(продолжение, начало здесь) Откуда-то из-за спины у Насти повалил чёрный, едва различимый в тусклом свете уличных фонарей и луны, дым. БУМ! БУМ! БУМ! Стук не умолкал. Казалось, что нечто долбит прямо изнутри её черепа в лоб, виски, затылок, отдаёт в позвоночник и словно высекает искру, которая потом пробегает по всем жилам, парализуя мышцы и вызывая ломоту в костях.
– Настя! Настя! Я сейчас! Погоди!
Настя услышала какую-то суету и возню сверху, но не могла оторвать взгляд от окна их квартиры, где внезапно промелькнула какая-то серая фигура. Промелькнула она на крае взгляда в темном углу комнаты, потом мелькнула ещё, но уже с другой стороны, опять на периферии зрения. К горлу Насти подкатил жёсткий, как смятая фольга, ком. Кружилась голова. Тошнило. Дым больше не валил, но Настя уже наглоталась его. Опять задвигалась серая фигура в темноте квартиры – и тут, сверху что-то свалилось. Настя вскрикнула и вскочила на ноги. Перед ней на полу перекатывался Костя.
– Ай, чёрт, отбил ногу, чёрт…
Наконец, он поднялся и прихрамывая подошёл к Насте, приобнял её, но она слегка отстранилась и указала ему взглядом на окна квартиры. Костя, потирая бок и ногу, хромая, пошёл к двери патио. Резко открыв её, он заскочил внутрь и включил свет. В комнате никого не было. Вдвоём ребята обшарили всю квартиру, проверили даже в шкафах, под кроватью и в комнате хозяйки, но никого в помещении не обнаружили.
– Клянусь тебе, – уверила Настя, – я слышала глухие удары. В патио валил дым. А в комнате двигалась какая-то серая фигура.
– Настюш, думаю, это от контузии. Тот трос, оказывается, прожжён был в нескольких местах. Когда я тянул его через перила, он лопнул. Может, ты все же сильнее ударилась при падении, чем думаешь? Надо было мне сразу самому прыгать. Я сейчас перелез и свесился на руках, и уже не так высоко казалось.
Настя отвечала, что она в полном порядке. Головой она о пол не стукалась. Не могла она от падения всё это видеть и чувствовать.
Они вместе сходили на патио, но ни шума, ни дыма там уже не было. Когда они вошли в квартиру, в замке входной двери зашевелился ключ. Ребята напряглись, но тут же облегчённо вздохнули – в квартиру вошла хозяйка. Она была вся в чёрном, тихо поприветствовала их и хотела была удалиться к себе в комнату, но развернулась и обратилась Насте:
– Деточка, ты мне звонила? Прости, если что-то срочное, я только с кладбища…
У Насти непроизвольно открылся рот и она, зависнув на мгновение, ответила:
– Ничего-ничего, уже решили вопрос. Но у вас… у вас что-то случилось?
– Нет, деточка. Спасибо за заботу, ничего нового, – сказала, помедлив, хозяйка, – что случилось, то случилось уже четыре года назад…
Видно было, что ей хотелось поделиться наболевшим. Хоть с кем-нибудь. Так она рассказала им, чего ребята ранее не слышали.
(продолжение в понедельник)

