Жемчужина русской культуры, чего мне тут больше всего не хватает из русских традиций – настоящей русской бани. В бревенчатой избушке, с температурой под сотню, с ковшами и вениками. А ещё с металлическим баком или озерцом с ледяной водой, куда, ломанувшись из парной, можно сигануть со всего маху. В детстве отец меня часто водил на выходных в общественную баню за железнодорожным переездом. И хотя баня располагалась в безликом оштукатуренном здании, и порой там было грязновато, и снимать одёжку было стрёмно, потому что в раздевалке постоянно шарилась техничка, а в мытьевой татуированные голозадые мужики матерились, наполняя тазы кипятком – всё равно, было много ценного в этих воскресеньях. Мы то и дело бегали в парную, разогревшись, выскакивали и ныряли в бассейн с ледяной водой. Три-четыре ходки, а я просил ещё. Потом, в студенчестве, у моего друга Мишки (сейчас он работает в Гарварде) была дача на сорок первом километре, куда мы, шумные, ползли по сугробам с гитарами, пивом и водкой и обязательно раскочегаривали баню, а потом голышом прыгали в сугробы на грядках. Так вот, ничего подобного в Испании нет. (И, по словам Мишки, в кампусе Гарварда баня тоже бы не помешала.) Почти все барселонские спортзалы оборудованы саунами – финскими, турецкими – на выбор. Но, скажу честно: совсем не та печенюшка. В финской, такой похожей на вид, с тоски удавиться можно. Температура – жалкие 80 градусов. Чтобы подогреть шкурку, нужно просидеть не менее пятнадцати минут. Причём культура парения совсем иная. Сидишь и потеешь задом в полотенце. Ну, светский разговор можно поддержать. Никакой тебе веселухи с обливаниями из ковшика и хлестаниями товарища веником по бокам и ягодицам, пока он, хохоча и прикрывая яйца руками, не завопит “ХВА-А-АТИТ!”, пока не сорвётся с лавочки, и не ломанётся на улицу, красный, довольный, пьяный от экстрима и пива. Как-то в финской сауне, дожидаясь первую каплю пота, я осознал, что мы – русские, и особенно сибиряки, и правда большие экстримисты. Выкрути нам температуру на максимум, так чтобы прижарило, припекло, а потом в обратную сторону ручку – до упора! И пить нам, так пить, и кричать, так кричать, и скорость нам подавай – будь что будет! Не в русском это характере осторожничать, меру знать. Даже испанцы это плохо понимают. И вот турки тоже… Заходишь в их сауну – сыро, тускло, музычка усыпляющая играет, горячие капли на бошку падают, глядишь вверх – огоньки на потолке. Думаешь, молодцы, успокоительно, да… а сам неосознанно лезешь на ступеньку повыше. “Надо же, и здесь не жарко…” – удивляешься. Встаешь на ноги, макушкой в потолок упираешься, но и там не жарит, как хочется… Друзья, вот поеду в гости в Россию, хотите мне приятное сделать – пригласите в русскую баню! Самый лучший для меня подарок будет.

русские, традиции

– Меня умиляет ваша традиция “серунов” (исп. “caganer”), – говорю я каталонцу Жозепу. – Какая в них вообще идея?
Жозеп смотрит на меня с нарочито серьезным видом. Но глаза у него смеются.
– Я не уверен… Они всегда там были, – говорит он.
Откуда берутся хулиганистые фигурки “серунов-каганеров” в рождественском вертепе, история деликатно умалчивает. Однако, уже к XVII веку они становятся популярными во всех каталонских странах. Считается, что нашедшему фигурку “серуна” среди членов Святой Семьи, будет весь год везти. Только при этом нужно не постесняться и оставить серуна в доме на самом виду. А стесняться, особенно перед гостями, не знакомыми с каталанским традициями, придётся… “Серун” так зовётся потому, что изображает весьма наглядное справление большой человеческой нужды. В виде “серунов” изображают всех подряд: звезд кино, футболистов “Барсы”, политиков, президентов и даже святых с самим Папой Римским (что не порицается церковью). Народ охотно раскупает фигурки какающих знаменитостей. На Рождество каталонцы ставят огромных “каганеров” в супермаркетах. И хотя традиции изготовления подобных фигурок имеются и в других странах (нидерл. Kakkers, португ. Cagöes, итал. Cacone), только в Каталонии “серун” является нежно оберегаемым национальным символом.
– А ещё помимо “каганера” и “кага-тио” у нас есть отличная присказка в тему, – с гордостью заявляет Жозеп. – Хочешь пожелать хорошего аппетита человеку, скажи ему: “Кушай плотно, какай охотно!” (кат. “Menjar bé, cagar fort”)

