В этом году корпоративная рождественская вечеринка в фирме, где я работаю, обещала быть особенной. Эмма, наш бухгалтер, отправила письмо всем сотрудникам, предлагая организовать веселуху под названием «невидимый друг» (amigo invisible). Эта традиция пришла в Испанию, судя по всему, из Штатов (invisible friend), русским она, насколько я знаю, не очень знакома. Суть ее в том, чтобы заранее, до проведения вечеринки, разыграть между участниками, кто кому дарит подарок. При этом каждый знает только то, кому должен сделать свой подарок. О других ничего не известно. Как и о том, кто сделает подарок тебе. Идею Эммы все радостно поддержали. Кроме технарей. Я единственный, кто оказался среди программистов исключением.

Читать далее

англичане, бары, рождество, традиции

Недавно мой русский друг Антон пошёл в один из барчиков в его любимой Грасии, чтобы посмотреть матч России и Алжира, проходящего сейчас чемпионата мира по футболу в Бразилии. Я к футболу прохладно отношусь, других русских в компанию ему не нашлось, а алжирцев и подавно. Поэтому пошёл Антон в бар один.

Бар он выбрал не какой попало, а «Old Fashioned» с симпатичным оформлением, большим выбором коктейлей — приличное и совсем не туристическое место. Тем не менее, к его приходу помещение уже было оккупировано нашими соотечественниками. Оккупировано в буквальном смысле. В баре было невозможно находится без ощущения их присутствия.

Читать далее

бары, культура, русские, футбол

Приближалось Рождество. Наша фирма традиционно устраивала ужин для сотрудников. Ночь фиесты проходила по известной схеме. Подготовительная фаза – посиделки в ресторане. Загрузочная – толкучка в баре. Когда бар всем надоел, коллеги стали быстро рассасываться под домам. Нужно было срочно переходить к завершающей аккордной фазе.
– А пойдёмте на джаз? – предложил я.
– Пыф! Ха-ха, на джаз! – прыснул каталонец Марк, и кудри на его чёрнявой голове радостно запружинили.
– Я серьезно. Какой-нибудь концерт, что-нибудь повеселее.
– Хы-хы, джаз, – не унимался Марк, ему уже давно было весело. – Ну пойдем на джаз!
Оставшийся народ – Антон и итальянец Люка – были не против.
– Кто знает хороший джаз-клуб? – спросил я, тогда ещё совсем плохо знакомый с Барселоной.
– Пойдём-пойдём, отличный джаз знаю я, ха-ха-ха! – потянул нас за собой Марк.
– А не поздновато ли для джаза? – засомневался Антон. – Обычно в это время…
Но договорить он не успел, мы все уже куда-то бодро двинулись. Всем хотелось фиесты, сомневаться никому не хотелось.
– На джаз, на джаз, все на джаз, ха-ха-ха, тру-ла-ла! – напевал Марк, весело подпрыгивая при ходьбе.
Мы спустились по Гран де Грасия до Диагонали. Несмотря на декабрь, воздух был ещё совсем тёплый, с привычной свежатинкой моря. Фонари освещали полупустые и оттого казавшиеся какими-то особенно чистыми улицы. Изредка, нарушая тишину, проносились машины. Прохожих было немного и все они двигались в ускоренном ночном ритме – кто-то спешил домой, но большинство всё же в клубы, как и мы, и оттого создавалось особое праздничное настроение. Сисадмин Марк, сороколетний мужик, отец четверых девочек, скакал впереди всех нас, бессемейной молодёжи.
– Джаз-джаз-джаз будем мы плясать, ту-ру-ру!
– Марк, а в какой джаз-клуб мы вообще идём? – спросил Антон, чуть сощурившись. – Я что-то ни одного не знаю, который бы так поздно работал.
– А идём, идём мы… в City Hall, да та-дам лучше джаза нет! – сообщил Марк и подмигнул Антону.
– City Hall… – задумчиво повторил я за Марком, мне это название ни о чём не говорило.
– City Hall??? – переспросил Антон, и внезапно ему тоже стало весело. – Ха-ха, джаз, City Hall тоже, Марк, скажешь, ха-ха-ха!
– Послушаем, мы там джаз, да-да, – сказал, усмехнувшись, Люка.
– Джаз-джаз будем мы плясать, ту-ру-ру! – веселился Марк.
Мы прошли по сияющей и даже ночью нарядной Пассейж де Грасия почти до самой площади Каталонии. Когда мы, наконец, оказались в клубе, я понял, почему все так потешались. Чем-чем, а джазом в City Hall и не звучало.
ТУ-ДУХ! ТУ-ДУХ! ВИ-И-И-И… ПА!
Обычный такой ночной клуб с однообразной электронной музыкой и ощущением пребывания на металлургическом заводе. Казалось, что я головой попал под пресс, и всей своей тяжестью он ухал на меня снова и снова. ТУ-ДУХ! ТУ-ДУХ! Без химикатов достичь нирваны под пресом было сложно. Вначале мне стало даже как-то обидно за прекрасную идею с джазом, но потом я подумал: “Какого черта? Разве в этом суть?” И расслабился.
– Джазза! Как тебе туц-тут? – сказал расплывшийся в улыбке Марк, он чуть пружинил коленями и ритмично покачивал головой. – Хороший я джаз нашёл?
– Самое то, – сказал я, улыбнувшись.
Антон с Люкой выглядели немного скучающими, но тоже особо не переживали. Марк энергично похлопал нас по спинам и потянул к барной стойке за коктейлями.

