Ждать выхода на татами перед боем ни фига не просто. За неделю-две до соревнований хорохоришься: “Во-на, скоро биться буду!” Тренируешься усиленно. Приятели по секции с уважением на тебя смотрят. Но чем ближе день соревнований, тем больше нервничаешь. В последнюю ночь совсем плохо спишь. Приезжаешь на соревнования вялый, думаешь: “И чего мне неймётся?” В голове пульсирует отчётливое “flight or fight”, и хочется, конечно, первого.
Но вот объявляют твоё имя. Подходишь к татами, осматриваешь противника, какого-нибудь там испанца, француза или бразильца (обязательно раскачаннее тебя). Стараешься выглядеть беззаботным. Судья взмахивает рукой – начали! Назад пути нет. Страх куда-то улетучивается. Остаешься только ты и он, и молниеносные мысли, и сила, и боль, и желание, жгучее желание ПОБЕДИТЬ.
Татами боятся все. Просто кто-то лучше умеет это контролировать. У одного каталонца, я слышал, диарея начинается перед боем – очень досадно. Знакомый бразилец суетится, и чтобы успокоиться, он бегает по коридору перед боем.
Опыт, конечно, придаёт спокойствия, но вот незадача – чем выше уровень, тем крупнее ставки.

джиу-джитсу, дзюдо

Весной 2008 года в Барселоне открыли новый парк в микрорайоне Побле Ноу. Спроектировал его француз Жан Нувель, тот же, что соорудил барселонский Торре Агбар, музей королевы Софии в Мадриде и ещё много чего намонстрячил по всему миру. По задумке архитектора парк должен был стать местом замысловатой игры теней и света. На площади в 5,5 гектаров понаставлены разные каркасы, беседки, странные фонари, хитро понасажены плакучие ивы. Предположительно парк дозреет к 2013 году, но я полюбил его ещё в лысоватом виде. Когда я на него наткнулся, я и не знал, что это какой-то особый парк, меня просто увлекла его сюрреальность. С тех пор я водил туда моих гостей, некоторым там даже нравилось.
В парке три секции, “острова”. На первом острове достопримечателен склон а-ля “лунный ландшафт” с вулканической почвой и камнями, а также Площадь сарданы (незамысловатого каталонского танца). На втором острове деревья окружают здание какой-то непонятной старой фабрики. Третий остров наиболее глючный. Начинается он со спирального кратера, который должен уносить наблюдателя в центр земли, но я, глядя на кратер, постоянно недоумеваю. По-моему, идея не выстрелила. Зато вот сидушки на пружинах, огромное кольцо со сквозной сеткой, светящиеся лампы-шары с дырками, кривые столбы доставляют много извращённой визуальной радости. Особенно, когда стемнеет.
– Практичные голландцы никогда бы на такое не потратились! – как-то заявил мой амстердамский приятель Кирилл.
А вот прижимистые каталонцы – пожалуйста! Чем страннее, тем лучше.

места, парки, улица

Эмил рассказывает:
– Сегодня передо мной в очереди кассирша отказалась обслуживать паренька, потому что он каталанский не знал. А у меня даже с испанским туго. Ну, я развернулся и ушёл.
– Ну ты даешь! – говорит Даниэль. – Всего-то надо выучить пару фраз, а потом говорить, мол, извините, я ещё плохо говорю по-каталански. Estoy aprendiendo. Учу, знаете ли. Местные видят – не пропащий ты – и переходят на испанский.
– Ну и ловкач ты, Даниэль, – говорю с улыбкой.
– А что ловкач? Я вот и правда учу. Вместе с дочкой. Мы с ней домашние задания вместе делаем. Но она учит медленно, поэтому и я учу ме-е-е-едленно.

каталанский, каталонцы, язык

Барселона далеко не всегда была такой безопасной, как сейчас. В 80-х криминал процветал не только в России. Микрорайон Ла Мина, неподалёку от нышнего гипермаркета Диагональ Мар на востоке Барселоны, обладал исключительно дурной славой. Там свирепствовали банды цыган. Забредёшь в Ла Мину и надейся только на чудо. Марк, мой коллега, будучи ещё ребёнком играл в футбол. Когда они ездили командой в Ла Мину, приходилось договариваться с цыганскими баронами и особым образом метить машины, чтобы их не трогали. Бандиты ходили на футбол, любили они и другие культурные мероприятия, и с ними можно было договориться.
Олимпиада 1992 года преобразила город. Барселону переоформили, появилось много туристов, потекли деньги. Улучшились условия жизни, подорожало жильё. Алкаши, наркоманы и бандиты попродавали квартиры в приморской Ла Мине и переехали в более удалённые районы.
– Недавно собрался кое-какие бумаги сделать, – рассказывает Марк, – приезжаю по адресу, смотрю – Рамбла де Ла Мина. Боже ж, ты мой! Так бы и не узнал. Новостройки, улицы чистые, народ приличный. Приятно, чёрт возьми…

история, криминал, районы, улица

Вот уж четыре месяца прошло с момента выхода испанского запрета на курение в общественных помещениях. Не знаю насчёт всех, но на кого-то он повлиял, в том числе на трёх моих коллег. Марк бросил курить, правда пожёвывает антикурительные пластинки. Джозеп отчасти из-за закона, отчасти из-за приступа стоматита, отучился курить совсем. Алексис покуривает только на вечеринках.
Однажды я увидел, что Джозеп с Эмилом посреди дня направляются на террасу. Хотелось отвлечься, пошёл посмотреть.
– А чё это вы тут делаете? Как будто курите! – сказал я.
– Курим? – рассмеялся Джозеп. – Ну да, мы тут курим свежий воздух! Присоединяйся!