каталанский, традиции, язык

Пасха в Испании случается на неделю раньше российской. Несмотря на то, что я к этому празднику имею мало отношения, в этом году меня “затянули” его отмечать. К эквадорке Арасели, моей соседке по новой квартире, пришла в гости сестра с семьёй. Меня тоже пригласили к столу. Каково же было моё удивление, когда вместо привычного пасхального кулича “ХВ”, я обнаружил так называемую “мону” (исп. mona de pascua)…
– Эту “мону” нам священник подарил! – радостно заявила сестра моей соседки. – Мы с утра ходили церковь. Так нас священник к себе подозвал и вручил нам свой замечательный торт. Он его сам для нас испёк!
“Мона” действительно больше походила на торт, причём шоколадный. Сделана она была из бисквита, пропитанного шоколадным кремом. Сверху торт был покрыт кремом-брюле (кат. crema catalana) и по бокам усыпан миндалём. На “моне” красовалась внушительных размеров шоколадная фигурка утки (полая внутри), мармеладный Губка-боб (исп. bob esponja) и две пластиковые фигурки местных “святых”: Карлес Пуйоль и Жерар Пике. Как я выяснил позднее, пасхальная “mona” – типичное пасхальное блюдо восточной Испании (а именно, Каталонии, Валенсии, Кастилии-Ла-Манча и Мурсии). Традиционная “мона” – это большая сдобная булка инкрустрированная несколькими неочищенными крашенными яйцами. Со временем куриные яйца заменили шоколадными, затем они стали вовсе не яйцами, а булка мутировала в бисквитный торт. Традиционно “мону” дарили крёстные своим крестникам и ели её где-нибудь на природе вместе с рёбрышками барашков, крольчатиной, приготовленной на углях, паэльей и, конечно, вином. Пир сопровождался пусканием воздушных змеев. И если традиция крёстных и крестинков до сих пор сохранилась, мясо и паэлью с “моной” тоже ежегодно едят, вином прихлёбывают, то вот змеев в поле почти запускать перестали. И зря! По мне так это самая клёвая и оригинальная часть каталонской пасхи.

испанский, каталонцы, традиции

– А-а-а-а-пчхи!!! – громко чихаю я.
Болгарин Эмил мгновенно оборачивается:
– На здоровие! – говорит он на русском.
– Не “на здоровие”, а “будь здоров”, – поправляю я его. – Спасибо!
– За ничего! – довольно отвечает Эмил.
Вообще, Эмил чуть ли ни единственный, кто спешит откликнуться на чих коллеги. Может, потому что у болгар даже есть особые традиции на этот счёт, а, может, потому что в восточной Европе в принципе как-то больше принято вербально заботиться о том, кто показал первые признаки недуга. Помнится, если в России чихнёт кто-нибудь в офисе, так ему все наперебой здоровья желают. Порой даже на чих незнакомого человека отклинешься, не говоря уже о друзьях. Здесь же в Испании я обнаружил, что у других наций не всё так однозначно. Если каталонцы, Хосе и Серхио, время от времени говорят свои “salud” (исп. “здоровье”, так созвучное с не-в-темным “салют!”) или “jesus” (произн. “хéсус”, с исп. букв. “Иисус”), то вот австрало-итальянец Даниэль в принципе на чихи соседей не реагирует. Правда, благодарит, если “салютуют” ему. Некоторые, как я заметил, англичане и латиноамериканцы даже и спасибо порой не скажут, словно и вовсе не замечают твоего внимания. Поначалу я слегка напрягался, но спустя пару лет привык. В чужой монастырь со своим уставом, как говорится… В офисе “будь здоров” я теперь практически не говорю, но на отдыхе с друзьями у меня сдержаться никак не получается. “Салюд!” я произношу громко и отчётливо, чтобы вежливо “не услышать” меня уже никак не получилось.