быт, русские

(продолжение, начало, здесь) Костя перевешивался через перила, пытаясь дотянуться до коробки на полке, которая была почти на уровне пола балкона. Соседка суетливо бегала за их спинами, причитала и всё пыталась отговорить ребят от опрометчивых действий.
– У вас есть какая-нибудь палка? – спросила её Настя. – Нам бы только дотянуться.
Монси притащила сковороду. Костя стал тыкать кухонной утварью в сторону коробки, смахнул крышку и в конце-концов, с третьей попытки, умудрился подцепить один из тросов. Настя не то облегчённо, не то наоборот разочарованно, воскликнула на русском «ну вот!». Теперь, с добытым тросом, Костину затею ей уже точно было не остановить.
– Костя, подожди. Спускать будем меня.
– Вот ещё. Это небезопасно.
– Одна я тебя не удержу, а на поддержку Монси я бы не рассчитывала…
В коробке помимо троса и пары крючков больше снаряжения не оказалось. Нехотя, Костя всё же согласился на Настину затею, поскольку ничего лучше в голову не приходило. Монси перепугалась ещё больше и запричитала «¡pobre hija!» (исп. бедная девочка). Настю обмотали на два раза, прижали верёвку крючком. Глубоко вздохнув, она перелезла через перила, и Костя, тужась изо всех сил, стал её постепенно спускать.
– А-а-а! А-а-а! Осторожнее! А-а-а! Костя-я-я! Она раска-а-качивается!
Настя то махала по сторонам руками, то семенила ногами, то вцеплялась за верёвку, то, расширив глаза, смотрела вниз, то по сторонам, то вверх. Костя потея и кряхтя, неумолимо стравливал трос. Тут веревка затрещала, Настя завизжала, вцепилась в неё ещё крепче и – ХР-Р-РАК! – сила, противостоящая притяжению, разом пропала, пустота под Настей стала особенно ощутимой. Настя всем телом ухнула вниз, тюкнулась о стиральную машинку и скувыркнулась на жёсткую плитку патио.
– НАСТЯ! НАСТЯ!? КАК ТЫ? – закричал Костя.
Завыла старушка Монси, её голос звучал приглушённо из глубины квартиры: «ну что же… ну что за непоседы! Говорила вам…» Настя тряхнула головой. Она оперлась локтём о пол, приподнялась. Кисть побаливала. Болело бедро и колено.
– Костя, я в порядке! Кажется, без переломов и сотрясений обошлось.
– Настя, точно? Монси! Не нужно скорую вызывать! Положите трубку!
БУМ! БУМ! БУМ! Слышались странные удары. Звук был какой-то утробный, лился он со всех сторон, словно обволакивал Настю, лежащую на полу, в углу патио, как в звуковой трясине. Ей показалось, что стены завибрировали. Начало гудеть в ушах и ломить в позвоночнике, к горлу подступила тошнота.
– Костя… – выдавила она из себя, но звук получился каким-то слабым и, соскользнув с её языка, увяз в окружающем её шуме.
– Настя, ты заходишь? Откроешь мне изнутри? Я пошёл в подъезд.
Насте хотелось вскочить на ноги и ринуться бежать. Куда угодно. Пусть даже выпрыгнуть с патио во двор. Только не идти в квартиру. Но ноги словно онемели, всё её тело сковала какая-то тупая оторопь. Настя глядела на тёмные окна их комнаты, выходившие в патио, и у неё возникло странное ощущение, что за ней изнутри из темноты кто-то наблюдает.
– Костя, погоди! – как можно громче позвала она. – В квартире кто-то есть!
– В смысле? Хозяйка вернулась? – раздалось сверху.
«Слава богу, – подумала Настя, – Костя ещё не ушёл.»
– Нет! Там свет не горит, но внутри кто-то двигается… Костя! Мне страшно!
(продолжение в пятницу)

