Когда я в первый раз пригласил друзей на побывку в Барселону, я жутко удивился. И это всё? Больше никаких документов? Издеваетесь? Копии NIE, аренды жилья, рабочего котракта, да плюс само приглашение, написанное в свободной форме с указанием сроков побывки, моих данных и документов друзей. Отсканировано и отправлено по электронной почте. Всё! С их стороны ещё кое-какие справки, в том числе о доходах, но тоже ничего сверхсложного. Единственное, и вообщем-то существенное, неудобство, если живешь не в Москве, а например, в Томске, то до визового центра так просто не добраться. Нужно ехать в крупный город, либо платить фирмам, чтобы они провели документы удалённо. После передачи документов в визовый центр, нужно подождать от пяти дней до месяца и – остия! – виза у гостей уже в паспорте. Последнее время испанцы к туристам особенно радушны и выдают визы многократные и сразу на полгода, даже без особой на то надобности. Россия же, очевидно с большого советского перепугу, всё строжится. Хотите пригласить к себе иностранца? Будьте готовы идти в ФМС, выстоять очереди, приготовить справки с работы и из банка (не дай бог заморите иностранного гостя голодом). Около месяца занимает только получение приглашения от российской ФМС, затем его оригинал нужно выслать в страну приглашаемого. Там ещё месяц на получение собственно визы. Но на этом бюрократические кружевца не заканчиваются. Гость приехал – надо его в течение семи дней поставить на учёт (раньше было три – сжалились…) Не поставили? Задержали на день? Платите 2000 рублей штраф… Не понимаю. Неужто так прямо все к нам рвутся? В солнечную Испанию на пляжи Барселоны ежемесячно едут тысячи туристов – им преград не строят. А трём отважным исследователям России нужно прямо извыколупнуться, чтобы победить наш совковый, неповоротливый, как асфальтоукладочный каток, бюрократический аппарат.

бюрократия, испанцы, русские

Мой брат – высокий, широкоплечий парень. Большинству испанцев смотрит поверх голов. В свободной футболке, пляжных шортах с большими карманами и в сланцах, возвращался он вместе со мной с пляжа Нова Икария. Лицо у него было красное от загара, на лице красовалась блаженная отпускная улыбка, походочка расслабленная, настроение приподнятое…
– Пустите! Пустите! Пустите! – вдруг закричал щупленький небритый испанец, неопределённого возраста.
Он ломанулся из вагона поезда в самый последний момент. Расталкивая людей в проходе, он отчаянно пытался просочиться наружу, пока не закрылись двери. Моего брата, последнее препятствие паренька на пути к свободе, тот неловко толкнул в грудь, поднырнул под его рукой и ловко выскочил на платформу метро. Мы вошли внутрь.
– Кошелёк! – выкрикнул мужик рядом. – Парень! Он твой кошёлек выбросил!
Мой брат растерянно завертел головой:
– А? Что?
Я ему перевёл. Глянули на пол – действительно на полу вагона валялся его чёрный портмоне. Мой брат заглянул внутрь. Кредитки были на месте, но денег не было.
– Всё вытащил? – с сочувствием поинтересовался я.
– Да я ещё днём всю наличку потратил, – пояснил брат, пожав плечами, и тут же процедил сквозь зубы: – Но вот же гадина…
Остаток дня он проходил в подавленном настроении. Вроде бы и не потерял ничего – но сама мысль, что он, как последний лопух, развесил уши, и какой-то сопливый карманник даже на секунды завладел его бумажником, никак не давала ему покоя.

