Однажды я пережил эмоциональный подъём в ранние часы, до начала работы, в этот кусок обычно съедаемого рутиной времени, когда ничего значимого не происходит. Всё благодаря казалось бы совсем незначительному событию. Дело было этим сентябрём, но не в сухой и солнечный денёк, каких в Барселоне триста в году, а подленьким серым утречком.

В тот день мне удалось раскачать себя пораньше, я жевал хлопья с соевым молоком и писал очередной пост для блога. Как это обычно бывает, я увлёкся и выскочил на работу поздновато. Накрапывал дождик, небо было затянуто тучами, но я решил — была ни была, на велосипеде вдвое быстрее, чем на метро, рискну.

Читать далее

офис, рутина, транспорт, улица

Проходит утреннее техническое собрание. Как обычно, встаём в круг. Каждый вкратце рассказывает, чем занимался вчера и чем будет заниматься сегодня. Тут замечаю, что говорим мы на испанском вместо обычного для корпоративных собраний английского. Договаривает Хави, на нём круг заканчивается, и я ехидно вклиниваюсь:

— Ага, значит вот так, теперь когда у нас почти все программисты испанцы, мы незаметно перешли на собраниях на испанский!
— Но это ведь ты начал! — говорит Хави и улыбается.

Читать далее

испанцы, офис, язык

Юля, наш иллюстратор, «в свободное от творчества время» зарабатывает на жизнь в службе технической поддержки на дорогах. Она отвечает по тому самому номеру, который прилеплен у многих водителей на лобовом стекле.

Возможность звонить по этому номеру стоит всего 30 евро в год. А поскольку большинству водил так или иначе раз в году понадобится эвакуатор (по цене 60-70 евро за прогулку), желающих подписаться на техническую поддержку много.

Офис фирмы находится в Барселоне, но звонят туда со всей Испании. Частенько народ не может завести машину или им нужно заменить колесо. У кого-то «внезапно» кончается бензин. Нередко звонят пострадавшие от столкновения с дикими кабанами, гарцующими по дорогам Испании. Слишком часто, чем можно себе представить, беспечные мамаши забывают своих детишек в машине с ключами. Читать далее

офис, улица

Мой коллега встал из-за компьютера и вышел в туалет. Когда он вернулся, я ощутил резкий противный запах. Я покосился на Жоана. «Вот же свин», – подумал я. Запах всё не уходил. Хуже того, он усилился, причём так, что хотелось вытащить беруши и заткнуть ими нос. Вместо этого я принюхался хорошенько. Фронт вонизма шёл не от Жоана, а со стороны туалетов. Вскоре мои коллеги дружно зафукали, повскакивали с мест и с топотом устремились на террасу, я вместе с ними – глотнуть свежего воздуха. Пухленький Серхио тоскливо прилип снаружи к стеклянной двери, ему очень хотелось внутрь по крупной нужде, но он опасался сгинуть в газовых камерах, в которые превратились наши офисные туалеты.
Приступы вонизма, как выяснилось, вполне типичная проблема для Барселоны. Под этими красивыми столетними домами, которыми так обожают любоваться туристы, прячутся куда менее красивые столетние канализационные клоаки. Целый век жители города усиленно, хм… пользовались в них. Причем ладно бы только естественно-органическим способом. «Пользователи» попадались разные, кто-то в толчки и мусор разный кидал. Причём не только в бедных районах старого города, типа Готика, Раваля или пляжной Барселонеты. Канализационные проблемы случались и случаются даже в понтовых районах над Диагональю. Я вот, например, живу в Сан Жерваси. Предполагается, что в основном здесь обитают кондовые каталонцы. Надстройке на доме, где я живу, всего сорок лет, однако первым этажам и всем, что под ними, сотня… Приступы вонизма случались у нас уже три раза. Как и в офисе, из туалетов вдруг поднимался мощный вонючий фон. Длинный коридор в моей квартире заполнялся резким запахом. Ещё немного и пришлось бы эвакуировать жителей. Чтобы никто не пострадал, спешно вызывали грузовик с толстым шлангом. Этот шланг пихали в люк под домом, и грузовик с громким чавкающим звуком, словно смакуя своё неаппетитное блюдо, начинал откачивать содержимое труб. Хуже всего приходилось ресторану внизу. Если жители верхних этажей лишь получали лёгкую психологическую травму, то ресторан нёс денежные убытки. Запах на цокольном этаже стоял особенно сильный, поэтому клиенты в эти дни покушать в ресторан не спешили. Владелец ресторана в отчаянии распихивал наспех напечатанные листовки под двери жильцов: “Видетее что проесходит? Перестаньте пехать тряпки, тампны и прочую дрянь в каналзацию! Вы раззараяте мой бизнес! Я такоо нипотреплю! Я буду пресследовать вас позакону!!“