англичане, болгары, испанский, менталитет, традиции, язык

Тренеру одной барселонской секции бразильского джиу-джитсу дали второй дан. По традиции секции отмечалось это так. Тренер расправил руки и с разбегу сиганул на татами:
– РА-А-А-АААА!
Сверху на него прыгнул его приятель, другой тренер:
– РА-А-А-АААА!
За приятелем последовали ученики: первый, второй, третий, четвёртый…
– РА-А! РА-А! РА-А! РА-А!
Свалка потных людских тел. Человек тридцать. Семдесят-сто килограмм каждый. Чем раньше прыгнул, тем больше на тебе вес, тем сильнее фан.
– РА-А! РА-А! РА-А! РА-А!
Хохот, крики, андреналин – первобытная забава. Такая электризующая и такая опасная. Но борцам всё ни по чём, крепкие, натренированные, они в любой свалке выживут… Разгреблись, расползлись по сторонам. Один не поднялся. Распластался в центре зала вниз лицом. Перевернули: их тренер! Не повезло ему, оказался на татами не боком, как безопаснее, а плашмя. Вес толпы пришёлся ему на грудь. Кричал поди, но все кричали. Никто его не слышал. Здоровяк или нет – придушили тренера. Крепко уснул… когда откачали, первое, что он сделал – поменял традицию награждений.

джиу-джитсу, традиции

На утренней планёрке Антон радостно заявил:
– Девушки, поздравляю, вас с правом голосовать!
Наши сотрудницы из трёх стран – Польша, Франция, Испания – Кася, Флори, Эмма зависли в недоумении:
– В смысле?
Оказывается, о международном празднике 8-го марта они почти и не слышали.
– В России сегодня женский день! – пояснил я.
– В этот день в 1908 году в Америке был митинг, где социал-демократки требовали сокращение рабочего дня и избирательного права! – добавил Антон.
– Раз сегодня такой день, – сказала Эмма, – я пошла домой!
– Нет-нет! Вы меня не поняли! – спохватился Антон. – Это день равных прав женщин и мужчин! Так что, если работаем, то работаем все!
Девушки потускнели. Праздник для них стал как-то сразу менее привлекательным.
Если говорить серьезно, то несколько жаль, что первоначальный смысл такого достойного праздника несколько затёрся. Даже в России о нём мало кто может внятно рассказать. Правоборческий и эманспационный праздник (день женщины-революционерки или деловой, если хотите, женщины) приобрёл противоположные сексистско-патриархальные черты. Мы привыкли, что женщина вроде бы столь же полноправна, как и мужчина, но ведь даже в США (все штаты) женщины, например, начали голосовать только в 1920 году, в России это случилось в 1917 году, в Германии право голосования без перерывов только с 1948-1949 года, во Франции с 1944, и т.д. Испании же одной из первых стоило бы задуматься о популяризации истинного 8 марта. Хотя избирательное право тут и вводили во время республики, позднее фашисты его отменили. Восстановить справедливость удалось только в 1976 году после смерти Франко. И дело не только в избирательном праве. В Испании 70-х, например, женщина не могла подписать никакой контракт без согласия мужа, попутешествовать для рядовой испанки – было несбыточной мечтой, домашнее насилие не воспрещалось законом, а разница в зарплатах с мужчинами (да и другие несправедливости) есть до сих пор. Вообще, чем больше я смотрю на историю женщин в испанском обществе, тем больше радуюсь за Россию. Хотя женщина у нас и страдала от навязанного бремени домохозяйки, русскому мужчине в отличие от испанских мачо разделять с ней это бремя никогда не было зазорным. Да и путей в жизни у наших женщин было побольше, чем у испанок.

испанцы, офис, праздники, русские, традиции

Едем в машине неподалёку от Барселоны. Кругом поля, поля. Вдали в дымке силуэты гор. Солнце яркое. Каталония… Зашёл разговор о местных традициях.
– Не нравится мне наша сардана, – говорит мой шеф, каталонец. – Слишком замкнутый, аэротичный танец. Весьма отражает менталитет народа. Обычно в узком кругу, семьи или друзей.
– А разве все танцы должны быть эротичными? – интересуюсь я.
– Ну как… если посмотришь, танцы обычно несут эротичную окраску. Они как бы изначально в природе появились для завлечения партнёра или партнёрши, а вот сардана – медленная, неуклюжая. Танец стариков…
– Это смотря с какой стороны посмотреть! – бодро восклицает француз Алексис. – Сардана тоже вдруг может стать эротичной. Стоит только представить, что её исполняют обнажённые белокурые каталоночки, и всё встанет на свои места!

