В тот день тренировка дзюдо начиналась на спокойной рабочей ноте. Мы покувыркались вперёд-назад, поделали базовые броски для разогрева, и тут тренер Джорди усадил нас всех возле стенки и предложил необычную игру.
— Будем проводить рандори, но не все одновременно, как обычно, а по очереди. Только одна пара в центре зала, — сказал Джорди. — Вот, например, Хосе и Гектор, выходите.
Ребята послушно поднялись на ноги и вышли в центр.
Мой приятель по дзюдо и джиу-джитсу, бразилец Марсело, стоял как-то на узкой улочке вечерком в Равале. Вместе со своими друзьями он дожидался своей очереди в дискотеку «La Paloma».
Как ни в чём ни бывало, к ним подошли несколько марокканских ребят, стали болтать разную ерунду. Слово за слово, Марсело вдруг обнаружил, что один из марокканцев стоял уже к нему вплотную и непонятно зачем пихал свою ногу между ног бразильца.
В Барселоне, кто-то может подумать, спортзалы светлые, оборудованные джакузи и автоматами с кока-колой. Такие условия «тренировок», конечно, тут на каждом шагу, но придуманы они для слабаков. Как говорил мой томский тренер по комбат джиу-джитсу: «Чемпионы выходят из подвалов!» Это верно даже в отношении Испании.
Что такое кондовый каталонский «графский» клуб дзюдо? Зарешёченная железная дверь в столетнем доме. Крутая узкая лестница вверх и потом сразу вниз в подвал, вдаль по длинному коридору. Читать далее
Вначале он показался мне козлиной ещё тем. Бритый, густые брови, бородка под нижней губой. Когда мы с Антоном приходили на дзюдо и зажигали там в борьбе на полу, Леандро особенно психовал и уже при нашем приближении высоким голосом возвещал: «Опять джиу-джисты пришли!» После тренировки он много болтал и всячески подначивал нас, потому что мы русские. Но со временем мы к нему привыкли, да и он спрятал шипы и стал выказывать совершенно иное расположение, не просто нейтральное, как большинство каталонцев, а искренне дружеское.
Особенно показательным был случай, когда Читать далее
Сдача на цветные пояса у нас в дзюдо – обычно чистая формальность. Если тренер Джорди сказал, что ты готов, значит сдашь. Надо очень креативно тупить, чтобы провалиться на сдаче. Показать броски, заломы и особенно удушения – пара пустяков. Самая сложность – запомнить их названия на японском. Японцам хорошо, они то на своём всё назвали понятно “подсечка ноги вперёд”, “колесо через колено”, “удержание за шею”, “залом руки с перекрёстом”, но для нас их термины звучат несправедливо абракадабристо: “де аши бараи”, “иса гурума”, “кеса гатами”, “джуджи гатаме”. Порой вроде даже запомнишь какой-нибудь “кеса гатами”, но потом начинаешь сомневаться “кеса” ли? А может, “тате”? “Танья тоше” или, может, не Тоше Таня вовсе, а Гоше? Как бы там ни было, Антон ходил на дзюдо больше меня и части тела с воздействиями на них по-японски, по крайней мере до коричневого пояса, знает не хуже заправского боевика якудза. Джорди вызвал его после жёлтых и зелёных поясов со словами:
– Коричневый пояс – это уже серьёзно! Сейчас нам продемонстрируют уровень.
В качестве ассистента, уке, Антону помогал я. Джорди командовал:
– О сото гарами! Перфекто… Учимата! Бьен… Тэ гурума! Идеаль…
Антон уверенно брал захват (кумиката) и отправлял меня в недолгое пике. Я летал амплитудно красиво, громко впечатывал ладонь в татами, глуша сокрушительные удары от падений. Усиленно стучал по мату, когда Антон проводил заломы или удушения на полу. После команды “Уке ваза!” Антон скользнул левой ногой вперёд и в падении хрестоматийно перекинул меня через вытянутую ногу. Ещё в полёте я услышал его болезненный стон. Впечатавшись в татами, я увидел, что Антон корчился от боли. Джорди суетился рядом:
– Антон, что случилось?