быт, офис

В отеле NH напротив нашего офиса постоянно кто-то норовит обнажиться. Однажды, когда я сидел, тихо уткнувшись в свои два монитора, в офисе началась какая-то движуха. Поскольку при работе я использую беруши, о всех офисных событиях я узнаю последним. Большинство разговоров на фоне – для меня глухие бу-бу-бу, но если народ начинает чрезмерно суетиться, тут я раскупориваю локаторы и по обстановке примыкаю к действию. На этот раз вся мужская часть коллектива столпилась на террасе и следила за незашторенным окном в отеле напротив. Там на широкой кровати раскинулась совершенно обнажённая девушка. Ни о чём не подозревая, она болтала с кем-то по телефону. Хотя лица её было не разобрать, телом девушка была что надо. По крайней мере, так казалось издали. Каждый раз, когда она перекатывалась на белой простыне, поворачиваясь к невидимым её глазу зрителям то бочком, то спиной, то грудью – по группке из наших программистов и менеджеров (не самые волнующие профессии) прокатывался умилительный вздох. Однако, не всегда отель радует нас такими прекрасными видами, что хочется отлепиться от монитора и удариться в лирику. Порой обнажёнка куда более прозаичная – как, например, ближе к закрытию купального сезона на террасе того же отеля. В тот день я опять выбежал на нашу террасу последним – коллеги уже наперебой обсуждали спектакль напротив. Пьяные английские туристы с криками и матами срывали с себя футболки и трусы и с разбегу сигали в бассейн на крыше. Брызги красиво разлетались на фоне чисто голубого неба. Если за нами кто-то и наблюдал с самого сверху, то его жёлтый глаз был по-веселому ярок и, я бы даже сказал, доброжелателен. Мокрые тела вылезали из бассейна, матерясь, давали круголя по террасе и сигали снова. Поскольку команда британских эксгибиционистов была исключительно мужская, эстетическая ценность шоу была весьма ограниченная – интереснее было наблюдать за ошарашенным персоналом гостиницы. Ни бармен, ни швейцары не знали, что предпринять – англичане застали их врасплох. Наши девушки глянули на болтающиеся британские причиндалы лишь краем глаза, да махнули рукой, мол, чего они там не видели. (Интересно, что мужское мнение на географию женского тела, обычно отличается.) На балконе появился шеф.
– Опять голые англичане?? Нет, у них это точно национальное…
И правда, никакую другую нацию – ни испанцев, ни французов, ни даже русских – не тянет прилюдно гарцевать голышом по “синей лавочке”, как островных британцев. Есть теория, что нации, жившие в изоляции на островах, немного странные оттого, что у них было слишком много внутриродовых смешений. Хотя, кто знает, может они единственные под парами алкоголя достигают раскрепощения и нирваны и высвобождаются от всех человеческих условностей.