быт, русские

Настя с Костей снимали комнату в пригороде Барселоны, в городке Сант Джоан Деспи. Неподалеку от их дома был расположен спорткомплекс. Ходили они в бассейн и зону wellness и, раз уж было «уплочено» за месяц, наведывались туда каждый день. Как-то по дороге домой, распаренные и довольные, подойдя к подъезду, они обнаружили, что ключей ни у одного нет – дверь захлопнули и каждый понадеялся на другого. Время подбиралось к 8 вечера, и хозяйки дома ещё не было…
– Ну, как? Не отвечает? – поинтересовался Костя, переступая с ноги на ногу.
Настя потыкала по кнопкам и приложила трубку к уху в очередной раз.
– Молчок… – сказала Настя. – Придётся куковать до её возвращения.
– Кто её знает, когда она вернётся. Мы так тут окочуримся. Хоть с Новосибом и не сравнить, но всё же январь… уфф.
– Может, в кафешке на углу посидим?
– А ты деньги взяла? Я нет. Без денег как-то неудобно.
Костя попереминался ещё на месте и оценивающе глянул на патио их комнаты на втором этаже. В свете фонарей над патио темнел балкон соседки. В квартире соседки горел свет. Настя проследила за Костиным взглядом.
– Ты ведь не хочешь по стене карабкаться? Она совсем лысая.
– А если сверху сигануть? Смотри, с балкона Монси не так высоко. Я бы смог.
Настя с сомнением покачала головой, но, порассуждав, ребята решили всё же попробовать – зябнуть на улице никому не хотелось. Позвонили в домофон.
– Ох, ребята! Что же вы задумали, ах, прыгать вниз. Нет, что вы, что вы – крак! – и сломает себе ногу, – запричитала Монси, пожилая соседка с густыми морщинками возле глаз от частых улыбок, – вы лучше, ребятки, кофейка у меня попейте, вернётся Селия Долорес и спуститесь по лестнице, как сеньоры.
– Вы не переживайте, я очень спортивный, чик-памс и готово, – сказал Костя и для убедительности слегка попружинил на месте, словно готовясь к прыжку.
Настя покосилась на него с опаской.
– Не хотите кофе пить, давайте службу вызовем, которая замки ломает!
Но Костя сделал бабуле знак рукой «спокойно» и пересёк комнату по направлению к балконной двери. Расстояние от балкона бабули до патио сверху оказалось ощутимо больше, чем таковым виделось снизу со двора дома. Костя, изучая опасную обстановку, почесал затылок. Настя, на всякий случай, ухватилась ему за куртку сзади, чтобы он сгоряча не «сиганул» через перила.
– Смотри, ты знаешь, что это там в коробке на полках? – спросил её Костя.
– Ммм, вещи бывшего мужа хозяйки? Она говорила, он был промышленным альпинистом или что-то в этом духе…
– Вот именно, Настюш, там альпинистские крюки и тросы!
(продолжение в среду)

быт, русские

Семинар многократного чемпиона мира по бразильскому джиу-джитсу Клаудио Калассанса проходил в сверхинтенсивном режиме. Уже в самом начале мне стало ясно, что, если я не достану камеру, польза от общения с маэстро будет устремлена к нулю. В отличие от других чемпионов мира, вроде Зе Марсело и Ринальдо Рибейро, у которых мне удалось поучиться, Клаудио время на прелюдии не терял. Одну за другой он демонстрировал техники – оригинальные атаки и подсечки из его любимой полной защиты, заломы запястий, а также проходы открытой защиты. Запоминание затруднялось тем, что пояснения Клаудио делал на родном ему португальском. Второй его рабочий язык, английский, мало кто из местных понимал, поэтому от него отказались сразу.
– Вы не переживайте, – успокоил нас его помощник, – Клаудио будет говорить медленно, к тому же португальский с испанским похожи. Всё поймёте!
Поначалу чемпион действительно говорил медленно, но потом разошёлся так, что мне удавалось улавливать лишь отдельные слова. Причем, такой «тупой» я был не один.
– Не понимаю ни карахо! – прошептал мне на ухо мой приятель испанец Жерар, при этом вежливо улыбаясь мастеру.
С зеркалкой в руках мне стало поспокойнее за мои инвестиции в семинар. Хотя где-то в глубине души я и подумывал, что неплохо бы попросить разрешения на видеосъёмку у маэстро, я также чтил золотое правило журналиста: если люди не возражают, сам в объяснения не лезь. На протяжении семинара ко мне подходили другие борцы и интересовались, смогу ли я им потом дать видео, на что я щедро обещал выложить все записи на YouTube… После перерыва Антон предложил всё же поговорить с маэстро: кто его знает? (К тому времени португальский стал уже роднее, мы начали что-то понимать.) Я согласился… При слове «youtube» Клаудио прифигел и как-то неловко засмеялся. «Нет, что ты! Ни в коем случае! Я вообще записывать свои семинары не разрешаю, только за дополнительную плату. Я думал, ты просто фотографии делаешь!» Было ясно, что я допустил роковую ошибку… Впрочем, ломать мою камеру об колено маэстро не стал. Он лишь сказал, что я плохой человек, редиска, но раз уже записал, ничего страшного, главное, чтобы в интернет не выкладывал и ни с кем видео не делился. Снимать больше мне ничего не дали. Я слегка расстроился – конец семинара грозил сгинуть в закоулках моей ненадёжной памяти. Впрочем, после размышлений как быть, мы с Антоном придумали решение. Сразу по окончанию семинара мы надиктовали на диктофон все шаги упущенных на видео техник, а на следующий день сняли их на видео у себя зале в нашем собственном исполнении, чтобы ничего не забыть. Итого, семинар прошёл с пользой, а впечатление от маэстро у меня осталось крайне положительное – спокойный, скромный, незлобивый и… смертельно опасный в бою. Хорошо всё же, что мы утрясли вопрос с видео заранее, и мне не придётся столкнуться с Клаудио Калассансом в гневе.