русские, транспорт, туризм

В интернациональных парах обычно как – на каком языке начали общаться, на таком и общаются всю историю своих отношений. Причём порой до непрактичного доходит. Например, был у меня один коллега, француз. Жена у него мексиканка. Познакомились они в Калифорнии. Влюбились в друг друга на английском, поженились. Но вот приехали в Барселону, и, казалось бы, самое то на испанский понемногу перейти, помогла бы мексиканка французу, но не вышло – привыкли. Испанский звучал как-то натянуто. Также и другая знакомая пара, геи: норвежец и каталонец. Познакомились в Лондоне. Когда приехали сюда, норвежец стал активно каталанский учить, до “выше среднего” добрался, экзамены сдал. Но на каталанском между собой они так и не начали общаться. Разве что в компании местных друзей… В плане языковой гибкости меня не перестают восхищать мои бывшие флэтмейты – Инесса и Матео. Познакомились они в Гамбурге, когда учились там в университете. Инесса – из России, Матео – из центральной Испании. Влюблялись они по-интернациональному – на эмигрантском английском. Однако, через год по-волевому решили: будем немецкий улучшать. И… перешли на немецкий! Несколько лет говорили между собой только на немецком и никакой неловкости не чувствовали. Закончив университет и помыкавшись по разным городам и странам, они оказались в Барселоне. Инесса за испанский взялась заранее. И… меньше, чем через год, они перешли между собой на испанский. Вот уже три года они общаются между собой исключительно на языке Матео, и даже не верится, что когда-то было иначе. Следующим этапом, видимо, будет русский. И хотя учит его Матео очень медленно, читать кириллицу он уже может, порой понимает контекст разговора на русском и по телефону даже создаёт видимость общения с развесёлым отцом Инессы. Что уже не мало. Интересно, возможны ли долговременные смены языка в гомонациональных парах? Когда у влюблённых общий родной язык. Мне такие примеры не встречались. А вам?

испанцы, русские, язык

Удивительно, насколько мы все разные и насколько разнится наш опыт в одних и тех же ситуациях, с теми же самыми людьми. Лично у меня самым душевным воспоминанием от русского консульства в Барселоне оказалось общение с кассиршей. Однако, как выяснилось, у некоторых “тетенька в окошке” вызывала совершенно иные эмоции. Рассказывает Наира:
– Странно, а мне там кассирша не улыбалась. Хотела ей вопрос задать, но она всем своим видом показывала, что работу работает серьезную. Потом, когда снизошла до меня, дала мне маленький листочек и карандаш. На мой вопросительный взгляд было сказано “Пин”. Вот так, без пояснений. Вот тут я опешила, поскольку уже привыкла к иному отношению. Опять вопросительный взгляд, типа “да вы что, с чего это я вам пин выдавать буду?” Тётенька, видимо, не впервый раз натыкалась на подобные молчаливые вопросы, опыт есть, ответила: “Вы что не доверяете?!? У меня технических возможностей нет вам машинку просунуть. И вообще, вы должны были бы идти туда-то туда-то в банк.” И тут мне, неблагодарной дочери родины-матушки, так стыдно стало, что я не доверяю, и что тетенька и вся Россия обо мне заботится, чтобы я по банкам не бегала, а я тут 4 цифры выдать жмусь. В итоге, написала пин. Получила доверенность, сходила в банк, поменяла пин.

