(начало)

Прежде чем Ума попадает в самолёт, я везу её на край Москвы к доктору. В аэропорту Уму смотрит ещё один доктор, и теперь у неё есть все необходимые бумаги. Перелёт на юг проходит безоблачно. Второй раз – менее страшно. Когда мы выходим из самолёта, Ума внюхивается. Черногория пахнет чем-то новым, свежим, солёным. С этого момента для Умы начинается рай. На первой квартире, у Вари, Ума гуляет в мандариновом садике. Второе наше пристанище – двухярустный номер в отеле “Ядранка”. Внутри номера есть деревянная лестница, по которой Ума по утрам заскакивает на полной скорости, даёт круголя на втором этаже и с разбегу сигает с лестницы вниз. Веселуха! Кожаный диван я ей драть не даю, зато в номере есть просторная терраса, куда Ума прокрадываться полуползком и валяется в пыли. На террасе тепло и, когда дует ветерок, пахнет солёным. Иногда там слышаться мяукания соседей. Просунув мордочку в дырку в перилах, Ума с безопасного расстояния исследует окружающий мир. Я почти всегда дома – Уме это нравится. Порой она делает жалостливый вид и забирается ко мне на колени. С колен переползает на клавиатуру. Иногда она под строгим надзором ходит на улицу, пощипать травку. Сколько проходит времени, Ума не знает. Тепло переходит в прохладу, и на террасу её уже не тянет – там промозгло и порой сыро. Бывают дни, когда вода хлещет по окнам, в дверь поддувает. Однажды даже идёт снег. Ума зарывается под одеялом и прижимается поплотнее ко мне. Она выглядит беспокойно, да тут ещё соседи мяукают… Чем дальше в холода, тем безумнее Ума начинает себя вести. Сутками она выгибается, мяучет, кувыркается. Явственно видно, как “ХОЧУ. ХОЧУ. ХОЧУ”, затмевает все иные её желания. Со временем на улице становится теплее, но Ума этого не замечает. Даже клеточка-контейнер, которую я снимаю со шкафа, не страшит её уже как раньше. Мы опять едем к врачу, опять загружаемся в самолет… Только шумное московское метро наконец приводит Уму в чувства. На этот раз мы идём к моему приятелю Максу. Я открываю дверцу клетки. Ума затравленно озирается, выходит и… натыкается на пару внимательных и осторожных глаз. Их владельца зовут Филя. Он немного робкий и стеснительный, но зато крепко сложенный и игривый. Видно, что Уме он нравится. Филя – кавалер. Когда он, наконец, переберывает свои страхи, выясняется, что люди с ним что-то такое сделали, что он… в общем никак Уме помочь не может. Хочет, пытается, но не может… Ума его всячески поощряет, старается обойтись тем, что у Фили имеется, но от этого становится только хуже. Московская жизнь оканчивается для Умы внезапно. Опять врач, опять клеточка, метро, аэропорт… “Барселона, Ума! – восторженно шепчу я ей какое-то новое и непонятное для неё слово, – наконец-то Барселона!”

животные, путешествия

Я достаю клетку, и Ума в ужасе ныкается под кровать. У неё уже есть паспорт с фотографией, данные о прививках, микро-чип с персональным кодом в холке и разрешение на вывоз. Вот только путешествовать она не любит. Высунуть нос в дверь, понюхать таинственный мир лестничной площадки – это запросто. Повтыкать в виды за окном – тоже порой интересно. Но лезть в клетку-контейнер, трястись непонятно сколько и потом вылазить в неизвестность ей кажется нецелесообразным. В автобусе Томск-Новосибирск Уму начинает тошнить. Я беру её на колени, вытираю салфеткой её испуганную мордочку. Ума успокаивается и засыпает. В Новосибирске у радушного дизайнера Коли, в нашем временном пристанище, Уму ждёт сюрприз – хозяйский кавалер. Всю ночь он сторожит Умин контейнер и иногда просовывает сквозь дырки в стенках лапку – пробует дотянуться до пушистой красавицы. Уме в эту ночь не до сна. В самолёте Новосибирск-Москва самое страшное – это рёв турбин на посадке. В салоне же Ума успокивается и засыпает у меня коленях. Перегрузки на взлёте и посадке – сущий пустяк для её ловкого и прыгучего тела. Куда хуже – рёв поездов и шум толпы московского метро. Они взвинчивают трусишку Уму, она суетится – крутится-вертиться внутри клетки, жалобно мяучет. Метро заканчивается, и у моего приятеля Сани на целый месяц Ума обретает счастье. Прозвище у Сани “Мышь”, но он большой и на мышь совсем не похож, поэтому с Умой они ладят хорошо. Я работаю удалённо из дома, и Ума проводит со мной дни напролёт. Что поджидает её в будущем, Ума пока не знает. Для неё реальность – одно сплошное “сейчас”. В Москве оно спокойное и доброе… до того момента, как однажды я достаю клетку и говорю: “Ума, хорошая девочка… мы едем в Черногорию.” До изначально запланированной Барселоны всё ещё далеко…