англичане, офис

Для моего друга Антона всеобщая забастовка началась ещё в ночь накануне 14 ноября. Живёт он прямо бок о бок со зданием одной из городских администраций. Когда часы на площади пробили полночь, к администрации подтянулась молодёжь с пивом и принялась орать:
– Вага! Вага! Вага женераль! (кат. Забастовка, забастовка, всеобщая забастовка!)
На следующий день он делился со мной впечатлениями:
– Не понимаю я этих крикунов… Ночью в здании администрации ни души. Кому они это орут? Зачем жгут мусор? Только соседей нервируют. После таких выходок мне что-то ни фига не хочется примыкать к их движению…
Встретились мы с Антоном на работе. В нашей компании в день всеобщей забастовки работали все. Шеф сказал: “Кто хочет бастовать, никаких вопросов. Только предупредите заранее. День этот, само собой, вам тогда не оплатится.”
Лично я к действиям правительства Рахоя отношусь отрицательно. Однако, я не видел, как моё непосещение работы в тот день что-либо изменит в масштабах страны, зато чётко представлял, как это повредит компании. Мы как раз находились в очередной фазе релиза сайта, дела шли из рук вон плохо, мне нужно было фиксить много багов. Паола с утра, смеясь, обозвала меня “esquirol” (исп. штрейхбрехер). Отметив её ремарку, я в целях безопасности оделся как можно более по-пролетарски – в кеды, джинсы и спортивную курточку с капюшоном. Отправился я на работу пораньше, поскольку движение транспорта было серьезно сокращено. На улице оказалось неожиданно много народу. Все куда-то привычно спешили и тоже подозрительно смахивали на гнусных “эскиролей”. Впрочем день всё же выделялся из привычных будней – автобус был заполнен лишь на треть обычного, а над городом непрестанно кружили вертолёты.
По иронии судьбы я вкалывал в день забастовки по полной. В качестве благодарности лояльным сотрудникам шеф заказал на всех шикарные пиццы со всевозможными начинками (Серхио отличился и попросил шоколадную). Мы устроили получасовой пир в офисе. Потом продолжили вкалывать. Я даже на тренировку не пошёл, всё пытался завершить чёртов релиз.
Когда я вышел на улицу, было уже темно. Прохладный воздух заполнил мои ноздри. Вдалеке слышался вой сирен. В чёрном небе неугомонно жужжали вертолёты, за ними можно было проследить по моргающим огонькам. Я дошёл до площади Тетуан. Центральный проспект, Гран Бия, был перекрыт, поэтому на автобус рассчитывать не приходилось. Не торопясь, я двинулся в сторону Пассейж де Грасия, где на пересечении с улицей Брюк… попал в самое жерло глобальной забастовки. (продолжение в среду)

офис, события, улица

– Не-е-е-е-ет…. не работает нтерне-е-е-ет! (исп. No-o-o-o-o, no funcióna internet) – противным скрипучим голосом заверещал Серхио.
– Н-е-е-ет! – хохоча, и также противно искажая голос, подхватил Даниэль.
– Интерне-е-е-ет… – вторил им Хосе.
Когда у нас в офисе отрубался интернет, они дружно повторяли одну и ту же шутку с этим скрипучим, словно издыхающим голосом. Сисадмин Марк ничуть не злился и смеялся вместе с ними, одновременно лихорадочно тыкая по кнопкам и пытаясь решить проблему. Я всё никак не мог понять, в чём фишка, пока не узнал о культовом мультфильме испанских айтишников “Худший день в моей жизни” (El peor día de mi vida) о фиолетовом человечке с квадратной головой по имени Энхуто Мохамуто (Enjuto Mojamuto). “Вон там сидит Энхуто Мохамуто напротив своего компьютера. Для него все дни одинаковы. – Ну как бы вчера не представляешь, что со мной приключилось. Произошёл худший день моей жизни… – рассказывает бедолага Энхуто.
Так начинается популярная серия.
– И что же с тобой приключилось? – спрашивает закадровый голос.
– Сидел я за своим компьютером, и… No-o-o-o-o-o-o-o-o… no funcióna internet!
– И что же ты сделал?
– Что? Перезагрузил компьютер, выключил и включил рутер, позвонил в техсервис, выключил и включил рутер, перезагрузил компьютер…”
И так далее. Злоключения Энхуто сыскали такой огромный отклик в сердцах компьютерщиков, что мультфильм стал чуть ли не культовым. Придумал сиреневого персонажа художник, актёр и комик Хоакин Рейес из Альбасете. Каждая серия мультфильма длится не более двух минут. Мультсериал начался в рамках испанского телешоу Мучачада Нуи (Muchachada Nui), куда попадают самые абсурдные и сюрреалистические шутки.