бразильцы, джиу-джитсу

Туристы зачастую задаются вопросом: «в каком из районов Барселоны лучше всего остановиться?» Квартиры и отели сейчас можно найти везде, а статей о Барселоне так много, что выудить нужную информацию не просто.
Говоря вкратце, всё зависит от того, какие у вас планы на отпуск.
Если вам хочется окунуться в средневековье, проникнуться историческим прошлым, наблюдая с балкона вашей квартирки готические соборы и извилистые улочки, при этом вас не беспокоят ночные шумы, поскольку сами вы собираетесь ложиться поздно, и толпы других туристов до фени, то вам, скорее всего, в Готик (Gotic). Получите всё это сполна, разве что остерегайтесь грабителей и мошенников.
В Эль Борне (El Born) вы найдёте примерно то же самое, только чуть больше качественного шоппинга и изысканной ночной жизни в оригинальных барчиках.
Если вы крутой закваски и вам хочется район позлачнее с удовольствиями во всех его растительных, порошковых и даже телесных проявлениях прямо к подъезду, то остановитесь в Равале (Raval). Там же вы познакомитесь с восточной ипостасью жителей Барселоны.
Если вам желается района более спокойного и безопасного, но в то же время в центре, откуда было бы удобно добираться, как на пляж, так и в вышеупомянутые исторические районы, то вам в правую или левую Эйшамплу (Eixample dreta, Eixample esquerra). К ним же принадлежит Саграда Фамилия (Sagrada Familia). Эйшампла – мой любимый район, там я прожил три года, туда я бы хотел однажды вернуться.
Любители пляжа, вероятно, захотят остановиться в Барселонете (Barceloneta). Хорошие квартиры там, правда, довольно дорогие, на улицах шумно и полно туристов, а городские пляжи в тех местах переполнены и не очень чистые, поэтому не всем придутся по вкусу. Если пляж у вас самоцель и остальная Барселона так, сбоку-припёку, то, возможно, вам стоит поехать в какой-нибудь городок на Коста Дорада или на Коста Брава и в Барселону заглядывать лишь набегами. Благо добраться до неё на электричке вы сможете за час-полтора максимум. Как вариант, можно поискать апартаменты в Побле Ну (Poble Nou). Это слегка удалённый от центра район (полчаса на метро), зато пляжи возле него получше, да и на улицах поспокойней.
Кому нравятся бары, ресторанчики и праздничная атмосфера с сумасшедшинкой, найдут свой счастливый угол в Грасии (Gracia). Район слегка удалён от туристического центра, но чуть более утончён и менее заезжен туристами.
Районы вроде Педральбес (Pedralbes), Побле сек (Poble sec), Гинардо (Guinardó), Лес Кортс (Les Corts), Сантс (Sants), Монжуик (Monjuic), Сан Жерваси (San Gervasi) в туристическом плане хороши лишь только в том случае, если вы найдёте жильё прямо у станции метро. Иначе – это, как правило, компромисс с удобствами. Остальные, не упомянутые районы, так вообще лучше сразу из списка вычеркнуть. Слишком велик риск испортить себе впечатление от отдыха.

