В русском в отличие от испанского намного больше фонем, а потому нам гораздо проще научиться правильно произносить испанские слова, чем испанцам русские. Однажды я уже писал, как испанцы произносят “с” в начале слова. Но это скорее ошибка по привычке, настоящие языковые сложности возникают в другом.
– Харошая девочка, – говорю я Уме.
– Харощая, – повторяет Паола за мной.
– Харо-о-ош-ш-шая!
– Харо-о-счая! Щая…
– Не “щ-щ-щ-щ-щ”, а “ш-ш-ш-ш”!
Паола смеётся.
– “Щщчщччщчщщ!” Это ведь одно и то же! “Щ-щ-щ-щ-щ” и “щ-щ-щ-щ-щ”! Ну и смешные же вы русские. “Щ-щ-щ-щ-щ!”
– Постой, скажи: “Хочешь кушать?”
– Кхоча куща?
– Не-не, “хочешь кушать”.
– Хощещь кущать? Ххоща? Хущат?
Ради интереса я экспериментирую со своими коллегами Жозепом и Серхио. Всё же они каталонцы, и в каталанском побольше фонем. А Паола хоть и говорит на каталанском, родной у неё испанский.
– Хощещь кущать? – пробует Серхио, отличие его произношение от произношения Паолы не уловимое. – Эти “щ-щ-щ-щ” и “щ-щ-щ-щ” чё правда разные буквы?
У Жозепа получается немного получше:
– Хошещь? Кущать? Кусчщ-щ-щать? Кущ-щ-ш-ш… щать?
Наш бухгалтер Эмма, хоть и родилась в Каталонии, но в семье андалусов, каталанский она выучила поздно:
– Хошэш кущать? – неожиданно твёрдо произносит она первое слово и скатывается в мягкую “щ” на втором.
Различие между двумя коварными русскими фонемами она, тем не менее, слышит.
– Хочещь кущать? – повторяет за мной француз Алексис.
Я отрицательно качаю головой и произношу правильно.
– Хо-чешь? Ку-шать? – наконец, очень похоже произносит Алексис.
Полячке Касе “ш” даётся ещё проще. Повторив за мной два-три раза, она произносит заветную фразу, почти как русская. Вот что значит язык с похожей фонетикой. Испанцем же, чтобы добиться правильного произношения нашей казалось бы такой простой “ш”, нужно много тренироваться.

испанцы, русский, язык

– Я принесу с собой нетбук в библиотеку (Voy a traer conmigo el portatil a la biblioteca), – говорю я Паоле.
– Не “принесу”, а понесу (¡No es “traer”, sino “llevar”!)! – поправляет она меня.
Я морщусь от моей глупой ошибки.
– Прости, никак не могу усвоить…
“Llevar” и “traer” до сих пор иногда путаются в моей голове. Впрочем, не только в моей. Большинство иностранцев, включая даже итальянцев, чей язык так похож на испанский, произносят “traer” и “llevar” как в голову взбредёт. В английском интернете масса заметок и упражнений на эту, казалось бы простую, тему. Путаница возникает потому, что глаголы имеют похожий смысл (перенос чего-либо с места на место), но всё же отличаются (направление переноса). Понять это легко, но установить прочные бессознательные связи с глаголами в родном языке требует практики и постоянного самоконтроля.
“Llevar” (to take) – означает переносить что-то в какое-то место, отличное от того, где вы находитесь сейчас. Ключ: откуда/отсюда куда-то.
“Traer” (to bring) – используется, когда вы или кто-то другой приносит что-то туда, где вы сейчас находитесь. Ключ: сюда откуда-то.
Llevo a mi novio a la fiesta para que se distraiga un poco de sus graficos – Свожу-ка я своего парня на вечеринку, чтобы он немного отвлёкся от своих графиков… (Девушка пока ёще не на вечеринке.)
No te vayas, guapa, mi novio traerá unos amigos a la fiesta – Не уходи, красотка, мой парень приведёт своих друзей на вечеринку. (Девушка уже на вечеринке, а её парень задерживается.)
Конкретно с русским заковыка в том, что у нас глаголы переноса с направлениями жёстко не связаны. Например, типичный перевод для “traer” – это “приносить”. Но в русском можно, например, сказать “я тебе принесу ведро шоколада” и никакой ошибки в этом не будет… Чтобы озвучить “llevar” или “traer” на испанском, я обычно подвисаю на полсекунды, соображая, откуда и куда я собираюсь двигать людей или предметы. Не хочется ведь сойти за неуча.

