В минус сорок, да что там, даже в минус двадцать, из дома выходить не хочется. Когда пасмурно или, что хуже, моросит дождь, тоже особо на улицу не тянет. Снег в моём родном Томске тает порой в мае, а в октябре-ноябре уже выпадает новый. Небо часто серое, а погода переменчивая. Летом – сегодня +27, завтра +7. Хотя дикая природа хороша, уж больно условия суровы, наслаждаться ей тяжело. В детстве я часто пропадал на улице, но со временем утратил лёгкость на подъем, всё больше оставался дома, в своей тёплой и уютной “пещере”, либо пропадал в душных спортзалах. В какой-то мере “жизнь взаперти” была на пользу развитию. Вопреки моему непоседливому характеру развивалась усидчивость. Недостаток впечатлений стимулировал развитие фантазии. Я читал книги, работал за компьютером, и в итоге… стал нужен в Барселоне.
В столице Каталонии всё иначе. Даже зимой на улице плюсовая температура, можно гулять, кататься на велосипеде. Ясное небо, триста солнечных дней в году, а даже если идёт дождь, то часто он тёплый, освежающий, а на следующий день от него уже никаких следов, ни тебе луж, ни грязи по колено. Отсюда у южан совсем другая психология. Дома они почти не сидят. Они постоянно в движении. С друзьями гуляют, встречаются в барах, читают на пляже, даже за компьютером работают в парках. Сидеть летом в помещении здесь противоестественно. Душа рвётся наружу. Хочется гулять, веселиться, бегать, общаться, петь, танцевать, а если сидеть за компьютером, то на улице, ловить солнечные лучи, ощущать дуновение ветра, вдыхать запахи моря, слушать звуки города. Барселона излечивает меня от пещеризма. Когда-то он сыграл важную роль моей жизни, но теперь самое время меняться.

погода, самокопание, улица

Вера и Надя, у каждой с собой по ребёнку, стоят на входе в гипермаркет Maremagum у ларька с мороженым «Ben & Jerry». На улице жара. Мороженое красивое, с разноцветными ингридиентами, манит. Надпись: «Una bola 2,2 euro».
– Хочу-хочу! – кричат дети.
– Сколько это по-нашему? – сурово спрашивает Вера Надю.
Надя сосредоточенно считает в уме.
– 100 рублей шарик. Хорошее, наверное…
Вера бросает на неё взгляд «А что, дура, бывает другое?»
– Да ну на фиг! – рявкает она и отдёргивает своего ребёнка от витрины.

русские, улица

На обеденном перерыве захожу в гипермаркет FNAC, нужно купить кабели для новых рабочих компьютеров. Хочу уточнить, какие именно. Звоню итальянцу Даниэлю на мобильник.
– Хей! Даниэль? Ты в офисе? – говорю на английском.
– Ола! Что? Что? – отвечает кто-то на корявом английском.
– Даниэль? Это ты?
– Да, это Даниэль… – говорит совсем незнакомый голос с сильным испанским акцентом. – Кто это?
– Даниэль? – переспрашиваю. – Это Олег. Ты в офисе?
– Кто? Не понял?
Вообще странный голос. У Даниэля идеальное произношение, а тут испанец какой-то. Бросаю трубку.
Прихожу в офис.
– Даниэль, это я с тобой говорил?
– Так это ты был? На улице так плохо слышно. Мне показалось, это какой-то испанец мне звонит. Даже спросил у Жозепа, не он ли это был.
Хохочу, говорю:
– Так и ты мне испанцем показался!
– Но у тебя сильный испанский акцент был…
– Так и ты с акцентом разговаривал!

магазины, офис, связь, улица

Идёт женщина средних лет с девочкой по Пассейдж де Грасиа, разговаривают на русском. Девочка доедает шоколадку, всё лицо умазюканое. Мамаша подаёт ей влажную салфетку. Девочка вытирает лицо и бросает салфетку на тротуар.
– Ириша! – рявкает мамаша. – А ну-ка подбери! Мы же в Барселоне!

русские, улица

Прохожу мимо частной школы «непорочного зачатия» на улице Валенсия. С виду очень на церковь похожа. На крыльце, для полного сходства, на коленях сидит нищенка-цыганка. При появлении людей громко и нудно воет:
– Por favor, por favor! Dios, por favor! (Ради бога! Ради бога!)
Из школы выходит ухоженная, видно не бедная, женщина. Останавливается перед цыганкой, начинает рыться сумочке. Неужели, думаю, им кто-то подаёт? Даже шаг замедляю от любопытства. Цыганка притихает в предвкушении. Женщина роется, роется, достаёт сигарету, прикуривает и дефилирует дальше.