бюрократия, русские

Жемчужина русской культуры, чего мне тут больше всего не хватает из русских традиций – настоящей русской бани. В бревенчатой избушке, с температурой под сотню, с ковшами и вениками. А ещё с металлическим баком или озерцом с ледяной водой, куда, ломанувшись из парной, можно сигануть со всего маху. В детстве отец меня часто водил на выходных в общественную баню за железнодорожным переездом. И хотя баня располагалась в безликом оштукатуренном здании, и порой там было грязновато, и снимать одёжку было стрёмно, потому что в раздевалке постоянно шарилась техничка, а в мытьевой татуированные голозадые мужики матерились, наполняя тазы кипятком – всё равно, было много ценного в этих воскресеньях. Мы то и дело бегали в парную, разогревшись, выскакивали и ныряли в бассейн с ледяной водой. Три-четыре ходки, а я просил ещё. Потом, в студенчестве, у моего друга Мишки (сейчас он работает в Гарварде) была дача на сорок первом километре, куда мы, шумные, ползли по сугробам с гитарами, пивом и водкой и обязательно раскочегаривали баню, а потом голышом прыгали в сугробы на грядках. Так вот, ничего подобного в Испании нет. (И, по словам Мишки, в кампусе Гарварда баня тоже бы не помешала.) Почти все барселонские спортзалы оборудованы саунами – финскими, турецкими – на выбор. Но, скажу честно: совсем не та печенюшка. В финской, такой похожей на вид, с тоски удавиться можно. Температура – жалкие 80 градусов. Чтобы подогреть шкурку, нужно просидеть не менее пятнадцати минут. Причём культура парения совсем иная. Сидишь и потеешь задом в полотенце. Ну, светский разговор можно поддержать. Никакой тебе веселухи с обливаниями из ковшика и хлестаниями товарища веником по бокам и ягодицам, пока он, хохоча и прикрывая яйца руками, не завопит “ХВА-А-АТИТ!”, пока не сорвётся с лавочки, и не ломанётся на улицу, красный, довольный, пьяный от экстрима и пива. Как-то в финской сауне, дожидаясь первую каплю пота, я осознал, что мы – русские, и особенно сибиряки, и правда большие экстримисты. Выкрути нам температуру на максимум, так чтобы прижарило, припекло, а потом в обратную сторону ручку – до упора! И пить нам, так пить, и кричать, так кричать, и скорость нам подавай – будь что будет! Не в русском это характере осторожничать, меру знать. Даже испанцы это плохо понимают. И вот турки тоже… Заходишь в их сауну – сыро, тускло, музычка усыпляющая играет, горячие капли на бошку падают, глядишь вверх – огоньки на потолке. Думаешь, молодцы, успокоительно, да… а сам неосознанно лезешь на ступеньку повыше. “Надо же, и здесь не жарко…” – удивляешься. Встаешь на ноги, макушкой в потолок упираешься, но и там не жарит, как хочется… Друзья, вот поеду в гости в Россию, хотите мне приятное сделать – пригласите в русскую баню! Самый лучший для меня подарок будет.

русские, традиции

Сейчас в Барселоне уже потеплело, но вот мне вспомнился один февральский день, и я решил о нём написать… Выскочил я тогда на обеде на улицу, а там шёл снег. Для Барселоны снег, как можно догадаться, штука необычная. И хотя за последние три года я видел его тут уже дважды (привет, климатические сдвиги!), положительные эмоции он вызвал у меня впервые. Морозная свежесть бодрила. Лицо горело. Поначалу я стучал зубами и тихо по-испански проклинал февральские “плюс два”. Пожив в Барселоне, я уже привык думать на местном и одеваться легко, без шапки и свитера, лишь в пальто поверх рубашки. Чтобы согреться, я побежал, и вскоре даже стал получать какое-то извращённое удовольствие от уличного холода. Ощущение того, что промозглый ветер обжигал мне кожу, но внутри кровь кипела и мне всё было ни почём, такое болезненно знакомое с детства, привело меня к состоянию схожему с эйфорией. Руки у меня мерзли, в шею задувало, но сам я расплывался в улыбке, искренне радовался близкому нулю. В голове была ясность, и ещё я вспомнил детство и дом. Я вспомнил, как ходили мы с отцом на “большой круг” в 15 километров, через старое кладбище в лес на лыжах. Как шли мы там между могилок с крестами и полумесяцами, как неслись по склону между берёз, как пролазили под теплотрассой, как переходили замёрзшие болота, и как пили из ледяного ручейка. И возращались мы вдоль железнодорожного полотна. Было холодно, ноги леденели, и приходилось сжимась и расжимать пальцы в ботинках, чтобы согреться. Зато дома меня ждала тёплая ванная и горячий чай и, самое главное, вкус к жизни. В детстве я очень любил зиму, ледяную горку на погребе, подснежные ходы, которые мы рыли с друзьями, и снежные мотоциклы с лодками, которые мы лепили на пустыре за домом. С возрастом я к зиме охладел. Появились другие интересы и пристрастия, которые с зимой сочетались плохо. Например, гулять с аудиокнигой, наблюдая за городом. Однако трудно объяснимая (особенно испанцам) сибиряцкая любовь к ветерку, морозцу, экстриму во мне до сих пор теплилась. В тот февральский день в Барселоне я её почувствовал. Порадовался я, понастальгировал на прогулке, но и с не меньшей радостью подумал, что через день на небе опять зажгут солнце и вся бледнота с асфальта сойдёт. Что мне было лучше совсем без холода. Что иначе было сейчас.