испанский, русский, язык

Начинаем спаринг на джиу-джитсу. Я в паре с галисийцем Дани. Приветствуем друг-друга: кулак о кулак, ладонь о ладонь.
– Псдалис! – вдруг коротко произносит Дани.
– Чего? – удивлённо переспрашиваю я.
– Псдалис! – повторяет мой соперник. – Это ведь по-русски? Не узнаешь?
После боя он по моей просьбе повторяет то же слово ещё несколько раз. Я всё равно не улавливаю его поддонный смысл. До Антона доходит скорее, и он озвучивает мне его правильно, по-русски. Впрочем, тут же поясняет нашему испанскому приятелю:
– Мы обычно так не говорим.
– Странно, – замечает Дани. – Меня один мой русский приятель научил. Я его попросил что-нибудь эдакое, поперчёнее, чтобы вас задеть…
– Если хочешь по-настоящему оскорбить, – серьезно говорит Антон, – то лучше сказать “хуесос”.
– “Сhupapoallas”, – на автомате перевожу я Дани, – а не “comecoñas”.
Дани хмурится. Почёсывает подбородок.
– Не, пацаны, это уже слишком… То первое – оно не так чтобы уж обидное, им и друга можно в шутку назвать. Оно мне больше по душе, – ухмыляясь, говорит он, и после небольшой неловкой паузы продолжает тренироваться в произношении.

испанский, испанцы, русский, язык

Узенькие средневековые улочки и на берегу реки массивное каменное здание, настоящий замок с закруглёнными сверху окнами и узкими дверями. Высоченные потолки, сюрреалистичные картины на стенах – такой он отель в Манресе, небольшом городке в часе от Барселоны. Администратор здесь – бармен по совместительству. Принимает он нас за барной стойкой. Играет джаз. У нас смешаная компания – каталонцы, русские, аргентинцы, эквадорцы. Когда бармен видит наши с Антоном паспорта, радостно восклицает:
– О, русские!
– Ну да, а что такого особенного? – отвечаю я.
– О, так вы ещё на испанском говорите!
– И на английском, и на каталанском немного понимаем… – отвечает Антон.
– Хе-хе, просто на прошлой неделе у нас тут русская семья останавливалась. Так они со мной только на русском… даже по-английски не бум-бум.
Бармен лезет в карман, достаёт оттуда смартфон.
– Мы с ними через Гугл разговаривали.
– Как это?
– Вот, скажи чё-нибудь на своём, – говорит бармен и суёт телефон Антону.
Тот пожимает плечами, медленно и разборчиво произносит по-русски:
– “Мне нужна комната на двоих на одну ночь”.
Смотрим на экранчик, там волшебным образом появляется произнесённая фраза без единой ошибки. Прифигеваем. Говорим, что да, всё правильно. Бармен, улыбаясь, тыкает пару кнопок – смартфон высвечивает перевод на испанском и тут же произносит его, хотя и механически, но вполне разборчиво: “Necesito una habitación doble para una noche”.
– Вот так мы с ними и общались! – довольно резюмирует испанец.

загород, испанский, отели, русские, русский, язык

Подходит моя очередь в пляжном кафе с самообслуживанием. Женщина передо мной забирает свой поднос:
‒ Спасибо! Спасибо большое! ‒ обращается к кассиру.
Очень вежливо так говорит, благожелательно, но на русском. А я в Тоссе де Мар, два часа от Барселоны. Испанец-кассир с растерянностью глядит на женщину.
‒ Адиос! ‒ уточняет та.
‒ Эээ… эспасиба… адьос, ‒ отвечает кассир.
Как только женщина отходит, кассир тяжело вздыхает и повторяет вполголоса: “эспасиба, эспасиба, эспасиба, адьос, адьос”.
‒ Спасибо ‒ это грасиас, а не адьос, ‒ говорю я ему на испанском.
‒ А, да? Ты тоже тово… русский? Такой сложный у вас язык! Мне вот ваши говорят что-то целый день ‒ ну ничего не понимаю!
Русских в Тоссе больше, чем кого-либо. Повсюду слышна русская речь. Наши пообвыклись уже, чувствуют себя как дома, не утруждают себя чужеродным наречием. Сложный он русский язык, но ничего, испанцы умные ‒ осилят!

кафе, курорты, русский, улица

Моя приятельница Павлина ‒ чешка, а разговариваю я с ней всегда на испанском. И хотя у нас обоих английский лучше испанского, за месяцы общения мы не проговорили на английском и десяти минут. Когда мы пробуем английский, выходит слишком официозно и бездушно, словно мы заключаем пакт о перемирии или договариваемся об условиях поставок. Испанский намного теплее, неформальнее, естественнее. К тому же он создаёт ауру некой аутентичности, будто мы настоящие испанцы, живущие в Испании. Я привык к Павлине-испанке, и поэтому странная штука происходит, даже когда мы пытаемся говорить не на чужеродном английском, а на родных чешском и русском. Передо мной словно другой человек, которого я совсем не знаю. Чужая мимика на лице Павлины, непривычные нотки в её голосе, иные жесты. Очень сюреалистичное ощущение, словно мой друг одержим демоном. При этом, в отличие от английского, я понимаю, что это и есть настоящая Павлина-чешка, она говорит на своём родном языке. Чешский я понимаю с трудом, а у Павлины сложности с моим русским, поэтому нам приходится переспрашивать и даже простые вещи повторять по-нескольку раз. Мы можем общаться так 5-10 минут, а потом, при очередном недопонимании, один из нас неизбежно опирается на такой удобный и на контрасте родной испанский. С какой радостью мы опять надеваем маски испанцев!