бары, каталонцы, клубы

Как-то Антон пришёл на работу почти в обед.
– У тебя всё в порядке? Что-то случилось? – поинтересовался я.
– У нас воду в подъезде отключили. Мне пришлось бегать и выяснять причину.
– Почему именно тебе? Я бы забил и пошёл на работу. Вечером вода бы уже была.
– Нельзя, я президент дома.
– Вот же ты альтруист!
– Не, это никакой не альтрузим, а суровая необходимость. В нашем доме я – единственный проживающий там владелец квартиры, все остальные – съёмщики.
– И в чём было дело? Добился, чтобы тебе воду дали?
– Добился… Придурки в баре внизу тупо закрыли вентиль. Но самое интересное, что у меня-то как раз на кухне вода была.
– Как так “на кухне”? А в ванной не было?
– Не было. Оказывается, у меня особенное двойное водоснабжение. На кухне собственный кран с водой, независимый от бара.
– Вот тако чудо-квартира! Не знал, что такое бывает…
– Такое обычно не бывает. В баре меня просвятили, что раньше в моей квартире была мини-фабрика марихуаны. Чтобы посевы случайно не пострадали, бывшие владельцы квартиры разработали резервное водоснабжение.

бары, быт

– My way is my way!! When you finally find you way!..
Колготки в крупную сеточку. Лёгкое платье-распашонка в цветочек. Крупные деревянные бусы. Капюшон кудрявых волос. Огромный рот, окаймлённый полными розовыми губами, поющий с такой страстью и жизненной энергией, что ноги зрителей сами пристукивают по полу, руки похлопывают по столам, а рты открываются и повторяют вслед за певицей:
– My way is my way! Ия-хаха! Ия-хаха!
Дело происходит в Harlem Jazz Club. Я впервые сижу так близко к исполнителю. Чуть наклонюсь и смогу дотронуться до ног певицы, а поднявшись могу даже дёрнуть за струну её гитары. Меня накрывает ощущение полного соучастия в представлении. Арема мастерски работает с публикой. То и дело она отрывает одну руку от гитары и размахивает ей, словно дирижёр. Её копна чёрных взъерошенных волос исступлённо раскачивается над сценой.
– Она похожа на Бабу Ягу, – шепчет мне на ухо брат.
– Есть что-то, – смеясь, отвечаю я, – на Бабу Ягу в молодости.
Стиль Аремы в программке определели как “латинский джаз” – на деле это кубинская зажигательная импровизация, нечто на грани джаза, фанки и рэпа.
– У rodar y rodar… y caer sin miedo… y vivir por vivir, cada momento!!! (исп. И кружится, и кружится… и падать без страха… и жить, чтобы жить, каждое мгновение!!!)
У её барабанщика целый арсенал стучалок. Тут и бубен с камушком внутри, и какой-то железный цилиндр, в который можно долбить металлической палочкой, фонарик с песком, цепочка на катушке, электротумбочка, медная рамка, и, конечно, уйма барабанов – маленькие, большие и продолговатые африканские. Всё идёт на пользу самой главной цели – разжечь, раззадорить публику, вовлечь её в вихрь эмоций, ритмов и настроений, которые бьют из нутра певицы, словно из только что пробитой нефтяной скважины. Арема поёт и поёт, одна песня сменяет другу без почти остановок. Лишь на короткие минуты музыка притухает, но Арема заполняет её своей простой и зажигательной речью. Её маленькие чёрные глаза блестят в свете прожекторов сцены, широкая бесноватая улыбка обнажает крупные, но привлекательно белые зубы. В начале третьего, после нескольких часов непрерывного музыкального потока, бармен сигналит музыкантам светом, чтобы они закругляли концерт. Но Арема его не слышит, она настолько погружена в своё выступление, что, кажется, готова пропеть всю ночь. Первыми перестают играть гитаристы, Арема с удивлением бросает на них взгляд. Они указывают на бармена, а тот на воображаемые часы на руке. Ещё две песни на бис, и концерт закончен. Уже дома я узнаю, что Арема Арега – оказывается, довольно популярная певица и дизайнер в Гаване. Мать её кубинка, отец эфиопец, но родили они свою дочку в… Воронеже, в 1979 году. Впрочем, росла Арега на Кубе, и поэтому русский навряд ли выучила. Сейчас она живёт в Мадриде, интервью с ней на испанском с русскими субтитрами можно посмотреть здесь.