– У меня была поясничная контрактура… ай… ещё давно… и вот опять… свело… ай, спину! Ходер…
С минуту он морщился от боли, хватал зубами отворот кимоно. Джорди уже хотел остановить сдачу, но Антон замахал рукой: ни в коем случае! Мы продолжили броски и удушения. Потом Джорди попросил Антона показать какую-нибудь кату (хореографическое исполнение броска). Антон повёл бровями вверх и прошептал мне на русском: “Вот так удар ниже пояса…” На каты мы никогда не ходим, втихаря презираем эту бесполезную показуху, которая навязывается только при сдаче на чёрный пояс. Антон почесал затылок и изобразил мне пантонимой самый простой номер. Мы провели его в лучших традициях Брюса Ли, да ещё на правую и на левую руку. Сдача была успешно завершена. Антону похлопали, и мы вернулись на свои места.
– Я смотрю, тебе полегче? – спросил я Антона.
– Да каво, еве законфил, фсю фпину шво-о-одит! – ответил он, пуча глаза и спазматически хватая потный отворот кимоно зубами.
Когда все отстрелялись, пришло время традиционно бросать новоиспечённые пояса. К нам подошёл большой француз Бен и вцепился Антону в кимоно.
– Ну что, Антонио! Подготовься…
– Я?!? НЕ-НЕ! Я травмированный! – запротестовал Антон, пытаясь отвертеться.
Бен понимающе отступил назад и пошёл искать себе другую жертву.
– Олег! – подозвал меня Джорди. – Помнишь, да? В феврале пояс получишь…
– Я бы предпочёл в марте. В феврале ведь соревнования Киус. Меня в коричневых поясах там зашибут, а в синих есть хоть какие-то шансы…
– Ах ты, хитрюга, – сказал, расмеявшись, Джорди и по-отечески потрепал меня по макушке. – В марте так в марте, напомни, чтобы я отсрочил немного.
Проиграть самый первый бой – очень хреново. Проиграть первых два – это уже моральная катастрофа. На соревнованиях по дзюдо ne-waza (на коленях) этой весной в Барселоне я добрался до худшего. Противники у меня были чёрные пояса, как на подбор. Одного из двух я мог бы ещё выиграть. Для соревнований он сбросил вес и был слаб. Проиграл я ему по дури, читать: по предупреждениям. Второй противник был намного опытнее, он сделал мне удержание. Два поражения подряд! С татами я выходил, покачиваясь, рухнул на деревянный пол и раскинул руки, пытаясь отдышаться. Мне повезло, что в дзюдо борцам-неудачникам обычно давалось несколько шансов.
– Крепись! Ничего страшного! – подбадривала меня Паола, когда я вскарабкался к ней на трибуну. – Ты ещё можешь отыграться! Соберись! Настройся на победу!
Такие простые, но искренние слова от близкого мне человека слегка осветили моё мрачное настроение. Я умылся, попрыгал в уголке и вышел на татами в третий раз. Удача вернулась ко мне. Мне выпало биться с зелёным поясом, и я победил его удержанием на третьей минуте. Последний бой мне предстояло бороться с Дидаком, чёрным поясом, вторым даном. Он был из наших, и мне ни разу не удавалось победить его в спортзале. Я пошёл в оголтелую атаку. Дидак к тому времени, видимо, тоже устал и только защищался. Он уходил в черепашью защиту – зажимался, стоя на коленях, прикрывал шею, а я пытался просунуть ему руку под подбородок и придушить его. Впрочем второй дан – это не сопля в безрукавке. Дидак был неприступен. Под конец я вымотался, но задушить его мне так и не удалось. Тут он резко вкрутился, перевалил меня через себя и оказался сверху. Уно, дос… БЗЗЗЗ!!!! Закончилось время боя.
Мы поднялись на ноги. Судья взял нас за руки и… поднял мою! Мой противник и я ошалели от такой неожиданной развязки. Судья пояснил:
– Осаекоми (удержание) начинается через 3-5 пять секунд после применения захвата. Ты, Дидак, продержал только две…
Вообще, чтобы победить удержанием, нужно продержать человека 25 секунд. Но очков ни у кого из нас не было, а значит даже сам факт начала удержания был бы решающий. Поскольку удержание не было засчитано, решающим оказалось то, что я постоянно атаковал, а мой противник защищался. Я победил! Дидака! Мне хотелось прыгать от счастья, но сил не было. Я вылез с татами. Меня тошнило.
– Ты занял второе место! Олег, по очкам у тебя серебро! – воскликнул тренер.