испанский, русский, чешский, язык

Как-то я ужинал у моего каталонского приятеля Альберта и речь зашла об ошибках запоминания слов. Альберт поведал мне историю, которая приключилась с ним, когда он ездил в Москву учить русский. Остановился он у своего друга Сергея. Однажды Сергей ушёл в магазин, и Альберт остался дома один. Тут подошла девушка Сергея.
‒ А где Сергей? ‒ поинтересовалась Ира у Альберта по-русски.
‒ Сергей?.. ‒ переспросил Альберт, выигрывая время на построение фразы. ‒ Он пришёл.
‒ Пришёл? ‒ удивилась Ира. ‒ В туалете что ли?
Заглянула в туалет. Никого там не обнаружила.
‒ И где же он?
‒ Ира, ты не понимаешь. Сергей пришёл!
Ира озадачилась.
‒ Спит что ли?
Пока Альберт переваривал глагол “спит”, Ира уже заглянула в спальню. Никого там не нашла.
‒ Это какая-то испанская шутка? Куда он пришёл-то?
‒ Он пришёл за пивом, Ира!
‒ Ах, “ушёл”! Ты имел в виду “ушёл”!
Ира рассмеялась, а Альберт хлопнул себя по лбу. “Ушёл, ушёл, ушёл!” ‒ улыбаясь, многократно повторил он. С тех пор он эти глаголы больше не путал.

каталонцы, русский, язык

Интересно, что из русских авторов иностранцам в основном известен Достоевский. Многие восхищается им, читали несколько произведений. Продвинутые ещё упоминают Толстого, Чехова или Булгакова, некоторые слышали Шолохове или знают автора “Лолиты”. Великий русский поэт с африканскими корнями неизвестен тут совершенно никому. Та же невесёлая учесть постигла и большинство других наших литературных гениев.
‒ Достоевский очень хорошо переведён, но всё равно чувствуется как-то странность, я бы даже сказал пикантность в языке, ‒ делится впечатлениями мой канадский друг Фил. ‒ И ещё у него постоянно упоминается дьявол. (Как я позднее понимаю, речь идёт о русском “чёрте”.) Набоков? Очень хорошо английским владеет. Шикарный у него английский. А ещё я читал одного русского современника… как его? Про шлем…
‒ …ужаса? Ты о Пелевине?
‒ Да-да, Виктор Пелевин. Даже не знаю, как его описать. Что-то совершенно нереальное, авангардное. Я ничего подобного в нашей западной литературе не встречал. Очень понравилось.

канадцы, книги, русский

Я как-то уже упоминал о важности одной из базовых человеческих потребностей и всего, что с ней связано, в каталонской культуре. Так вот, мой коллега Жозеп ‒ настоящий каталонец. Однажды он выспросил, как будет по-русски “mierda”, выяснил, как считать по-русски и как будут дни недели. Сидел и медитативно вполголоса практиковался.
‒ Одно гавно, два гавно, три гавно…
‒ “Говна-а”, ‒ поправил я.
‒ Три гавна, чтыре гавна… семь гавна, восемь гавна… ‒ монотонно повторял Жозеп. ‒ Поньедельник гавно, втрник гавно, среда гавно…
Неделями спустя беседовал я с Антоном в офисе по-русски. Обсуждали мы классификацию объявлений по ключевым словам. Я пояснял ему нововведения:
‒ Вот эта категория, потом вот эта, а всё остальное говно…
Жозеп, услышав меня, аж подпрыгнул на месте:
‒ O-o-о!! Has dicho “gavno”! (Ты сказал “говно”!)

каталонцы, русский, язык

Милая и весёлая блондинка Скайсте приехала в Барселону из Литвы. Она не хотела оставаться в Вильнюсе летом и перерыла весь интернет в поисках работы в Западной Европе. В итоге она устроилась частным преподавателем фортепиано и русского языка в богатую семью итальянцев. Дедушка Скайсте был русский, и хотя с родителями и друзьями она говорит только по-литовски, русский у неё на очень хорошем уровне, и она жаждет его улучшить. Так мы и встретились.
‒ Знаешь, вчера я так устала, физически и моралически, ‒ сказала во время нашей прогулки Скайсте, посмотрела на меня и улыбнулась. ‒ Что?
Я рассмеялся, объяснил ошибку. Она не часто путалась, но порой выдавала неожиданные перлы. Зачастую она тут же спохватывалась, сказав что-то не то, и смеялась вместе со мной. “Через два часа только буду иметь пищу”, “Мой друг пил вина, поэтому не мог ехать…”, “У нас в Литве чай пьют, чтобы не чувствовать засухи”, “Ездила на Монсеррат, так сгорела голову, потом два дня не могла чесаться”, “Этот напиток, он алкоголичный?”, “Они там всё время хохотают!” Вместе со Скайсте я познакомился немного с литовским языком. Оказывается, “Винни-Пух” у них “Мике Пукуотукас”, верблюд ‒ “купракугарис”, и вообще большинство слов ни на что не похожи, хотя есть чуток переделок: “кайфус”, “помидоркас”, “огуркас”. Очень весёлый получился культурный обмен с представительницей такой незнакомой мне страны, хотя и настолько географически близкой к моей родине.

литовский, литовцы, люди, русский