районы, туризм

В Барселоне множество баров и ночных клубов, чей шум по ночам – это непрекращающийся кошмар для местных жителей. По испанским законам легально покарать какое-нибудь шумное заведение практически нереально.
Теоретически это, вроде бы, возможно. Обычно, если после 23 посетители какого-нибудь заведения докучают вас шумом, вы можете вызвать Guardia Urbana. Приедут полицейские, обяжут бар прекратить шум, оформят заявление (poner denuncia), на основе показаний соседей составят акт (levantar el acto), эта бумага уйдёт в городской совет (ayuntamiento). Оттуда ночью к заведению отправят техников, чтобы те измерили уровень шума. На основе этих показаний в совете решат, стоит ли открывать дело на шумное заведение (expendiente administrativo sancionador). Процесс будет проводиться без суда, всё в письменном виде. В итоге он окажется на столе у мэра, который даст окончательное решение, штрафовать заведение или нет. Штраф может составить десятки тысяч евро. Проблема в том, что пределы шумности в децибелах довольно высокие – что по бумагам не шум, на деле всё же спать мешает. И, что более неприятно, процесс с городским советом довольно муторный в плане оформления и может длиться вплоть до года… Мало кто этим занимается. Еще меньше тех, кто это доводит до конца. И даже если доведёт? Заведение, будучи прибыльным, запросто выплатит штраф и продолжит играть на нервах соседей.
Народ в Барселоне обычно воюет с шумными посетителями своими руками. Например, льёт на них сверху воду. Так сделали мои друзья Тоби и Ирина, проснувшись однажды среди ночи от криков довольных клиентов, выходивших из “клуба джентельменов” напротив. Ирина спросони порывалась вылить на крикунов кипящую воду, но Тоби вовремя остановил её, побоявшись последствий. У него на родине с шумом проблем нет – начиная с одиннадцати, все заведения умолкают, поскольку полицейские меры в Швеции на этот счёт эффективнее, да и народ более воспитанный. Здесь же народу приходится изгаляться, чтобы защитить свой сон. Так один из проживающих над сальсотекой «Мохито» в правой Эйшампле был настолько обескуражен постоянным шумом с улицы, что подвесил под своими окнами шланг с дырочками. Каждую ночь из шланга капает вода, поэтому под окнами у него никто не тусит – курильщики сальсотеки уходят подальше, к другим соседям…

быт, законы, улица

Как-то встретился я с моим приятелем Гильермо, а он такой грустный-грустный. Плохо у него финансовые дела идут последнее время. У Гильермо своя фирма по проводке компьютерных сетей в жилые дома. Его основной заказчик – Телефоника. Когда надо опутать новый дом, из Телефоника звонят Гильерму. У того всё на подхвате. Его ребята – профессионалы по протаскиванию кабелей, установке распределительных коробок и, особенно, по добыванию ключей от подъездов и крыш через переговоры с подъездными комитетами. В кризис у него обороты поуменьшились, но до недавнего времени дела еще неплохо шли, пока Телефоника не начала финтить.
– Представляешь, Олег, сейчас они стали платить нам на 30% меньше, а работать нам приходится почти в два раза больше…
Как так? Оказывается, не так давно другой телекоммуникационный гигант, Джазтел (Jazztel), помимо ADSL решил заняться оптоволокном. Однако, подъездные комитеты пускать в свои подъезды другие фирмы, помимо Телефоники, не хотят. Для консервативного большинства Телефоника — это навсегда, а всё остальное – проходящее. Джазтел делать нечего – обратились к Телефонике, мол, так и так, будем вам платить, только позаботьтесь о наших кабелях тоже. Хотя Джазтел и конкуренты, такое сотрудничество Телефонике выгодно. Ведь на эти деньги Телефоника без всяких дополнительных инвестиций может еще сильнее затянуть город в свои щупальца. Итого, Гильермо теперь вместо одной коробки с кабелями, повсюду ставит две. Но почему тогда получает меньше? В чём логика? У Телефоники логика своя.
– Говорят, в стране кризис, – поясняет мой приятель. – Говорят, мол, не хотите, как хотите, за эту же цену, а то и дешевле, других найдём. Так и работаем…

