– Ты прав, – говорит Алексис. – Сейчас совершнно иная, сознательная эмиграция. Народ движется, потому что ищет что-то, жаждет познать мир.
По бумагам Алексис – француз, родился и вырос в Париже. Мать у него однако марокканская испанка, с севера Африки, где в в Марокко вкраплено несколько городков, принадлежащих Королевству Испании. Его двоюродный дед – известный польский композитор и политик.
– Мои предки переезжали по вине Франко, Гитлера, арабов у власти. Никогда у них это не было сознательно, всегда под давлением. Уедь и живи, останься и умри? Когда ты переезжаешь, потому что сам того хочешь, ты уже не иммигрант. Мы, современная мигрирующая молодежь – меньшинство, должны осознавать это и не заявлять направо и налево, что “иммиграция – это хорошо”. После всех тех переездов из-за войн, диктаторов или революций моя семья такого не понимает. Как часто говорит моя мать: “en mi mesa hay varias culturas” (исп. “на моём столе найдутся всякие культуры”), однако никакой гордости, как можно было бы подумать, в её голосе не слышится.

испанцы, самокопание, французы

Фернандо наполовину француз, наполовину испанец, но всё детство он провёл в Париже и к испанцам у него явно более предвзятое отношение.
Как-то обсуждаем содержимое нашего сайта на собрании по контенту. Фернандо жалуется на одного клиента, с которым у нас не вяжется контакт.
– She is French, but she is so stupid! (Она француженка, но такая тупая!) – на полном серьёзе выдаёт он.
Звучит это настолько эмоционально искренне, что мы хохочем от души.
– Что значит “француженка, но тупая”? – полушутя возмущается итальянец Даниэль. – Ну ты даешь, Фернандо! Будто среди французов нет глупых людей!
– Да я… да не…

испанцы, итальянцы, офис, французы

Каждое утро мы всем офисом проводим пятиминутное собрание. Каждый, включая начальника, вкратце сообщает, что он собирается делать в течение дня.
Кася (полька): Сегодня я собираюсь работать над дэшбоардом.
Алексис (француз): А я… возможно, займусь вчерашними багами линкчекера.
Герхард (немец): Что значит “возможно”?
Алексис: Я не хочу быть ложно позитивным! (false positive)
Герхард: Ну тогда я, я… возможно, потестирую результаты твоей работы.
Начальник (каталонец), улыбается: Я сегодня буду работать над месячным отчётом, и… ВОЗМОЖНО… может быть… займусь выплатой зарплат.

каталонцы, офис, французы

– Пуф… пуф… – пыхтит француз Анри и держится за голову. – Только что звонил мой бывший. Предложил пообедать вместе, а я не смог отказать… вот иду… не знаю, что и как.
– Но у тебя ведь вроде уже новые отношения?
– Отношения?? Нее… – улыбаясь, отвечает Анри. – Секс, да. Секса хватает. А отношений так и нет с тех пор, как мы с моим бывшим расстались.
– И что теперь?
– Не знаю… не знаю. У нас странно всё. Отношения были, а секса как раз за последний год с ним не было. Как-то после восьми лет надоело в постели. На стороне перебивались. Зато встречались регулярно, везде вместе… Вся Барселона у меня с ним связана. Столько воспоминаний. Там ресторан, там бар… закуток какой-нибудь на площади. Куда ни глянь, везде он в моей памяти. Вот и сейчас звонит… только слышу его голос и вот я уже опять влюблён…. не знаю, не знаю. Пойду. Будь что будет!

геи, французы

Лег поспать 15 минут в конце рабочего дня на террасе в офисе. Просыпаюсь ‒ на меня сверху смотрит француз Алексис.
‒ Чего это ты тут разлёгся? ‒ спрашивает, улыбка до ушей.
‒ Мне надо было вздремнуть, ‒ отвечаю совершенно опустошённым голосом, ‒ иначе я сидел, тупо пялился в монитор и ничего не делал.
‒ Вау! Ты чего это, революцию задумал? Тут многие этим по вечерам занимаются.

