Странное дело, но тут люди обычно пьют просто воду. Я имею в виду за обедом, за ужином. В России я такого не замечал. Мы запивали еду либо чаем, либо соком, либо газировкой, либо минералкой. Морсом на худой конец. Простая вода всегда шла на кипячение или варку.
– Хосете, что ты будешь пить? – спрашивает мама четырёхлетнего сына.
– Буду пить воду! – уверенно заявляет карапуз.
Мама Хосете наливает ему полный стакан простой воды. Тот с жадностью пьёт. Я и сам к этому привык. К столу обычно подаётся бутылка с покупной водой. И не от безысходности – в холодильнике при этом нередко имеется сок. Вода в отличие от других напитков не имеет вкуса, поэтому вкус еды она не перебивает. Её просят в ресторанах. Вода подходит ко всему. Вода не требует печенюшек или пряников, как чай. Её можно пить просто так и много. Она не имеет побочного действия и стоит дешёво. Может, я отстал от трендов, и в России к еде теперь тоже подают просто воду? Или всё зависит от семьи?

быт, еда, самокопание

Арасели смотрела дома телевизор, когда в дверь подолбились. Стук был чрезмерно сильным и неприятным. На площадке послышался шум и топот. Девушка ещё не успела проверить глазок, как снаружи прокричали:
– Быстро спускайтесь! В доме утечка газа! Жителей срочно эвакуируют!
И гонец с грохотом поскакал вниз. Арасели выскочила на площадку.
– Постойте! – крикнула она в узкое межлестничное пространство. – Я так быстро не могу. У меня кошка в квартире!
– Что? Быстрее! Сами спасайтесь!
Арасели набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Раньше она работала в сфере ОБЖ, следила за соблюдением норм безопасностей, знала последствия аварий. Сценарии ЧП она отрисовывала в голове ни раз. Быстро, но без суеты, она сходила в туалет, почистила зубы. Спешно собрала важные документы и нашла сумку с молнией. Под кроватью она разыскала кошку и запихнула её в сумку.
– Хвост! Ума, хвост спрячь!
Быстро, но спокойно, Арасели спустилась вниз. Все соседи уже толкались на улице – кто в запахнутом наскоро халате, кто в тапках разного цвета, кто в майке наизнанку, кто с авоськой подмышкой. На их загорелых лицах, однако, отражалось скорее любопытство, чем страх. Жители соседних домов не могли пропустить экстрим-шоу и повысовывались из окон. Под окнами стояли пару белых машин “Guardia Urbana” и красная “Bomberos” (пожарники). Полицейские огораживали подъезд жёлтой лентой. Пожарники деловито прохаживались с датчиками. Как раз в этот момент подошли мы с Паолой.
– Туда нельзя! – заявил полицейский. – Жители? Здесь ждём!
Отыскав в толпе Арасели, мы порадовались, что она прихватила с собой Уму. Вскоре пожарники закончили свою работу. Полицейский разъяснил жителям суть дела:
– Так. Мы всё проверили. Похоже, кто-то из хозяев оставил на кухне газ, а потом спохватился и закрыл его. Вначале сильно пахло, но быстро испарилось. Можем заходить – угрозы нет!
По лестнице мы поднимались, принюхиваясь. Арасели рассказала нам, что, убегая от угрозы огня, дверь нужно прикрывать, но не закрывать её на замок. Дерево создаёт преграду огню, но пожарники войти могут. К счастью, в тот день до этого не дошло.