погода, русские, улица

…тупили поздно вечерком. И хорошо бы просто под окном, нет – в проходе общественного транспорта. Мы с Антоном возвращались с дзюдо. Открылась передняя дверь автобуса. Мы заскочили внутрь, но пройти в салон сходу не смогли. Проход нам перегородили три девицы с чемоданами. В Барселоне во все автобусы входишь спереди, сразу за водителем в проходе установлены два компостёра, в них при входе честно пропечатываешь карточку и спокойно проходишь в салон. Даже фаре понятно, что передний проход автобуса нужно держать свободным, иначе у железного мула случится запор. Однако, некоторых фара почему-то оказывается догадливее… Но даже они через пару остановок обычно ощущают себя “в не нужном месте, в не нужный час” и проваливаются по пассажироварительному тракту дальше. Но не эти девицы, нет… Мы уже ехали минут десять. На каждой остановке пассажиры с молчаливой покорностью протискиваясь между девицами, перешагивали через их чемоданы, чтобы попасть в полупустой салон. Но троица, не хуже легендарных нумантийцев, упорно держала обречённые на сдачу позиции. Очевидно, девицы дружно переживали, как бы водитель о них не забыл, и они не пропустили остановку. Наконец, одна девица утомилась переживать и села на место для пожилых и инвалидов. Когда она раскрыла рот, мы с Антоном переглянулись – девушка говорила со своими подругами на русском! Тогда-то мы поняли… насколько глубоко въелись нормы российских маршруток в наших соотечественниц. Все поведенческие шаблоны были легко узнаваемы: выход через переднюю дверь; протискиваться и толкаться – это нормально; садись, где свободно и, как можно скорее; водителю не доверяй – плевал он на тебя; бди в окно – иначе пропустишь остановку.

русские, транспорт

Болгарин Эмил выходит с офисной кухни и направляется ко мне:
– Как по-русски будет “honey”? – спрашивает он на английском.
– Мёд, – отвечаю я.
– Мйод? А по-болгарски – просто “мед”, без “йо”… Мы тут с Матеушом и Касей обсуждали. Так по-ихнему “honey” будет “мюд”.
– Как?
За спиной Эмиля появляются поляки Матеуш и Кася.
– Мйюд! – радостно сообщает Кася.
– Интересно, а по-испански, “miel” – тоже похоже. И как по-польски пишется? – спрашиваю я. – По-русски, это будет так…
Беру листочек и крупно пишу “МЁД” по-русски. Матеуш пишет по-польски: “MIÓD”. Наступает очередь Эмиля: “МЕД”. Кася смотрит на его вариант и восклицает:
– О, так вы в Болгарии тоже кириллицу используете!
Эмил весь вспыхивает.
– Вообще-то, мы её изобрели!!
Забавно, что хотя у многих европейцев кириллические закорюки прочно ассоциируются с русским языком, мы-то знаем, что кириллический алфавит не наше достижение. Многие из нас слышали, что кириллица была изобретена греческими братьями монахами Кириллом (по произвищу “Философ”) и Мефодием (в миру “Михаил”), в науке, однако, считается, что братья-монахи создали лишь глаголицу. Кириллица же была предложена позднее, возможно, их учениками, скорее всего болгаром Клементом Охридским. Так что Эмил в общем-то прав. По крайней мере, его мнение чётко согласовано с мнением историков языка.