Тяжело дыша, я улыбнулся ему и помчался в туалет. Там меня начало рвать. Бананы, которые я ел между боями, чтобы восстановит силы, хлопья на завтрак промелькнули перед глазами, завертелись в водовороте и улетели по трубе вниз. Наблевавшись, я вернулся в зал. Ко мне подбежал тренер чужой команды.
– Ну что, боец, готов сразиться, как мужчина? У тебя ещё бой. Вернее “гёрл”.
– Какой “гёрл”? Я уже отбился своё!
– Это вне соревнований. С девочкой. Забыл что ли?
– Ах, с девочкой… Сейчас?? Я только вот-вот блевать закончил…
Ещё до начала боёв, этот тренер попросил меня провести один бой с его ученицей. Она пришла на соревнования, но соперниц у неё не оказалось. Чтобы дать ей хоть немного побороться, тренер попросил самых лёгких парней провести с ней по бою. “Девочка” оказалась повыше и покрупнее меня, но всё же девушка, а значит ощутимо слабее. Вообще, я не люблю соревноваться ни с девушками, ни с младшими поясами: проиграешь – обидно, выиграешь – никакого почёта. Боролся я с “девочкой” вполсилы. Уж слишком устал, да и давить её не хотелось. Покувыркавшись немного, я завершил дополнительный бой без всяких заломов и удушений – мирным удержанием.
Первое очко я получил быстро. Хоть француз был чёрный пояс по дзюдо, да и побольше меня, на коленях он боролся средне. С самого начала по его глазам я видел, что он меня боится, и я быстро сделал ему удушение со спины. До этого я выиграл ещё одного француза, чёрного пояса, и один бой проиграл — чёрному поясу испанцу. Проиграл обидно — по решению судьи. Ни золото ни серебро мне уже не светили, но бронзу я собирался взять с легкостью. Оставалось только вдушить второго француза ещё раз, сделать ему залом или удержание. Читать далее
Всю прошлую неделю на обеденном перерыве в офисе мы смотрели олимпийские бои по дзюдо. Антон нарыл прямую трансляцую на сайте RTVE, главного испанского телеканала. Финальные бои категории “мужчины 100+” мы смотрели в составе из четырёх человек: русские Антон и я, немец Герхард, и француз Сильвестр. И в полуфинал как раз прошли немец, русский и француз – поэтому просмотр был особенно интересен!
– С каких это пор, Герхард, ты поклонник дзюдо? – спросил удивленно шеф.
– Так интересно, кто выиграет!
Первыми бились гиганты Андреас Тольцер и Александр Михайлин.
– Я думал, Михайлин больше не выступает, – удивлённо сказал Антон.
– Ну, может как раз это и будет его последний бой! – ехидно заявил Герхард.
Но Герхард ехидничал напрасно – Михайлин победил Тольцера с одним юкко (четверть очком). С самого начала было видно, что немцу, пусть даже с его 145 кг против 115 михайлинских, ни золота, ни серебра уже не видать. Когда бой закончился, Герхард для баланса сил в финале решил поддерживать афрофранцуза Тедди Ринера. Тедди – самый молодой в истории дзюдо чемпион мира среди мужчин. Свою первую золотую медаль на чемпионате мира в 2007 году он получил в 18,5 лет. С тех пор он понахватал ещё 6 медалей на других чемпионатах мира, став одним из самых популярных дзюдоистов.
– Тедди! Тедди! Тедди! – скандировал зал.
– Вмочи его, Тедди! – приговаривал наш Сильвестр и за ним вторил Герхард.
Тедди бился с Михайлиным не впервые. Один раз он уже победил нашего дзюдоиста, поэтому финал для Александра обещал быть сложным. На бои наших дзюдоистских фаворитов приходил смотреть Путин. Победителям он выходил пожать руку, похлопать по спине и по-отечески потеребить волосы на макушке. Однако, Михайлин нашего президента порадовать золотом не смог. Хотя наш атлет и выступал очень достойно и бросить себя не дал, сам он тоже ничего сделать не смог, да ещё нахватал три шидо (штрафных), превратившихся в ваза-ари (полуочко). На последней минуте Михайлин ещё пытался спасти положение. Когда осталось две секунды, он вдруг махнул рукой и, развернувшись, пошёл к центру. Мол, чёрт с тобой, Тедди, заслужил ты своё золото… Жест этот получился таким искренним и даже дружеским, что Тедди, на десять лет младше Михайлина и на десять килограмм тяжелее, расплылся в улыбке. Приятно, когда люди умеют принимать поражение и не держат зла. Некоторые вот даже толком противнику руку не пожимали… Как бы там не подшучивали над нами Сильвестр с Герхардом, в итоге в общем зачёте Россия заняла по дзюдо первое место. Наши дзюдоисты взяли три золотые медали, одну серебряную и одну золотую. Следом шли французы и корейцы, Германия же оказалась только на 11 месте. Про Испанию я вообще молчу, её по дзюдо выбили в первом же туре.