быт, животные

Август для Барселоны – время особенное. И люблю я его по-особенному. Для барселонцев это время отпусков. В августе в Барселоне особенно жарко и душно, местные такую баньку не выносят, постоянно жалуются (“¡Que calor!”) и норовят умотать куда-нибудь на север. В обычных, не туристических местах народу становится ощутимо меньше. В Барселоне жизнь и так довольно размеренная, а в августе она просто затухает. Только достопримечательности, бары и пляжи кишат неуёмными приезжими. Да ещё в Грасии к середине месяца на неделю вспыхивает алкоактивность – разражается знаменитая “Фиеста де Грасия”. Жители этого райончика сбегают оттуда заранее, иначе целую неделю им не сомкнуть глаз – народ в Грасии балагурит по ночам на протяжении всей фиесты. На август грандиозных планов местным лучше не строить. Закрыты госучереждения, множество фирм, сервисов и мелких магазинчиков – всё не связанное с туризмом. Оставшиеся в городе работают вполсилы, поскольку часть сотрудников обязательно в отъезде, да и жарко, лень, тянет на пляж, а не в офис. Август в Барселоне для меня – это время покоя, медитации и переосмысления. В августе и начале сентября (словно перед “новым учебным годом”), несмотря на покой, у меня случаются важные события и принимаются поворотные решения. Жара меня не беспокоит. Я люблю жару и в августе стараюсь пропотеть и пропитаться Барселоной. Походить по её улицам, помыслить. Я люблю идти по направлению – не в какую-то особую точку, не по какому-то маршруту, а в произвольно выбранную сторону. Сворачивать там, где раньше не сворачивал, забредать туда, где раньше не бывал, рассматривать примелькавшиеся сооружения с непривычных мне точек, усаживаться на лавочки в неизвестных ранее парках. Идти, пока не заболят ступни ног. Вести неспешный диалог с самим собой. Диагональ, Бальмес, Корсеха, Энрике Гранадос, Провенса – казалось бы уже всю левую Эйшамплу исходил, но нет – то там, то сям какие-то балкончики необычные, орнаменты незамеченные ранее. Взгляд скользит по архитектурным завитушкам и словно динамо-машина даёт заряд для вращения шестерёнок мыслей. А вверх по Виа Агусте, вдаль от центра, так там вообще неисследованная территория – шестерёнки в голове похрустывают от удовольствия. Август… пространство покоя и мысли, с городом один на один.

быт, самокопание, улица

Как-то Антон пришёл на работу почти в обед.
– У тебя всё в порядке? Что-то случилось? – поинтересовался я.
– У нас воду в подъезде отключили. Мне пришлось бегать и выяснять причину.
– Почему именно тебе? Я бы забил и пошёл на работу. Вечером вода бы уже была.
– Нельзя, я президент дома.
– Вот же ты альтруист!
– Не, это никакой не альтрузим, а суровая необходимость. В нашем доме я – единственный проживающий там владелец квартиры, все остальные – съёмщики.
– И в чём было дело? Добился, чтобы тебе воду дали?
– Добился… Придурки в баре внизу тупо закрыли вентиль. Но самое интересное, что у меня-то как раз на кухне вода была.
– Как так “на кухне”? А в ванной не было?
– Не было. Оказывается, у меня особенное двойное водоснабжение. На кухне собственный кран с водой, независимый от бара.
– Вот тако чудо-квартира! Не знал, что такое бывает…
– Такое обычно не бывает. В баре меня просвятили, что раньше в моей квартире была мини-фабрика марихуаны. Чтобы посевы случайно не пострадали, бывшие владельцы квартиры разработали резервное водоснабжение.