испанцы, культура, офис

Наш технический директор итальянец Даниэль взял как-то отгул на полдня. Пришёл после обеда в три пятнадцать. Француз Алексис, простой разработчик, окинул его неодобрительным взглядом из-за монитора.
– Что-то ранёхонько ты, – ехидно заметил он. – Ещё даже не вечер.
Директор посмеялся в ответ и пояснил:
– Я в воскресенье полдня работал.
Пухленький Алексис комично напыжился.
– Со мной эти отговорки не пройдут!!

итальянцы, офис, французы

Быть приветливым и внимательным к людям каждый день – это тоже большой талант. Причем быть приветливым по-настоящему, искренне, не с искусственной улыбкой на лице. Такой у нас консерьж в здании офиса. Приходишь, он тебя всегда приветствует доброжелательно. Порой придёшь невыспавшийся, запаренный, не заметишь его, но он всё равно поздоровается с тобой, пусть даже вслед. Иногда он заранее вызывает лифт, потому что знает, что с утра много людей и все едут вверх. С ним приятно переброситься парой слов. Днём, когда уходишь на обед, он говорит тебе “до скорого”, а возвращаешься – не ленится и здоровается заново. Тем больше меня удивляет, что лично мы ему за его приветливость не платим, он не в отеле люкс – просто человек добросовестно относится к своей работе. Этим мне нравится Западная Европа – многие люди на простых работах отнюдь не обижены на весь мир. Им платят – они честно и экзистенциально выполняют то, что от них требуется. То есть, может, они и вынуждены там торчать, может, у них даже есть высшее образование – но вот сейчас они здесь, а значит нужно делать хорошо вверенное им дело. Не люблю, когда люди без особых способностей и тяги к труду, мнят себя пупами земли. На своей жизни я насмотрелся на множество продавцов, охранников, консьержей, официантов, водителей в глазах которых читалось, как они ненавидят свою работу и презирают своих клиентов. Я ни раз задумывался, можно ли тогда таким людям доверить нечто более ответственное, если даже на этих не слишком интеллектуальных должностях они в общем-то не справляются со своими обязанностями? Конечно, в Барселоне отнюдь не все так хороши, как наш консьерж. Например, его замена – довольно угрюмый мужик, лишний раз он с людьми не здоровается. Но всё же положительных персонажей здесь довольно много, и это не перестаёт радовать.

быт, испанцы, офис

– Прости, извини, мне даже неловко… ах, эта французская клавиатура, да-да, мне и правда стыдно. Так неудобно…
Сильвестр практикант из Ниццы. Под моим руководством он работает над проектом по анализу изображений. Мы планируем использовать результаты его исследований в нашем веб-пауке. Я нередко сижу рядом с ним, разбирая тот или иной алгоритм искусственного интеллекта или результаты обработки картинок. У Сильвестра ноутбук, который ему дали в универстете. У ноутбука клавиатура французская. Работать за ней с непривычки сплошной кошмар.
– Погоди, прости, что ты хочешь? Давай я наберу, – говорит Сильвестр, на лице у него отражаются муки неловкости. – Эти цифры, ах, и скобочки… вот тут они.
В отличие от английской раскладки на французской Q и A, W и Z переставлены местами, M на месте двоеточия, цифры набираются с Shift, со знаками препинания вообще полная чехарда. Любителям набирать в слепую, типа меня, хочется рвать на себе волосы. Поначалу я сетую на неудобство, но наслушавшись извинений Сильвестра, стараюсь быть посдержаней. Мне тоже неловко. В конце концов, ну вот решили французы свою хитровывернутую раскладку, Сильвестр уж в этом точно не виноват.
– Не переживай, всё в порядке… – говорю. – Ведь приспособился я к испанской.
Впрочем, если по-честному, испанская раскладка намного проще. В ней с буквами всё в порядке, разве что знаки препинания слегка перетасованы. Я уже давно на ней работаю на всех своих компьютерах. Намного удобнее иметь только две раскладки – русскую и испанскую, которая годится также и для набора английских текстов, чем путаться в трёх. Да и система у меня уже давно на испанском. Поначалу хотел подучить компьютерные термины на новом языке, а потом привык. Наверное привык бы и к французской. За три месяца работы с Сильвестром я уже даже не так теряюсь во французских меню. Даже жаль, что практика у Сильвестра заканчивается и проект пора закруглять. Так и не освоюсь я с французской клавиатурой.

офис, французы