быт, связь

Ночью, до прогулки по барам на Пассейж дель Борн, лежал мой приятель Антон на каменной приступочке возле собора Санта Мария дель Мар в ожидании друга. Отдыхая перед ночной суетой и разговорами, смотрел он вверх на вечный огонь, пылающий в чаше на кончике изогнутой стелы. Прямо на приступочке, под Антоном, большими буквами было высечено «Al fossar de les Moreres no s’hi enterra cap traïdor, fins perdent nostres banderes serà l’urna de l’honor», что в переводе с каталанского означало «В колодце Морерас предатели не захоронены, даже флаги наши сдав, урной чести назовём это место» и символизировало доблесть последних защитников Барселоны в Войне за испанское наследство в 1713 году. Под площадью в округе стелы покоилось множество падших в том бою. После поражения каталонцы потеряли свою независимость, каталанский язык был запрещён, какие-то напасти затронули конкретно барселонцев, например, снесение половины района Ла Рибейра, и строительство крепости Сьютаделья.

Пока Антон неспешно размышлял над всем этим суровым историческим прошлым, к нему подошёл какой-то парень с пивком.

— Чё, приятель, развалился? Устал? — спросил парень на английском, по акценту американец.
— Я занял твоё место? — вяло спросил Антон, не глядя на туриста.
— Ты хоть знаешь, что это за огонь? — сказал парень и самодовольно хмыкнул.

Читать далее

американцы, история, русские

В Барселоне обычно тепло и сухо и поэтому даже зимой особой подлости от нее не ждешь. В этом году на хорошей волне мы пережили декабрь и январь, радовались, что сезон выдался сухим и мягким, и тут вдруг в конце февраля – почти в начале весны! – погода вдруг резко испортилась и началась полоса препятствий на пути к хорошему настроению. Вначале пришли холода аж капец. В Барселоне так можно сказать, когда уши без шапки мерзнут и пытаешься завязать получше шарф под легким пальтишком. С наступлением холодов автобусы по утрам были заполнены больше обычного, поскольку на бисинге ехать никто не хотел, как и на мопедах, не говоря уже о том, чтобы прогуляться под обвисшими пальмами. Впрочем, небо было довольно голубое, а солнце светило ярко, особенно если идти с утра по направлению к морю – слепило глаза. Потом стало потеплее, и резко без всяких прелюдий и рассусоливаний начались дожди. Вода, вода… Ощущение сырости и промозглости преследовало повсюду. Дома за окном шумело и в патио шум не прерывался. По ночам за закрытыми жалюзями трепетал, словно просясь внутрь, истерзанный кусок полиэтилена. Обычно он спасал бельё от проделок голубей и других мелких осадков, но в такие ливни, повесь я хоть новую рубашку – снял бы половую тряпку. В эти дни мне приходилось довольно много бродить по Сан Жерваси и Грасии. Порой ветер резкими порывами и с мелкой моросью хлестал мне по лицу, я отплёвывался, порой дождь усиливался и приходилось прятаться под козырьками подъездов. Как бы там ни было, я шёл неспеша, пытаясь созерцать улицы с их начинкой и настроением. Шумя, падала вода, стекала по стенам домов, оставляя неопрятные ручейки, по троутарам, в канализацию. Старые здания с обветшавшими фасадами с лепниной и завитушками казались ещё дряхлее и неприветливее под дождём. Зелёные сетки на балконах, предохраняющие случайных пешеходов от осыпающейся архитектуры, передавали ощущение разрухи и неблагополучия. Проулки казались грязнее обычного. Местечковые бары с типичной металлической стойкой, краном-вышкой для разливного пива, да обязательными креветками и русским салатом на тапасы, смотрелись ещё унылее и захолустнее. На их фоне выигрывали разве что тёплые и уютные ресторанчики, которых полно над Диагональю. В один особенно дождливый четверг, день паэльи, я заглянул в один из таких ресторанчиков, заказал блюдо дня и салат Цезарь. Достав нетбук, я воткнул наушники в уши, и прежде чем взяться за очередной пост, записал у себя в ежедневнике: «В этом и следующем году:
– до декабря переехать в квартиру с отоплением,
– запланировать пару недель отпуска на экваторе на конец февраля,
– почаще открывать для себя новые ресторанчики Грасии.»