Я беру Рожé за ворот и тяну в сторону и к полу. Он перескакиквает с колена на колено и скручивается на бок. Роже – сын нашего тренера Джорди. С Роже я бьюсь на соревнованиях по дзюдо на полу (неваза) второй раз. Год назад, когда я был ещё зелёным поясом, а он коричневым, Роже меня выиграл удержанием. Теперь я – синий пояс, а Роже – чёрный. Однако, я его давлю. Уже несколько раз заходил за спину и угрожал удушением. Отчасти мне помогает опыт бразильского джиу-джитсу. Отчасти то, что Роже сегодня слаб. Он пыхтит, он выдохся, в руках его я не чувствую силы. Мы бьёмся в категории до 66 килограмм, а он весит под семьдесят. Ещё до боя до меня дошли слухи, что за два дня он сбросил три килограмма. Я намерен его вымотать.
– Мате! Шидо! – вдруг выкрикивает судья.
Я в недоумении смотрю на него. Что такое? Почему мне дают предупреждение?
– Нельзя приподниматься на ноги, – терпеливо поясняет он мне. – Когда встаёшь, у тебя преимущество. Уж таковы правила.
Я согласно киваю. Сам думаю: “Чёрт… это ведь я взял из джиу-джитсу. Там можно на ноги приподниматься. А тут ведь ‘неваза’, тут всё строго на коленях…”
Роже за эту короткую паузу успевает немного отдышаться. Не желая дарить ему ни секунды больше, я бросаюсь в атаку. Давлю, давлю! Ну же! Совсем немного!
– Мате! Шидо! – опять выкрикивает судья и неодобрительно качает головой.
Я в отчаянии хлопаю себя по лбу. Как же так, я ведь не хотел, я ведь на автомате… Роже мои промахи только воодушевляют. Последнюю минуту он отчаянно сопротивляется и лишь тянет время. В итоге ему присуждают победу по предупреждениям. Я выхожу с татами морально обосранный. Ещё бы – в этот раз победа почти была у меня!
– Ходер… У меня на автомате это выстреливает – вставать. Я привык на джиу-джитсу так делать, – жалуюсь я Гильермо. – Как вот ты с этим справляешься?
Гильермо тоже занимается дзюдо и бразильским джиу-джитсу. Тоже и там, и там он выступает на соревнованиях. Выслушав меня, он пожимает плечами.
– Просто, когда приходишь сюда, меняешь чип (исп. cambiar el echip). Переключаешься на правила дзюдо. Чик, и всё! Понимаешь? Там один чип, здесь другой. Делов-то!
Голуби-засранцы никак не хотели оставить мою форму в покое. Однажды я повесил за окном сразу два кимоно. На следующий день я обнаружил, что голуби уделали их оба. Причем, словно издеваясь надо мной, синее они уделали белым, а белое – коричневым. Чтобы понаряднее. Увидев этот обсракционизм, я громко оценил врождённое чувство прекрасного у пернатых.
– Ты не переживай, голубиный помёт – это к счастью! – подбодрила меня эквадорка Сандра.
Но я-то знал, что говорила она так только потому, что однажды ей эти летуны всю голову уделали.
– Решено, – шутливо отвечаю я ей, – в субботу на соревнования надену самое засранное кимоно. Если выиграю, то на следующий день выйду на площадь Каталонии, протяну руки к небу и буду ждать сытой стаи этих летающих крысят.
Пришла суббота, и я проиграл два боя. В голове крутилось: “Пусть мне ещё кто-нибудь скажет, что голуби приносят удачу. Я им ведро этой удачи приволоку!”
