‒ Бла-бла-бла, бла-бла-бла, ‒ быстро говорит тренер Джорди на родном ему каталанском. Тут в его поле зрения попадаюсь я с Антоном, и он спешно переключается на испанский.
Мы с Антоном никогда его не одёргиваем, не просим подстраиваться под нас. Мы даже в какой-то мере заинтересованы в таких спонтанных языковых упражнениях. Благодаря им мы теперь намного лучше понимаем каталанский. И всё же разучивать особенности бросков дзюдо на испанском пока для нас предпочтительнее.
‒ Вообще, мне совсем не нравится, когда мои земляки заставляют приезжих разговаривать на каталанском, ‒ заводит как-то речь Джорди. ‒ Да, каталанский очень важен в Каталонии. Это наш язык. Мы говорим на нём в наших семьях, с друзьями, он нам удобен и привычен. Да, нам очень приятно, когда приезжие разучивают его и тем выказывают каталонцам уважение. Но заставлять я бы никого не стал. Я знаю, что некоторые мои земляки отвечают на каталанском, даже когда с ними говорят на испанском. Я их не понимаю и не поддерживаю. Я отдаю себе отчёт, что наш язык не очень распространён, что с каталонцами можно общаться и на испанском, что изучение нового языка ‒ это большой труд и много времени. Поэтому ‒ никаких гонений. Если у вас есть силы и желание выучить каталанский ‒ прекрасно. Мы вам поможем. Если нет, то жаль, но ничего не поделаешь. Продолжим общаться на испанском.
Очень проникновенная и приятная речь. Вот только начал её Джорди на испанском, а закончил на каталанском. Не специально, конечно. Привычка!

дзюдо, каталанский, язык

Карен, датчанка, приходит на договоренное место встречи в Равале. Встаёт на перекрёстке, поглядывает на часы. Её клубные друзья всё не идут и не идут. Тут откуда ни возьмись какая-то яркая девица на неё как накинется:
‒ А НУ ПОШЛА ОТСЮДА! ЭТО МОЙ УГОЛ!
Карен в шоке, чуть не плача:
‒ Дура! Я и не пытаюсь у тебя работу отобрать, я ПРОСТО друзей жду!!
Надо сказать, Карен любит очень женственно, если не сказать вызывающе, приодеться.

датчане, проституция, улица

На часах 4:20 утра. Небо еще тёмное, улицы в свете фонарей. На пересечении проспекта Марины и Меридиан толпа молодёжи. Все ломятся к чуррерии ‒ киоску, где продают чурросы, то есть жареные колбаски и колечки из заварного теста, в сечении имеющие вид многоконечной звезды. Чурросы обязательно подаются с шоколадом. Наклубившаяся молодёжь покупает здоровые пакеты с чурросами, макает их в горячий шоколад, жадно ест. Давно удивляюсь этой странной испанской традиции. Впервые столкнулся с ней полтора года назад на рождество. После пятка баров, кучи алкоголя и танцев в клубе, под утро моя компания пошла наедаться чурросами. Я, конечно, понимаю, что чурросы едят с утра, на завтрак, но не перед сном ведь??

испанцы, традиции

Маленькая девочка в вагоне пригородного поезда:
‒ У меня ваще много животных! У меня есть кролик, щенок, котёнок, и ещё… ещё один щенок, который похож на лягушку… Кролик у меня! Лягушка, две кошки… Хы-хы. Лягушка. Кролик.
‒ Ещё раз? ‒ просит её отец.
‒ Хы-хы. Хе-хе. Ух. Яй-яй. Лягушка, кролик, две кошки… розовая кошка…

аудио, дети, испанский, поезда

Возвращаюсь с фанк-концерта домой. Оказалось по пути с австралийкой Мелиссой и каталонцем Сержи. Мелисса ‒ маленькая, пухленькая, конопатая блондинка, бухгалтер в полугодовом отпуске. Сержи её спрашивает:
‒ ¿Que tal tu castellano? ¿Has aprendido mucho? (Как твой испанский? Много выучила?)
Мелисса смотрит на него. Глазами ‒ хлоп-хлоп!
‒ Un poco! (Немного!)
‒ Bueno, poco a poco. Y cuanto llevas aquí? (Ну, понемногу. И сколько ты тут уже?)
У Мелиссы глаза постепенно расширяются.
‒ Un poco!
Сержи слегка хмурится:
‒ Pero tu me entiendes, verdad? (Ты понимаешь, что я говорю, да ведь?)
Прежде чем Мелисса выдаёт очередное “un poco”, вклиниваюсь на английском:
‒ Сержи, ты только в глаза ей посмотри, сразу всё поймешь!
Позднее Мелисса делится со мной своим опытом изучения испанского:
‒ Как я только говорю местным, что я австралийка, они сразу переключаются на английский. Всё хотят со мной английский учить. Но я придумала выход: путь они, умники, говорят мне на английском, а я им на испанском буду отвечать! Причем, плевать, что я времена не знаю. Знаешь, как я пока говорю? Vivo en Londres dos años… pasado. (Живу в Лондоне два года… прошлое.) Tres semanas vivo en India… futuro. (Три недели живу в Индии… будущее.)