улица, цыгане, школы

Весной 2008 года в Барселоне открыли новый парк в микрорайоне Побле Ноу. Спроектировал его француз Жан Нувель, тот же, что соорудил барселонский Торре Агбар, музей королевы Софии в Мадриде и ещё много чего намонстрячил по всему миру. По задумке архитектора парк должен был стать местом замысловатой игры теней и света. На площади в 5,5 гектаров понаставлены разные каркасы, беседки, странные фонари, хитро понасажены плакучие ивы. Предположительно парк дозреет к 2013 году, но я полюбил его ещё в лысоватом виде. Когда я на него наткнулся, я и не знал, что это какой-то особый парк, меня просто увлекла его сюрреальность. С тех пор я водил туда моих гостей, некоторым там даже нравилось.
В парке три секции, “острова”. На первом острове достопримечателен склон а-ля “лунный ландшафт” с вулканической почвой и камнями, а также Площадь сарданы (незамысловатого каталонского танца). На втором острове деревья окружают здание какой-то непонятной старой фабрики. Третий остров наиболее глючный. Начинается он со спирального кратера, который должен уносить наблюдателя в центр земли, но я, глядя на кратер, постоянно недоумеваю. По-моему, идея не выстрелила. Зато вот сидушки на пружинах, огромное кольцо со сквозной сеткой, светящиеся лампы-шары с дырками, кривые столбы доставляют много извращённой визуальной радости. Особенно, когда стемнеет.
– Практичные голландцы никогда бы на такое не потратились! – как-то заявил мой амстердамский приятель Кирилл.
А вот прижимистые каталонцы – пожалуйста! Чем страннее, тем лучше.

места, парки, улица

Барселона далеко не всегда была такой безопасной, как сейчас. В 80-х криминал процветал не только в России. Микрорайон Ла Мина, неподалёку от нышнего гипермаркета Диагональ Мар на востоке Барселоны, обладал исключительно дурной славой. Там свирепствовали банды цыган. Забредёшь в Ла Мину и надейся только на чудо. Марк, мой коллега, будучи ещё ребёнком играл в футбол. Когда они ездили командой в Ла Мину, приходилось договариваться с цыганскими баронами и особым образом метить машины, чтобы их не трогали. Бандиты ходили на футбол, любили они и другие культурные мероприятия, и с ними можно было договориться.
Олимпиада 1992 года преобразила город. Барселону переоформили, появилось много туристов, потекли деньги. Улучшились условия жизни, подорожало жильё. Алкаши, наркоманы и бандиты попродавали квартиры в приморской Ла Мине и переехали в более удалённые районы.
– Недавно собрался кое-какие бумаги сделать, – рассказывает Марк, – приезжаю по адресу, смотрю – Рамбла де Ла Мина. Боже ж, ты мой! Так бы и не узнал. Новостройки, улицы чистые, народ приличный. Приятно, чёрт возьми…

история, криминал, районы, улица

Антон недавно лицезрел пример, насколько серьезно тут относятся к январскому запрету на курение в общественных помещениях. Выскакивает он с утра взъерошенный на улицу, на работу спешит. Смотрит, странный мужичок стоит на крыльце стриптиз клуба – в одних только трусиках “танго”, а на сосках грузики подвешаны. Ссутулился мужичок, курит самозабвенно. Антону, ясен пень, уже не до работы. Лезет он быстренько в рюкзак за зеркалкой. Какой кадр! Мужик зыркает на него взглядом, швыряет сигарету на тротуар и бегом в клуб. Хоть и не накурился, зато острые ощущения словил!

законы, улица

Иду с джиу-джитсу на дзюдо. Залы в пяти минутах ходьбы, поэтому даже кимоно не переодеваю. Весь в поту и мыслях о том, как лучше душить людей и заламывать им конечности. Тут на улице Таррагона – БРЩЩЩ-ХРАБС! Парень с девушкой на мопеде перевернулись. Вмазались в бордюр, да ка-а-к хряпнулись об асфальт! Я аж в растерянности. Что? Как?
Народ сбегается. Откуда ни возьмись. Со всех сторон. Вроде пустынно было. Кто-то мопед поднимает. Кто-то парню помогает встать. Кто-то (поумнее) девушке руку подает. Ничего вроде страшного, обошлось, а народ всё обступает. И не просто поглазеть со стороны, а каждый помочь норовит.
Я не хочу сказать, что в России было бы иначе. Тоже бы помогли. Но такая быстрая и дружная взаимопомощь воочию меня, честно говоря, подивила.

происшествия, транспорт, улица

Иду на работу. Неподалёку от офиса реставрируют здание. Понаставили строительных лесов, работа кипит вовсю. Чую странный запах сверху. Останавливаюсь. Как будто жжёным пахнет. Каким-то удивительно знакомым жжёным. Накатило, захлестнуло… вижу поле за домом на улице 79-ой гвардейской дивизии. Вижу пустырь возле школы. Вижу себя маленьким и друзей моих рядом. Натаскали палок – костёр жжём, картошку печём, вытаскиваем её, обуглившуюся, грязными пальчиками. А вот и студенчество – походы, Киреевск, Алтай, палатки, песни у костра под гитару. Нет, не скучаю я по родным местам и не хочу возвращаться – иной у меня сейчас жизненный этап. Но дорогие воспоминания я храню бережно и знаю, что они ещё не раз проявятся в моих будущих повестях и рассказах.

родина, самокопание, улица