(продолжение)

животные, путешествия

Барселона придала силу моему испанскому, а ещё сделала меня общительнее. 2010 год, сентябрь. На автобусной станции Шевшевана в Марокко мы с братом натыкаемся на парочку, говоряющую на испанском. Использую новоприобретённые навыки:
– Ола! Откуда вы?
Оказывается, ребята тоже из Барселоны. У нас сразу находится много общего, разговариваемся, делимся впечатлениями о Марокко.
– Куда едете?
Оказывается, едут они на юг Марокко в Мерзугу, вглубь Сахары.
– А мы тоже в пустыню хотели!
Выясняется, что ребята уже сняли там отель, договорились, чтобы их встретили на станции и потом устроили экскурсию на верблюдах.
– Ух ты! А можно мы с вами?
Ребята тут же звонят их контакту в Мерзуге и договариваются ещё на два места в отеле. Так быстро и легко мы с братом ввязываемся в интереснейшее северо-африканское путешествие. Ближашую неделю мы проводим с барселонцами вместе, путешествуем, общаемся, а я к тому же “работаю” переводчиком-синхронистом между моим братом и нашими новыми испанскими друзьями.

испанцы, путешествия, язык

Возвращаемся мы с братом прошлым летом в Барселону из Марокко. За спиной 12 дней, 11 городов, 2500 км по земле, поиски отелей, кафе, автобусных станций, многочасовые переезды по горам и пустыням, лица – местные марокканцы, непрерывно норовящие тебе что-то впарить, да собратья путешественники, в основном французы и испанцы, часто замызганные, обкуренные марокканским гашишем, но счастливые, полные впечатлений.
Приземляемся. Идём ко входу в зону ЕС в барселонском аэропорту. Тоже с осоловелыми глазами, замызганные, вонючие, бородатые, загорелые до черноты, с африканскими амулетами на шее, в марокканских сандалях и кожаных шляпах. Впереди две очереди на проверку документов – для граждан ЕС и для простых смертных. Разумеется, встаём во вторую. Не проходит и минуты, как к нам подбегает какая-то сердобольная женщина и тараторит по-испански:
– Ребята! Вы что, потерялись? Куда стоите? Вон туда, туда вам!
И настойчиво подталкивает нас к первой очереди. Тут-то мы понимаем, что такое Выдающиеся европейцы.

аэропорт, испанцы, марокканцы, путешествия, французы

Накануне поездки на чемпионат Сербии по бразильскому джиу-джитсу случайно знакомлюсь с сербом Нéманьей, чёрным поясом, здесь в Барселоне. Он, узнав, что я еду в Белград, жутко радуется и просит отвезти подарки его друзьям. Как выясняется, подарков два огроменных чемодана. Один сдаём в мой багаж, другой записываем на Антона. Перед вылетом вскрываем оба чемодана, прощупываем всё до мелочей – несколько кимоно, боксёрские перчатки, кроссовки, носки…
– Ты не подумай плохого, это так – личная безопасность, – поясняю я.
– Да ещё бы, я понимаю! – легко соглашается Нéманья.
Прилетаем в Белград. Проходим зону контроля выхода из ЕС. Тут по громкоговорителю объявляют:
– Антон такой-то, хитно доћите на станицу полиције аеродрома.
У Антона глаз начинает подёргиваться.
– В полицию? Как же так? Ведь проверили всё! Сейчас как выпрут из Евросоюза…
Идём, с тревогой обсуждаем последствия. Нéнанд, друг Нéманьи, мрачно прохаживается на выходе. Соня, наша встречающая, тоже видно волнуется.
– What? What is happening?
В отделении полицейский подаёт Антону его кошлёк.
– Ај, како си могао заборавити новчаник у авиону. Како je то! (Ай-яй, забыть кошелёк в салоне. Ну как же так!) – сетует полицейский. – Мораш се пазити, сине!.. (Внимательней, сынок, надо быть!)

джиу-джитсу, полиция, путешествия