погода, самокопание, улица

Паола скинула мне ссылку, и я ответил ей: «Да! Пойдем смотреть». Настораживало, что не было снимков второй комнаты, и в спальне было подозрительно темно, но для квартиры за 700 евро в месяц фотки были классные: просторный зал, не скрипучая на вид двуспальная кровать, современная кухня в красных тонах, оригинальный туалет, деликатно отделённый стеночкой от умывальника. Найти квартиру, соответствующую нашим представлениям об уютном жилье, за разумную цену в Барселоне было довольно стрессовым мероприятием. Либо было тесно. Либо окна были во внутренний дворик. Либо ванная была времён Изабеллы II. Либо пол каменный, да к тому же без отопления. Много квартир сдавались без мебели. Много было в удалённых районах, типа Орты, или занюханных, типа Бесос. В этой квартире, в Гейшампле, неподалёку от университета, казалось, было все. Мы договорились сходить туда на следующий день, перед работой. Встали пораньше, торопились. Впрочем, как выяснилось, женщина из агентства насчёт времени не переживала.
– Не успеваете к 9? Ой, а разве мы не к 9.15 договаривались?
Мы подошли к 9.15 и её пришлось ещё ждать. Когда мы поднялись в квартиру, там суетилась блондинка с округлым лицом и смешливыми глазками. Она переговорила с агентом, приветливо помахала нам рукой и ретировалась, освобождая пространство для изучения жилища.
– Хозяева на днях выезжают, – пояснила агент. – Есть небольшой список мебели, который они хотят взять с собой. Об этом попозже, проходите, пожалуйста.
Квартира выглядела помрачнее, чем я ожидал. Вторая комната, которую на фотках, понятное дело, не запечатлили, оказалась узким чуланом без окна, куда едва вмещался компьютерный столик, стул и пара полок. Окно в спальне выходило в патио с затхлым воздухом. Я поморщился. Впрочем, шкафы-купе были новые из качественных материалов, что уже был большой шаг в сравнении с викторианскими шифоньерами, до сих пор «украшающими» большинство барселонских квартир. Ванная в мозаичную плиточку тоже не обманула наших ожиданий. В задумчивости я стал покусывать губу.
– Так вот, насчёт списка… – прервала мои размышления агент.
Я повернулся к ней и прищурился. Паола доброжелательно улыбнулась агентше, видимо, пытаясь сгладить мою пока еще лишь едва заметную враждебность.
– Хозяева мне сказали, что они хотят взять обеденный стол…
– Стол? – сухо переспросил я и бросил взгляд на хороший, прочный стол.
Он был явно не из дешёвых.
– Плюс… они забирают кровать.
– Какой же это плюс? – спросил я. – Сплошные минусы. Что они тогда оставляют? Ночной столик? Кровать с матрасом обойдётся нам в 1000 евро!
– В списке на вывоз ещё стиральная машинка и холодильник, – спокойно добавила женщина, профессионально не смущаясь.
В воздухе повисла нехорошая пауза. Я медленно и болезненно сморщился и с жестом полном отчаяния махнул рукой. Вместо меня ответила Паола:
– Спасибо вам, что показали нам место. Мы, пожалуй, пойдём.
Едва дотерпев пока закроется дверь лифта, я выпалил:
– За что «спасибо»? Даже в пустых квартирах бытовую технику оставляют. А эти, цена типа с мебелью… Вот дебилы! Только время из-за них потеряли.
Паола рассмеялась и обняла меня утешающе.
– Я видела, как ты еле сдерживался. А этот жест в сердцах «ну-у вы…», ха-ха!..
Объявление на квартиру до их пор висит в интернете. Правда, по тексту она сейчас якобы «полумеблированная», что все равно та-а-ак далеко от правды.

быт, недвижимость