бары, клубы, концерты, кубинцы

“Внимание! Заказывать песню можно только если вы полупрофессиональный певец”, – прочитал я в меню. “Вот так дела! – подумалось мне. – А я всегда наивно полагал, что караоке – это как раз для любителей поорать всласть.” Все караоки на моей памяти были именно такие. Народ вольёт в себя побольше и покрепче и ползёт извергать звуки. Глотка ведь, как известно, под воздействием спиртного расширяется. “А нам всё равно!.. Хоть боимся мы волка и сову…” – хорошо если такое, а то бывает ведь и что-нибудь в духе “Засухарили пацана, засухарили!..” Вскоре на сцену бара выскочил упитанный сеньор в белой рубашке, а с ним уже немолодая жилистая сеньора. Глаза у них блестели в предвкушении заказанной песни. Дуэтом они запели “Besáme mucho”, причём так, что я решил – они сотрудники бара и просто показывают народу, до каких высот можно добраться в обычном караоке. Следом за ними выскочил длинноволосый чернявый юноша и сходу затянул “Tengo la camisa negra”, да так залихвацки, что вначале не выдержали его друзья и стали громко подпевать со своего столика, а потом подключился и весь зал… Я ещё раз заглянул в меню и, на всякий случай, поискал информацию о приглашённых в тот вечер звёздах. Когда и третий выступающий запел на уровне средней российской поп-звезды, я уже просто не верил своим ушам. Складывалось ощущение, что я пришёл на эстрадный концерт, а не в средненький бар-караоке неподалёку от городского пляжа. Трудно было поверить, что все эти люди, сменяющиеся на сцене, были обычными посетителями с улицы.
– Конечно, они обычные посетители! – уверила меня колумбийка Марсела. – Просто, как в Испании, так и в Латинской Америке, народ любит петь. У нас музыкальная культура очень развита. Мы с самого детства поём и танцуем. Почти каждый на чём-то играет или на худой конец в бубен умеет стучать!
Позднее я ни раз находил подтверждение её словам. Я слышал детей во дворах, которые, просто играя и дурачась, пели стройно и попадая в ноты. Я бывал на квартирниках, где каждый хватался за инструмент, и песня выходила чуть ли не под запись. Я ходил и в другие караоке, где может и не было так круто, как на том первом в Vila Olimpica, но народ всегда пел и в подавляющем большинстве пел приятно, а не терзал микрофон и уши окружающих.