бары, быт

Быть приветливым и внимательным к людям каждый день – это тоже большой талант. Причем быть приветливым по-настоящему, искренне, не с искусственной улыбкой на лице. Такой у нас консерьж в здании офиса. Приходишь, он тебя всегда приветствует доброжелательно. Порой придёшь невыспавшийся, запаренный, не заметишь его, но он всё равно поздоровается с тобой, пусть даже вслед. Иногда он заранее вызывает лифт, потому что знает, что с утра много людей и все едут вверх. С ним приятно переброситься парой слов. Днём, когда уходишь на обед, он говорит тебе “до скорого”, а возвращаешься – не ленится и здоровается заново. Тем больше меня удивляет, что лично мы ему за его приветливость не платим, он не в отеле люкс – просто человек добросовестно относится к своей работе. Этим мне нравится Западная Европа – многие люди на простых работах отнюдь не обижены на весь мир. Им платят – они честно и экзистенциально выполняют то, что от них требуется. То есть, может, они и вынуждены там торчать, может, у них даже есть высшее образование – но вот сейчас они здесь, а значит нужно делать хорошо вверенное им дело. Не люблю, когда люди без особых способностей и тяги к труду, мнят себя пупами земли. На своей жизни я насмотрелся на множество продавцов, охранников, консьержей, официантов, водителей в глазах которых читалось, как они ненавидят свою работу и презирают своих клиентов. Я ни раз задумывался, можно ли тогда таким людям доверить нечто более ответственное, если даже на этих не слишком интеллектуальных должностях они в общем-то не справляются со своими обязанностями? Конечно, в Барселоне отнюдь не все так хороши, как наш консьерж. Например, его замена – довольно угрюмый мужик, лишний раз он с людьми не здоровается. Но всё же положительных персонажей здесь довольно много, и это не перестаёт радовать.

быт, испанцы, офис

– Ты помнишь мою первую квартиру в Побле Сек? – спрашивает меня Антон. – Так вот, там у меня контракт стандартный был. Я тогда ещё не знал, что в нём читать следовало. В итоге у меня сломалось зажигание отопителя. Чинить за свой счёт не хотелось, вот и зажигал газ спичкой каждое утро…
Мне с первым разом больше повезло. До меня в квартире жил мой бывший коллега латвийский русский, он очень подозрителен к контракту был. Тем и меня заразил. Когда мы на меня контракт переоформляли, я настоял, чтобы любая значимая поломка не по моей вине оплачивалась бы владельцем квартиры. Для Барселоны это очень нетипично. В стандартном контракте на аренду, как правило, стараются все расходы списать на арендатора. И как же мне повезло! Краны в квартире были уже не новые – приходилось их налаживать пару раз и один даже менять. Проводка в некоторых комнатах не работала – починку оплачивала хозяйка. Духовку налаживали – тоже не за мой счёт. Но хуже всего было с отопителем (la caldera). Он был настолько стар, что ломался по нескольку раз в году. В общей сложности на ремонт было потрачено около 1500 евро, но, благодаря правильно составленному контракту, не из моего кармана.
– Во второй квартире мы уже хорошо контракт подписали, – рассказывает Антон. – Специально настояли включить пункт о вынужденных ремонтах.
У меня же наоборот. Во второй раз контракт подписали до меня. Расходы аварийных ремонтов по нему стандартно (и на мой взгляд, несправедливо) возлагались на арендатора. Мы уже чинили отопитель (проблема с зажигателем), смыв туалета, стиральную машинку (от старости отвалилась дверца). Что следующее?

быт, бюрократия

Тащить покупки по узкой лестнице, каких полно в барселонских домах – занятие малоприятное. Особенно, когда живешь на четвёртом этаже и выше. Особенно, когда тащить приходится чёртисколько. И приходится, ведь хочется купить побольше, чтобы не таскаться каждый день. Воды литров девять каждую неделю, поскольку вода в Барселоне малопригодная для питья. Бамц, хрямпц – прёшь по лестнице упаковку из шести бутылок. Соевое молоко, арбуз, нектарины, помидоры, огурцы, туалетный наполнитель для засранки Умы (исп. сagona) – две полные сумки легко набираются. К квартире подползаешь свежепропотевшим. Вроде бы физическое упражнение, но всё же особенно летом, особенно после двух часов борьбы в жарком спортзале я предпочитаю что угодно, но только не карабакаться по узкой лестнице с 10-15 килограммами груза… и, оказывается, незачем! Всех этих неудобств в Барселоне можно легко избежать. Я тут узнал, что крупнейшие продуктовые сети, как например, Mercadona, Caprabo, Carrefour, супермаркеты которых можно найти в любом барселонском районе, предлагают услугу доставки на дом (entrega a domicilio). В Mercadona доставка стоит 4.2 евро, в Caprabo для покупок от 100 евро доставка стоит 4 евро, и 6 евро, когда покупаешь мало. Причём можно делать покупки в онлайн, поэтому даже ходить никуда не надо. Если делать заказы раз в одну-две недели и заказывать помногу, то цена за доставку совсем не кусается. Теперь я больше не выполняю ненужной мне работы и при этом предоставляю работу тем, кому она нужна. В указанный двухчасовой интервал я слышу пыхтение и тяжелые шаги на лестничной площадке. Звонок в дверь. Заходит рабочий Mercadona, загружает тяжелючие пакеты в квартиру. Я благодарю его за услугу и даю евро на чай. Все счастливы.