офис, французы

Сидел я как-то в компании двух геев: каталонца Альберта и француза Анри. Разговор зашёл о спорте. Я сказал, что тоже имею отдалённое отношение к геям, поскольку занимаюсь бразильским джиу-джитсу, которое за изощренные позы борцов во время боя прозывают “gayest sport ever” (самым гейским спортом). Альберт с Анри неодобрительно покачали головами: “Но ведь джиу-джитсу такое жестокое!” Я попытался разубедить их, сказал мы там не бьём друг друга, а только душим и конечности заламываем, но никогда не доводим до конца.
‒ Знаешь, каким бы я спортом хотел заниматься? ‒ сказал Анри. ‒ Как ни странно, каталонским ‒ кастелями! Представь, вот строим мы башню. И я обязательно стою внизу. Подсаживаю, подсаживаю товарищей. Все они с крепкими такими спортивными задницами. Ты упираешься в них руками, напряжение… поддерживаешь из последних сил. И твои соседи тем же заняты!

геи, каталонцы, традиции, французы

– С самого детства к Испании у меня было какое-то особенное отношение, – вдохновенно, но с лёгкой улыбочкой, исповедуется француз Анри. – С родителями мы ездили отдыхать в Испанию, лучшие друзья у меня были испанцы. С возрастом я всё больше проникался испанской культурой. Позднее уже стал приезжать сюда сам. Путешествовал по Испании. Вот в итоге я перебрался сюда. Живу здесь уже семь лет. Говорю на испанском, дышу Испанией, вижу свою жизнь только в этой стране! В конце концов, я могу даже смело утверждать, что Я – ИСПАНЕЦ!
На последней фразе в комнату заходит мой местный приятель Альберт.
– Что я слышу от нашего француза?!? – восклицает он. – Меня сейчас стошнит!!

испанцы, французы

– Ходил я как-то в один ресторан здесь в Барселоне, – рассказывает немец Герхард. – Там была вывеска со множеством языков. Среди них испанский и каталанский, конечно, а ещё английский, итальянский, французский, арабский, китайский, японский, даже русский, а немецкого нет! Представляете? Ну как так?
– Хы-хы! – слышится мультяшно-гаденький звук от француза Алексиса. – Your language is dying, dude! (Твой язык умирает, чувак!)

немцы, офис, французы, язык

Возвращаемся мы с братом прошлым летом в Барселону из Марокко. За спиной 12 дней, 11 городов, 2500 км по земле, поиски отелей, кафе, автобусных станций, многочасовые переезды по горам и пустыням, лица – местные марокканцы, непрерывно норовящие тебе что-то впарить, да собратья путешественники, в основном французы и испанцы, часто замызганные, обкуренные марокканским гашишем, но счастливые, полные впечатлений.
Приземляемся. Идём ко входу в зону ЕС в барселонском аэропорту. Тоже с осоловелыми глазами, замызганные, вонючие, бородатые, загорелые до черноты, с африканскими амулетами на шее, в марокканских сандалях и кожаных шляпах. Впереди две очереди на проверку документов – для граждан ЕС и для простых смертных. Разумеется, встаём во вторую. Не проходит и минуты, как к нам подбегает какая-то сердобольная женщина и тараторит по-испански:
– Ребята! Вы что, потерялись? Куда стоите? Вон туда, туда вам!
И настойчиво подталкивает нас к первой очереди. Тут-то мы понимаем, что такое Выдающиеся европейцы.

аэропорт, испанцы, марокканцы, путешествия, французы

Как-то разговорился с французом Алексисом о путешествиях и переездах.
– Это вам европейцам легко, – говорю, – а для нас, русских, везде визовые преграды. Я в Испанию полтора года документы делал, несмотря на то, что меня в фирме хотели и всячески мне содействовали. Перебираться в другую страну сейчас – это значит начинать всё сначала.
– Бедные-бедные комми… – говорит Алексис, качая головой, – А хочешь, поженимся? Я тебе даже испанское гражданство сделаю. Я ведь наполовину испанец. Однополые браки тут с 2005 года разрешены. Если это для бумаг, мне всё равно. По местным законам, как женишься на своём, то через год уже подаешь на гражданство.
– Так просто?
– Ну да. Даже неважно, есть ли брак в другой стране. Они так далеко не проверяют. Знаю одного мексиканца, так у него две жены. Одна где-то в Мексике, другая здесь в Барселоне.
На следующий день Алексис сообщает:
– Извини, чувак, не получится. Поведал я нашу идею своей девушке, так она мне сразу: “Ты на мне лучше женись! Заведём детей и купим дом”.
– Понятно… но ты не переживай, – говорю. – Я тут посёрфил… Гражданство хоть и через год просишь, дают его ещё три года спустя. Столько бы я с тобой до развода не протянул!

бюрократия, испанцы, французы