австралийцы, испанский, язык

Сидели как-то в баре Shilling в смешанной компании ‒ каталонцы, австралийка, датчанка, шотландец, и я. Шотландец Пол ‒ двухметровый и крепко сложенный, довольно привлекательный, хорошо одетый мужчина. Каким-то странным образом речь зашла о проститутках в Барселоне. Тут Пол выдал:
‒ Похоже, в Барселоне конкуренция дикая. Цены совсем бросовые. 20 евро за ночь!
Остальные стали над ним подтрунивать: “И как, мол, часто пользуешься?”
‒ Да нет, не поверите, ‒ широко улыбаясь, пояснил Пол. ‒ Случайно узнал. Сижу как-то в баре, только отхлебнул пивка, как ко мне подскакивают двое девчат ‒ хап каждая за половинку задницы! И нахрапом так: “20 баксов!!” У меня аж пиво через нос пошло. Я им: “Нет уж!! Сначала вы должны меня соблазнить!”

бары, проституция, шотландцы

Группка бабушек и дедушек собралась в одном из парков на холме Монжуик. С горы открывается панорамный вид на Барселону, но старичкам не до него. Они играют в петанк. По очереди они кидают металлические шары, стараясь подкатить их как можно ближе к кошонету, деревянному шарику, который бросается первым.
– Игра эта к нам из Прованса пришла. Сейчас очень популярна, – говорит один из пожилых игроков. – Мы сюда каждый день приходим играть.
В руке у него специальная верёвка с магнитиком на конце, которая позволяет поднимать шары, не нагибаясь. Как выясняется, дедушке накануне исполнилось 79 лет, но выглядит он довольно бодро, ни тени старческой скорби на лице. В разговоре старичок незаметно соскальзывает в каталанский, но потом спохватывается:
– А… ты на испанском? Или?..
– Я не отсюда. Русский, – поясняю.
Старичок смотрит на меня с интересом.
– В войну были тут русские. И наши потом к вам убегали, – говорит. – Знаешь, а ведь в любой стране есть хорошие и плохие люди…
Он доверительно похлопывает мне по плечу и рассказывает о своей семье, которую разнесло по разным городам и странам.

пожилые, традиции, улица

– У кого-нибудь есть какие-нибудь сомнения, вопросы? – интересуется Хави под конец тренировки.
– У меня! – восклицает каталонка Лаура, необычно стройная и симпатичная для девушки, занимающейся борьбой. – Когда я вот оказываюсь в положении сверху (montada/mount), то не знаю, как финализировать противника.
Хави ложится на спину, Лаура забирается в указанное положение, то есть садится тренеру на грудь, ноги по сторонам, поджаты. Наклоняется, пробует сделать Хави американу – залом руки с выворачиванием руки и запясться. Её грудь нависает над лицом тренера.
– Вот это никогда не срабатывает, – говорит она. – Силы не хватает. Задушить тоже не получается. Что ещё можно сделать?
Хави думает пару секунд, глядит перед собой, загадочно улыбается.
– Не знаю, как другие… но если на меня вот так и такая девушка сядет, то я уже точно сопротивляться не стану!
Зал взрывается смехом, а Хави только успевает защищаться от шквальной серии мелких и шутливых ударов Лауры.

джиу-джитсу

– С самого детства к Испании у меня было какое-то особенное отношение, – вдохновенно, но с лёгкой улыбочкой, исповедуется француз Анри. – С родителями мы ездили отдыхать в Испанию, лучшие друзья у меня были испанцы. С возрастом я всё больше проникался испанской культурой. Позднее уже стал приезжать сюда сам. Путешествовал по Испании. Вот в итоге я перебрался сюда. Живу здесь уже семь лет. Говорю на испанском, дышу Испанией, вижу свою жизнь только в этой стране! В конце концов, я могу даже смело утверждать, что Я – ИСПАНЕЦ!
На последней фразе в комнату заходит мой местный приятель Альберт.
– Что я слышу от нашего француза?!? – восклицает он. – Меня сейчас стошнит!!

испанцы, французы

– Главное – полное расслабление, спокойствие, чем-то медитацию напоминает, – говорит мне тунисец Аммар и, поддерживая за руку, помогает встать на нейлоновую ленту.
Ночная Барселонетта. Пляж. Море. Огни. Вверху на набережной оживлённая ночная жизнь. А я внизу, в свете фонарей на песке, балансирую на ленте, растянутой между двумя пальмами. Лента под ногой бешено дёргается из стороны в сторону. Если бы не поддержка Аммара, я бы мигом кувыркнулся носом в песок.
– Спокойно. Верь в себя. Ставишь одну ногу, придавливаешь ленту к низу, толчок – и ты уже балансируешь. Руки вверх, подбородок поднят – иначе упадёшь.
Секунды две я воюю со своей концентрацией, но больше с ногами, спрыгиваю на песок. Аммар легко заскакивает на ленту, грациозно балансирует, делает длинные прыжки. Следом за ним заскакивает его приятель, вот они уже вдвоём, друг другу не мешают. Спорт их называется слэклайн.
– Ни у кого сразу не выходит, – говорит Аммар. – Мы вот уже три месяца тут каждый день тренируемся. Где-то через месяц действительно хорошо стало получаться. Но это ещё короткая лента, всего 5 метров. Иногда мы до 15 делаем, её больше шатает, а иногда растягиваем эластичную. На ней такие трюки можно вытворять!

пляж, слэклайн, улица