быт, испанский, цены

Однажды эквадорка Сандра чуть не подралась со своей пожилой соседкой. Сеньора Мантеро вдруг заявилась в середине субботы и разоралась:
– Что это вы за свинство в подъезде развели? Совсем пораспутилась молодёжь!
На возражения Сандры, что она буквально вот мыла полы на площадке, соседка твёрдо заметила:
– Мой еще раз! Смотри, какая грязь. Здесь всё должно блестеть!
Такого Сандра стерпеть не смогла и спокойный разговор быстро перерос в нечто резкое и колючее. На следующий день старушенция выловила на улице Энрике, мужа Сандры, и завела с ним воспитательную беседу:
– Рики, дорогой, не пойму, как ты ладишь со своей супругой. Она у тебя такая конфликтная!
Энрике сопли разводить не собирался. Ответил соседке сухо, лишь бы отвязаться.
– Подожди-подожди! – удержала его пожилая каталонка. – Я просто хочу понять, какие они эти латиноамериканцы?
Энрике посмотрел на неё с неприятием и даже сурово.
– С удовольствием вам поясню, – сказал он. – Латиноамериканцы очень вежливые и обходительные, если с ними говоришь уважительно. Но если лезешь на рожон, то вытащишь из них самое плохое, мерзкое и неприятное.
– А-а… – протянула соседка, – то есть они такие… радикальные. А мне казалось, они где-то посередине…

быт, пожилые, эквадорцы

Хотя некоторые называют голубей “крысами в перьях”, я к этим птицам всегда относился спокойно. На площади Каталонии, где голубей так много, что порой анархисту палатку разбить негде, я подолгу наблюдал за этими глупыми созданиями. Смотрел, как какой-нибудь трехлетний каталончик разбежится да как сиганёт, как разлетятся голуби, кто на Рамблас, кто к университету, кто в сторону Арки… Но вот однажды голуби сыграли со мной злую шутку и даже заставили призадуматься. С утречка как-то выглянул я во внутренний двор. Солнце светило. Справа, слева и впереди виднелись окна соседей. Внизу располагались терассы. Небо чистое и голубое радовало глаз. Но лишь посмотрел я на развешанную на верёвках одежду, как глаз мой приуныл и нервно задёргался: на моём любимом чёрном кимоно красовалось серьезное такое пятное серо-зелёной жижки.
– Ах, засранцы! – воскликнул я и высунулся из окна, силясь рассмотреть виновников моей трагедии.
Никого, естественно, не обнаружив, я со вздохом затащил кимоно в комнату и понёс его в ванную, оттирать пятно. Если бы на этом всё закончилось, я, может, никогда и не упомянул бы непечатным словом маленьких летающих засранцев. Ведь у бедолаг нет анального сфинктера и контроллировать свои пакости они физически не способны. Но на следующей неделе я повесил сушиться белое кимоно (пусть менее любимое и потасканное, но всё же символ многолетних тренировок), так голуби уделали и его. Зелёное пятно неприятно поблескивало на рукаве в свете яркого утреннего солнца.
“Не умеете носить своё дерьмо при себе, так и нечего круги тут нарезать!” – так и хотелось выкрикнуть мне. Сдёрнув кимоно с верёвки, я опять потопал в ванную. Под краном я тёр и тёр злополучное пятно, но оно почему-то не сходило даже с мылом и щёткой. Более того, я нашёл ещё пятна: на воротнике, на рукавах, на спине. “Там что, целая стая с мельниц пролетела?!?” – подумалось мне. И тут до меня дошло: буро-чёрные пятна не были птичьем помётом. Это была кровь. Моих противников. Моя собственная. Следы тренировок и соревнований. Разбитые губы. Царапины. Разорванные мозоли. Краткая история моего спортивного роста. “Сколько было их этих боёв? – разглядывая кимоно, спросил я себя. – Сколько ещё пятен проявится на этой грубой когда-то белоснежной материи, прежде чем мне повяжут чёрный пояс профессионала?” Лучше было и не думать. “Летите голуби с миром. И без вас пятен хватает.”