бары, испанцы, культура

Гулять тут обычно начинают часов в десять. Если молодежь, то собираются где-нибудь на улице, чтобы никто не видел, и устраивают botellon – покупают дешевую выпивку, хорошенько подзаправляются, чтобы потом не тратиться в барах. Народ повзрослее встречается дома, на террасах. Часов в одиннадцать-двенадцать все выползают в бары. Ищут бар позаполненней. Чем теснее, тем считается круче место. В самых лучших барах на пути от двери к барной стойке чувствуешь себя сосиской, которую зачем-то заглотили целиком и отчаянно пытаются пропихнуть вглубь по пищеводу. В барах пьют популярные коктейли: мохито, космополитен, пина колада, иногда рюмочку водки (чупитос), пиво. За полночь, в час-два, когда бары начинают закрываться, народ потихоньку мигрирует в ночные клубы. Цены в Барселоне 10-20 евро за вход. Там продолжают пить, но больше танцуют. Одинокие сканируют взглядами противоположный пол, парные – балдеют от обстановки. Заканчиваются пляски под утро, на рассвете. Люди расползаются по своим или, если повезло, чужим квартирам. Несколько лет назад еще были афтерпати (раннеутренние дискотеки для самых оторванных или удобренных химикатами), но их запретили – мирные жители жаловались. Поэтому сейчас, кому не хватило, просто идут поглощать чурросы.

бары, испанцы, клубы, традиции

Как-то полтора года назад один мой приятель француз скинул мне письмо: “В Барселону едет моя хорошая знакомая австралийка. Вы оба замечательные люди, и поэтому просто обязаны встретиться.” Мне понравилась формулировка, время у меня было, я решил, почему бы и нет? Этим мне Барселона как раз очень нравится – сюда постоянно приезжают самые разные персонажи. Встретились мы с австралийкой уже поздно, на общение был всего один вечер. Выяснилось, что зовут её Бианка, в Барселону она приехала поработать на OOFF-фестивале, организовывать там рекламу. Сама из Мельбурна, вначале из Австралии уехала в Лондон, затем в Ирландию на островок, затем махнула в Ротердам (Голландию), последние два с половиной года живёт в Берлине. Выяснилось, что австралийцам также сложно получить рабочую визу, как и русским – поскольку не граждане ЕС. Им тоже нужен контракт на работу. Когда Бианку приглашали в Берлин маркетологом, тоже писали запрос точно под нее, что, мол, немки такой не сыскать, нужна обязательно австралийка с уникальными характеристиками (в Германии тоже хватает безработицы). Сменить тип работы Бианка так просто не может, потому что будут проблемы с визой. Он рассказала мне, что её мечта – продюсировать документальные фильмы о животных. Помимо работы, она учится на вечернем отделении психологического факультета, изучает поведение животных. Мне сразу подумалось, что меня она, наверное, в тот вечер тоже изучала. Впрочем, вёл я себя подчёкрнуто тактично, дружелюбно, можно сказать, держался на расстоянии. Мы общались, гуляли по Барселоне. Напоследок по пути заглянули в Гарлем Джаз Клуб. В тот вечер там играли кубинскую самбу. Народ здорово отплясывал. Особенно здорово выглядел турок Сайгн, я тогда ещё не был с ним знаком и принял его за испанского мачо. Своей знакомой я честно признался, что сальсу я танцую из ног вон плохо, а самбу плясал только бразильскую и то всего три раза на мастер-классе… В общем, блестнуть в танце и в последствие закрепить поведенческие шаблоны мужской особи гомосапиенсов мне бы едва ли удалось. Да и не было желания выпендриваться. Хотелось просто спокойно пообщаться. Мы немного потоптались по кругу вместе с толпой, потанцевали. Получился хороший, такой добрый вечер “замечательных людей”. Распрощались уже далеко за полночь. Домой я шёл пешком через всю Барселону. Дышал летней южной ночью. Когда Бианка вернулась в Берлин, она скинула мне благодарственный е-мэйл. Какое-то время мы обменивались длинными письмами на английском. Делились впечатлениями о наших разных эмигрантских жизнях. Потом переписка заглохла. Осталось лишь приятное воспоминание о встрече в Барселоне.