загород, каталонцы, танцы, традиции

Мои самые любимые сыроедческие блюда, из тех, что я познал в Барселоне – эскейшада и севиче. К ним меня приобщила Паола. Идея обоих блюд похожа, оба они – смесь сырой рыбы со свежими овощами, но вкус у них разный.
Эскейшада (кат. Esqueixada) – салат каталонской кухни, включает сырую треску, смешанную со свежими помидорами, лук, перц и оливки. Треска обычно покупается мороженная, размораживается и нащипывается мелкими кусочками. Салат заправляется оливковым маслом.
Севиче (исп. ceviche, также cebiche или seviche) – блюдо, популярное в приморских регионах южной и центральной Америки, а также на Филиппинах. Его происхождение спорно, есть разные версии, но наиболее популярная указывает на территорию современного Перу. Оригинальный севиче включает в себя свежую морскую рыбу (слегка замаринованную в лимонном соке), нарезанный кольцами лук, чилийский перец. К рыбе иногда добавляют морепродукты. Вообще, вариантов севиче множество, в каждой стране Южной Америки добавляют разные штуки. Конкретно мною любимый эквадорский вариант больше похож на суп, чем на салат. Он может включать креветки, томатный соус (что придаёт супу борщеобразный вид), белое вино, кинзу, крабов, осминогов. В качестве гарнира к севиче в Эквадоре подаются чипсы, бананы-плантайны, иногда попкорн, но это часть мне не очень нравится. Интереснее, что маринад из-под севиче (“молоко тигра”) подаётся отдельно. Считается, что он обладает свойствами афродизиака!

еда, каталонцы, традиции, эквадорцы

Мы, русские, весной ездим на природу на шашлыки, а каталонцы с февраля по апрель ездят загород на кальсотаду (Calçotada). Ресторан “La Forca” (кат. “Вилы”) в Кастельгали, полтора часа езды от Барселоны, довольно здорово стилизован под деревенский – деревянные, грубо отёсанные столы, вилы на деревянных стенах. Кальсотс нам подают в газетке – так принято. На тарелках “снопы” репчатого лука. Разворачиваю газетку и достаю один лук, с полметра длинной. Внешний слой у него опалён – кальсотс готовится на огне. Как чулок, снимаю жжёность и макаю лук белой частью в рыжеватый соус “ромеско”. Ради “кальсотсов” иду вопреки моим диетическим принципам. Хо-одер… вкусно-то как. А ведь лук просто! Ещё один изыск кулинарного минимализма.
– Ням… вот так со-о-оус (sa-a-alsa)… – протягивает каталонец Марк. – Густой, как раз, какой я люблю. Много миндаля и умеренно оливкого масла.
Кальсотов за одну кальсотаду каждый съедает обычно десятки. Набив животы, мы выходим на просторную террасу с роскошным горным пейзажем. Хотя день солнечный, на улице ещё морозно. Изо рта идёт едва заметный пар. Мы сыто пялимся на чёрные силуэты гор на фоне ярко-синего неба, насыщая более высокие потребности гомосапиенсов. После лука, когда уже больше ничего не лезет, смышлёные каталонцы придумали подавать жареное мясо: курица, телятина, баранина, свинина – всё что хочется и включено в цену меню (но уже едва можется). Лук и мясо сопровождаются вином и кавой. В заключение подают десерт: кофеёк, мороженое в шоколаде, чупитос (рюмочки) с травяным ликёром “орухо”. Хотя коллектив наш и интернациональный и говорим мы на испанском, но благодаря атмосфере, блюдам и напиткам я получаю ощущение чего-то очень-очень традиционального, местного, каталонского.

еда, загород, каталонцы, традиции

– Ола, Олег! Как ты, всё пучком?
Цыгана Рико я вижу раз в неделю на кассе в “Сирене”, магазине замороженных продуктов, где я покупаю лосось. Лицо у Рики всё в рытвинах, но в чёрных глазах светится озорной огонёк. Рики всегда бодр и весел, ни разу я не видел его угнетённым или усталым. На его вопрос отвечаю как можно бодрее. Говорю, что у меня всё здорово, хотя на деле валюсь с ног – накануне не очень-то выспался.
– Видел тебя сегодня с утречка с девушкой, – улыбаясь, говорит Рики. – Идут такие в обнимочку, хе-хе…
Действительно, я как раз мимо его магазина с утра прохожу.
– Я-то уже 11 лет в браке, – говорит, улыбаясь, Рики. – И дочка у меня большая.
– Да ну? А сколько тебе?
– Двадцать три… но ты эта, не удивляйся. Мы, цыгане, рано сходимся. У нас всё по-другому. Представляешь, в 11-12 лет у меня уже во всю няки-няки с женой были. С самого детства вместе… я теперь и жить без неё не могу.

магазины, традиции, цыгане