(продолжение, начало здесь) Толпа, направляясь вниз по Брюк, размахивала яркими флагами и броскими транспарантами. Анархисты, коммунисты, каталонские сепратисты с радостными и решительными лицами – всех объединяла солидарная ненависть к правительству. Кое-кто тянул за собой ребёнка, у кого не было ребёнка – катил рядом велосипед. Они дудели, свистели, выкрикивали лозунги, взрывали рождественские петарды. Самый популярный транспарант – ножницы, вписанные в красный круг запрещающего дорожного знака. Бастующие – в большинстве своём молодёжь – припанкованная, прихипованная, совсем немного пенсионеров и ещё меньше людей среднего поколения. Кто-то из манифестантов и правда пострадал от правительства, которое нагло урезало зарплаты и льготы в попытке решить финансовые проблемы за счёт бедных. Верю, что таких было много. Но у самых скандальных зазывал всё же были лица бездельников, негодующих от того, что халява кончается, и им придётся что-то делать в своей жизни. И это портило всю картину. Замызганные одежды, рты с косячками в зубах, щёки слегка оплывшие от чрезмерного потребления “Xibeca”, глаза, в которых лично мне читалось: “Испания в жопе, и мы загоним её туда по самое говно.” В воздухе висел духан алкоголя и марихуаны, погружая ночь в атмосферу праздника и обидной несерьезности. Примкнуть к колонне мне не захотелось. Я просочился через толпу и попытался уйти с Брюк в сторону. Рядом раздались громкие хлопки. Проезд по спасительной Гран Бие перекрывали тёмно-синие фургоны “Mossos d’esquadra” с угрожающими мигалками. Тротуар перекрывала цепь спецназовцев в броне и с дубинками. Я упёрся в прозрачный щит одного из них. С переполненной людьми улицы меня не выпустили. Тогда я пошёл вверх по Брюк – против течения. Толпа сгущалась. Особенно активные группы долбили в бубены и распевали песни народного гнева. По дороге я обнаружил пару загаженных и изрисованных банкоматов. Рядом с ними красовались серпы и молоты, надписи “Lladres, lladres vosaltres sou els!” (кат. “Воры, воры вы!”), “Estafadores” (жулики), “¡Stop desahucios!” (исп. “Прекратить выселения!”), “Vaga general”, “Socialisme”. На некоторых транспарантах красовалась голова Рахоя, которой отрезают шею злосчастными ножницами. На примыкающих к Брюк улицах колонна с двух сторон была зажата полицейскискими фургонами – шаг вправо или влево и получишь дубинкой по дудке. Я шёл вверх до улицы Валенсия. Там колонна иссякала. За ней хищно кралось с десяток полицейских фургонов, мигающих сине-красными огнями, набитых “mossos”, каталонским спецназом, готовым выскочить по первому сигналу и разогнать толпу. Выйти из колонны было большим облегчением. Я вдохнул посвежевший ночной воздух и в свете фонарей потелепал в сторону дома. Вне зон, охваченных забастовкой, люди жили обычной жизнью – неторопливо ужинали в уличных ресторанах, покупали продукты в пакистанских магазинчиках, стриглись в китайских парикмахерских. Диагональ, однако, была частично перекрыта. Пешеходы сновали там необычайно оживлённо, особенно при приближении к Пассейж де Грасия. Там на площади-перекрёстке со стеллой развернулся настоящий “день пива”, по крайней мере так карикатурно это выглядело. По площади разъезжал грузовичок с транспарантами, из колонок лился разухабистый испанский рок. Молодежь тусила и оживлённо покрикивала протесты. Я шёл и шёл через всю Барселону. Прогулка отогнала усталость. Хотя я и не отказался работать в день забастовки, исторический момент испанского кризиса я всё же не упустил и воочию лицезрел могучие народные протесты.
Роюсь...