законы, офис

Бродит паренёк в наушниках по улочкам Томска. Вслух проговаривает какую-то тарабарщину. Прохожие на него косятся, а ему всё равно – он собирается в Барселону и жаждет освоить язык конкистадоров, тореадоров, народа сальсы и фламенко. Так я изучал испанский.

По методу Пимслера нужно много слушать, вспоминать, подражать. В испанском курсе 90 аудио уроков. Каждый по 30 минут. В начале урока даётся коротенький диалог с небольшим набором новой лексики. Затем эта лексика предлагается вразнобой, в готовых фразах, повторяется в разных комбинациях во многих уроках. Диктор говорит фразу на простом английском, далее следует пауза, где вы должны произнести ту же фразу на испанском, затем дается правильный вариант. Произносить громко вслух обязательно. Поверьте, это мега-важно! Так лучше запоминается и ещё тренируется произношение.

Читать далее

испанский, самокопание, язык

Отрабатываем серию разворотов и переходов на сальсе. Учитель Лео, аргентинец:
– Так, а это ещё что за эскрунч-эскрунч?
Делает комичное движение тазом, разбрасывает нелепо руки в стороны, смеётся.
– Ближе друг к другу, рядом танцуем, не отклянчиваемся!..
– Андреас, в другую сторону крути, а то задушишь Монси её же рукой…
– Делаем перевод, вот так… ведём-ведём, разворачиваем девушку спиной, руку на плечо… О! А это у нас, Олег, что? Титаник!! Май-й-й харт вил гоу-он…
Смеёмся вместе с напарницей. Быстро перемещаю руку с её кисти на плечо, чтобы устранить сходство с романтичной сценой.
– Уно-дос-трес! Синко-сейс-сьете! Уно-дос-трес! Синко-сейс-сьете! Держим ритм. Не стоим манекенами и не топчемся на месте. Двигаемся краси-и-и-во!
Вот странно, почему на джиу-джитсу по пять-шесть раз повторяют движения, а на сальсе чуть ли не с первого раза делай? Не сказал бы, что проще! Почему в джиу-джитсу спарринги – часть тренировок, а в сальсе свободные танцы только в клубах? Эх, тяжела доля танцора. С парнями я как-то научился обращаться, а с девушками по-прежнему – эскрунч-эскрунч, да сплошной Титаник.

сальса, самокопание

Антон недавно лицезрел пример, насколько серьезно тут относятся к январскому запрету на курение в общественных помещениях. Выскакивает он с утра взъерошенный на улицу, на работу спешит. Смотрит, странный мужичок стоит на крыльце стриптиз клуба – в одних только трусиках “танго”, а на сосках грузики подвешаны. Ссутулился мужичок, курит самозабвенно. Антону, ясен пень, уже не до работы. Лезет он быстренько в рюкзак за зеркалкой. Какой кадр! Мужик зыркает на него взглядом, швыряет сигарету на тротуар и бегом в клуб. Хоть и не накурился, зато острые ощущения словил!

законы, улица

Есть в Барселоне ну очень длинный переход метро. Соединяет он зелёную линию с желтой и сиреневой на станции метро Пассейдж де Грасия (Passeig de Gracia). На зелёной ветке много всего интересного, а я, как назло, живу на сиреневой, так что переход этот мне слишком хорошо знаком. Тянется он примерно 160 метров. Такой узкий и низкий нескончаемый туннель (особенно клёвый, когда с чемоданами опаздываешь на самолёт). На одном его конце начерчен старт беговой дорожки – шуруйте, дорогие! Из потолка выпирают бетонные балки. Всего 108 штук, через каждые три шага. Говорят, однажды какие-то креативщики написали на каждой балке по слову. 108 слов складывались в историю. Идёшь и читаешь. Обратно идёшь – там другая история. Да только не оценил муниципалитет идею – все затёрли и взамен ничего не написали. Теперь это опять просто переход. Балка за балкой, балка за балкой, чистота… полный дзен.

метро, транспорт

Как-то разговорился с французом Алексисом о путешествиях и переездах.
– Это вам европейцам легко, – говорю, – а для нас, русских, везде визовые преграды. Я в Испанию полтора года документы делал, несмотря на то, что меня в фирме хотели и всячески мне содействовали. Перебираться в другую страну сейчас – это значит начинать всё сначала.
– Бедные-бедные комми… – говорит Алексис, качая головой, – А хочешь, поженимся? Я тебе даже испанское гражданство сделаю. Я ведь наполовину испанец. Однополые браки тут с 2005 года разрешены. Если это для бумаг, мне всё равно. По местным законам, как женишься на своём, то через год уже подаешь на гражданство.
– Так просто?
– Ну да. Даже неважно, есть ли брак в другой стране. Они так далеко не проверяют. Знаю одного мексиканца, так у него две жены. Одна где-то в Мексике, другая здесь в Барселоне.
На следующий день Алексис сообщает:
– Извини, чувак, не получится. Поведал я нашу идею своей девушке, так она мне сразу: “Ты на мне лучше женись! Заведём детей и купим дом”.
– Понятно… но ты не переживай, – говорю. – Я тут посёрфил… Гражданство хоть и через год просишь, дают его ещё три года спустя. Столько бы я с тобой до развода не протянул!

бюрократия, испанцы, французы