австралийцы, бары, клубы, отношения, танцы

Около года назад гуляли по Барселоне с одной моей питерской приятельницей и шведом. По многим улицам прошлись, намотались, захотелось уже где-нибудь сесть и расслабиться. Тут мне вспомнилось одно заведение, которое меня уже много раз выручало. Звалось оно Beer Jungle (Пивные джунгли). Там было всё в дереве, большие телевизоры для футбола, стены увешанные старинными чёрно-белыми фотографиями, а главное, кальян. Джунгли для нас начались ещё до пива. Я долго водил моих спутников кругами по Грасии, пока, наконец, мы не наткнулись на нужное здание. Когда мы зашли внутрь и перебросились с моей питерской приятельницей парой слов на родном и могучем, выяснилось, что весь персонал в кафе русский. То ли их всех поменяли, то ли я этого раньше не замечал. Официантка с легким испанским акцентом радостно сообщила нам, что живёт и работает в Барселоне она уже более десяти лет. Музыка в кафе играла исключительно русская, шансонистая – может, специально для нас. Раньше там так не было. Я никак не мог избавиться от ощущения, что сижу я в каком-нибудь привокзальном московском кафе. Мы ещё не успели ничего заказать, а гостеприимные соотечественницы принесли нам уже три рюмки водки за счёт заведения. Я и моя питерская приятельница только слегка пригубили, а бодрый швед хлопнул свою, не поморщившись. Мы попросили его, и он хлопнул и наши. Сидели мы на улице на террасе, потому что курить в помещениях запрещено, даже кальяны. Курительный сосуд (шишу) в Beer Jungle готовят отлично, есть разные вкусы на выбор. Мы с удовольствием затянулись, стали передавать трубку по кругу, разговорились, расслабились. Нас угостили ещё тремя рюмками водки. Мы, русские, опять лишь слегка пригубили, а швед – хлоп, хлоп, хлоп – приговорил всё. Поменяли шишу. Нам ещё водки принесли – очень хорошо к нам относились. Мы в этом плане плохие гости были. Офицантка это заметила.
– Почему водку так неохотно пьём? – весело поинтересовалась она.
Швед в это время прихлопывал наши порции. Хлоп, хлоп!
– Так это… – сказал я, растеряшись. – Спортсмены мы.
– Спортсмены? Ха-ха. То-то я и гляжу, шишу одну за другой только успеваю подносить!..
– И спортсменам иногда расслабляться надо! – защитила меня моя питерская приятельница.
Джунгли. Городские. Барселонские. Пивные. Безалкогольные. Русские или не очень. Бродим по ним. Суетимся. Сегодня здесь. Напрягаемся. Завтра там. Расслабляемся. Лица в кальяновом дыму. Речи на разных языках…

бары, русские, шведы

Каждый раз, когда ем в кафе или ресторане, что в Барселоне с её изобилием мест – дело привычное, задумываюсь на эту дурацкую тему чаевых. Тем у кого совесть или кошелёк позволяют финансовые крайности, меня едва ли понять. Однако, людям среднего достатка и с воспалённым социопендиксом, приходится искать некую нордическо-золотую середину. Причём, как показывает жизнь, если не подкреплять эту середину правильными рассуждениями, то социопендикс чаще всего берёт вверх, и одолеваемый платит не за качество сервиса, а за успокоение души своей: “меня ведь обслужили… они так мало получают…” Боязно выглядеть скупым в глазах общества, друзей, любимых, расслабленность и расположенность благодушно сорить деньгами – всё это ведёт к тому, что туристы в Барселоне обычно хорошо “разевриваются”. Впрочем, официанты от них того и ждут.
Каталонцы, как правило, доплачивают только за качество оказанной услуги. Во многих случаях это означает НОЛЬ. Нисколько. Особенно в явно туристических местах, типа порта Олимпик и Рамблас, где персонал развращён неразборчиво щедрыми приезжими. Где к тебе подходят с кислым лицом (“ещё один гири…”) и вначале усаживают за заставленный грязными тарелками и пустыми банками пива стол и только минут через десять его моют. Если услуга действительно хорошая, местные оставляют лишь 1-3% от счёта. Они по справедливости считают, что Испания не Штаты, где зарплата персонала в основном и состоит из чаевых. В Испании у официантов есть пусть не гигантский, но и не штатовски-мизерный оклад. Поэтому чаевые здесь – дело добровольное. Платится за качество и исключительно по желанию. Стесняться некого. 5% – это очень любезное и внимательное отношение, скорость. 10% – экстра-класс. Такой я, пожалуй, встречал только в одном месте (за рекламу мне не платят): в ресторане La Mary (бывшая Mamasita), где в конце ужина тебя даже начинают мучить сомнения – может, ты с официантом лично знаком? Или он твой дальний родственник? Или сегодня какой-то особый день нежных сердец? Единственный минус такого обращения – изъяны других, менее достойных, мест вдруг начинают бросаться в глаза, и даже качество и разнообразие еды уже не спасает. Прежде всего, хочется… профессионализма.

бары, каталонцы, места, туризм, цены