болгары, испанский, поляки, русские, язык

Мой приятель “итальянец” Серёга – товарищ прямолинейный и к социальным барьерам нечувствительный. Он смог бы стать достойным членом общества “радикальной правды”, поскольку порой из него наружу сыпятся явно ни разу нефильтрованные ни правой, ни даже левой лобной долью мысли. Приехал он как-то в Барселону из своего Тренто, и оказались мы вместе с ним и народом из Couchsurfing в сальса-баре Cafe de Madeira. Разыгрался оркестр, народ заплясал, наши спутники тоже постепено стали втягиваться. Сёрега сальсу не танцевал, поэтому без дела болтался по залу и с интересом пялился вокруг. На какое-то время я потерял его из виду, но вскоре он откуда-то вынырнул.
– Смотри, – сказал я ему, указывая на москвичку Таню, которая кружилась в сальсе вместе с высоким немцем, – здорово как танцует! Не хуже латиноамериканцев.
Серёга мельком глянул на Таню и равнодушно махнул рукой.
– Ещё бы, молодая-красивая, что удивительного… ты бы видел, как вон в том углу бабульки сальсу зажигают! У меня аж встал!!!

бары, клубы, русские, сальса, танцы

На утренней планёрке Антон радостно заявил:
– Девушки, поздравляю, вас с правом голосовать!
Наши сотрудницы из трёх стран – Польша, Франция, Испания – Кася, Флори, Эмма зависли в недоумении:
– В смысле?
Оказывается, о международном празднике 8-го марта они почти и не слышали.
– В России сегодня женский день! – пояснил я.
– В этот день в 1908 году в Америке был митинг, где социал-демократки требовали сокращение рабочего дня и избирательного права! – добавил Антон.
– Раз сегодня такой день, – сказала Эмма, – я пошла домой!
– Нет-нет! Вы меня не поняли! – спохватился Антон. – Это день равных прав женщин и мужчин! Так что, если работаем, то работаем все!
Девушки потускнели. Праздник для них стал как-то сразу менее привлекательным.
Если говорить серьезно, то несколько жаль, что первоначальный смысл такого достойного праздника несколько затёрся. Даже в России о нём мало кто может внятно рассказать. Правоборческий и эманспационный праздник (день женщины-революционерки или деловой, если хотите, женщины) приобрёл противоположные сексистско-патриархальные черты. Мы привыкли, что женщина вроде бы столь же полноправна, как и мужчина, но ведь даже в США (все штаты) женщины, например, начали голосовать только в 1920 году, в России это случилось в 1917 году, в Германии право голосования без перерывов только с 1948-1949 года, во Франции с 1944, и т.д. Испании же одной из первых стоило бы задуматься о популяризации истинного 8 марта. Хотя избирательное право тут и вводили во время республики, позднее фашисты его отменили. Восстановить справедливость удалось только в 1976 году после смерти Франко. И дело не только в избирательном праве. В Испании 70-х, например, женщина не могла подписать никакой контракт без согласия мужа, попутешествовать для рядовой испанки – было несбыточной мечтой, домашнее насилие не воспрещалось законом, а разница в зарплатах с мужчинами (да и другие несправедливости) есть до сих пор. Вообще, чем больше я смотрю на историю женщин в испанском обществе, тем больше радуюсь за Россию. Хотя женщина у нас и страдала от навязанного бремени домохозяйки, русскому мужчине в отличие от испанских мачо разделять с ней это бремя никогда не было зазорным. Да и путей в жизни у наших женщин было побольше, чем у испанок.

испанцы, офис, праздники, русские, традиции