быт, джиу-джитсу, животные, самокопание

– Кхэй, хээй, хэээээйййй!! – приглушённо донеслось с улицы, и я проснулся.
– Эйрххххх!! Хы! Ха-ха-ха-ха!!! Хрррр!
До переезда я жил в тихой части Эйшамплы, да ещё в комнате без окон, разве что из дворика порой доносились шумы, и то не часто. Теперь же я забрался в самую барную зону Сан Жерваси. По выходным народ сюда выползал принять на грудь, расслабиться после рабочей недели, покричать всласть:
– Аора беньго-о-о! (исп. “сейчас приду”)
– Беньга-а-а!! (исп. “давай”)
– Люсии… люсиит!! пшьии!!
Окна в квартире были хотя и пластиковые, но, как и везде в Барселоне, одинарные. Глушили они шумы плохо. Речь вместе с другими звуками врывалась в спальню в искажённом, извращённом виде. В сочетании с пьяным ночным бредом она окрашивала ночь в головокружительные сюрреалистические тона.
– Кломбб йу-у-у-у!! Йу-у-у!! А-алэ-э-э, алэ-э-э-алэ-э-э!.. Бьи-и-и, бьы-ы-ы-ы…
– Ауть! Брауть! Блавыть!
– О-о-омбре! О-о-омбре! Но-но-но-но! Ке ба… ке ба… ке ба!!! (исп. “Мужи-ик! Мужи-и-к! Не-не-не! Каво, каво, каво!)
Цок, цок, цок, цок!..
– А лас синко! Дос-дос-дос… (исп. “В пять! Два, два, два…”)
– Бдрбурлпрл упр… – бурлил пьяными ночными страстями людской котёл.
Я поднялся с кровати, подошёл к окну и открыл его. В комнату ворвалась предутренняя прохлада и свежесть. В тусклом свете фонарей я различил группки народа по углам у входов в бары.
– Пито!! А донде бас!? (исп. “Пито! Ты куда!?”) – выкрикнул какой-то паренёк.
ВЖ-Ж-Ж!! ВЖ-Ж-Ж! ДР-Р-Р-Р! ВЖ-Ж-Ж-Ж!! – приехал мусоровоз.
– Нинья-я-я-я, но савиа ке эра эсо!! (исп. “Детка, не знал, что в том было дело!”)
– Бурл блув! Йап дадун! Анда… йа… аамигпл айнинай умба дидо!
– Лоюлипаблипо! Э трабахадо… чико-о чико-о, о-омбре, айи айи хенте…
– Ико-о ико-о аси ме пего мате!..
Я закрыл окно, взял из ящичка беруши и запихнул их поглубже в уши. Шумы прекратились – мир словно замер в моём сознании. Будет время и я пойду шуметь и развлекаться, летом почаще, а пока – впереди меня ждал ещё один спокойный и творческий выходной.

бары, быт, улица