“Масахе!! Масахе!” – доносятся издалека крики азиаток. Лежишь на Барселонете кверху пузом или фейсом в песок, а они проходят мимо тебя, заглядывают в глаза – вдруг заинтересуешься. Кто-нибудь из туристов в поле видимости обязательно согласится. Подумает: “А что? Ветерок, солнышко, масахунчик сейчас для расслабона не помешает”, – и, в общем, будет прав. Идея не такая плохая, но реализация… Начать с того, что вид у большинства массажисток какой-то неопрятный. Они напоминают скорее уличных торговок, причём базарный их тип – малорасполагающий к предоставлению своего тела в их цепкие руки. Если турист и сам не эталон опрятности, то следует добавить, что и качество пляжного сервиса на вид такое, что смотреть на жертву без мук страданий на лице невозможно. Складывается впечатление, что массажистки учатся прямо там, на месте. Обильно полив поджаренное или ещё бледненькое мясцо сверкающим на солнце маслом, они принимаются елозить кожным слоем клиента по его рёбрам, как подштанниками по стиральной доске. Счастливец вминается в полотенце не в силах вымолвить ни слова. Только пучит глаза от нескрываемого удовольствия. Пока сильные руки массажистки энергично мнут, тягают, да раскатывают, её глаза вяло скользят бокам и спинам соседей. Может, ещё кто надумает? “Масахе!! Масахе!!”

китайцы, пляж

Каталонец Энрике, муж эквадорки Сандры, делится своими мыслями:
– Эквадор, хотя и преступный, хотя у местных и оружия дополна, мне там всё равно очень нравится. Если в большие города, вроде Гуайакиля и Кито не соваться, то вполне жить можно. Маленькие городки там отличные. Спокойные. Там даже люди другие. Больше всего мне нравится, что там много неисследованной территории. Выезжаешь, вот тебе – море, вот – сельва, там горы, и главное ни-кого! Меня это успокаивает. Тут, в Барселоне, я расслабиться не могу. В городе – муравейник. Местные, туристы… Отъедешь от города, и все равно – машины, дома один за другим. Европеец везде свою территорию пометил. В этом плане в Южной Америке раздолье – природа почти не тронутая. Если мне вдруг дадут билеты в Эквадор, организую себе длительный отпуск не раздумывая, с радостью побегу чемоданы собирать.

испанцы, самокопание, эквадорцы

“Внимание! Заказывать песню можно только если вы полупрофессиональный певец”, – прочитал я в меню. “Вот так дела! – подумалось мне. – А я всегда наивно полагал, что караоке – это как раз для любителей поорать всласть.” Все караоки на моей памяти были именно такие. Народ вольёт в себя побольше и покрепче и ползёт извергать звуки. Глотка ведь, как известно, под воздействием спиртного расширяется. “А нам всё равно!.. Хоть боимся мы волка и сову…” – хорошо если такое, а то бывает ведь и что-нибудь в духе “Засухарили пацана, засухарили!..” Вскоре на сцену бара выскочил упитанный сеньор в белой рубашке, а с ним уже немолодая жилистая сеньора. Глаза у них блестели в предвкушении заказанной песни. Дуэтом они запели “Besáme mucho”, причём так, что я решил – они сотрудники бара и просто показывают народу, до каких высот можно добраться в обычном караоке. Следом за ними выскочил длинноволосый чернявый юноша и сходу затянул “Tengo la camisa negra”, да так залихвацки, что вначале не выдержали его друзья и стали громко подпевать со своего столика, а потом подключился и весь зал… Я ещё раз заглянул в меню и, на всякий случай, поискал информацию о приглашённых в тот вечер звёздах. Когда и третий выступающий запел на уровне средней российской поп-звезды, я уже просто не верил своим ушам. Складывалось ощущение, что я пришёл на эстрадный концерт, а не в средненький бар-караоке неподалёку от городского пляжа. Трудно было поверить, что все эти люди, сменяющиеся на сцене, были обычными посетителями с улицы.
– Конечно, они обычные посетители! – уверила меня колумбийка Марсела. – Просто, как в Испании, так и в Латинской Америке, народ любит петь. У нас музыкальная культура очень развита. Мы с самого детства поём и танцуем. Почти каждый на чём-то играет или на худой конец в бубен умеет стучать!
Позднее я ни раз находил подтверждение её словам. Я слышал детей во дворах, которые, просто играя и дурачась, пели стройно и попадая в ноты. Я бывал на квартирниках, где каждый хватался за инструмент, и песня выходила чуть ли не под запись. Я ходил и в другие караоке, где может и не было так круто, как на том первом в Vila Olimpica, но народ всегда пел и в подавляющем большинстве пел приятно, а не терзал микрофон и уши окружающих.

бары, испанцы, культура

Раньше я занимался комбат джиу-джитсу. Там свои движения, принципы. Когда приехал в Барселону, в первый же месяц на соседней улице от дома я нашел бразильское джиу-джитсу и тайский бокс. Вдвоем они восполняли то, что у меня было раньше. Но поначалу я все переключался на старый стиль. Тренер Хави смотрел на меня неодобрительно, говорил:
– Это у тебя техника вин-чун, а это еще что-то, здесь мы другое отрабатываем…
Движения, которые предлагал Хави, казались неправильными, неэффективными. Но как-то Хави, насмотревшись на мою самодеятельность, сказал:
– Пойми, нужно опустошить сосуд, чтобы наполнить его новым содержимым. Иначе ничему новому не научишься…
С тех пор я то и дело вспоминал его слова и постепенно научился новым движениям.

джиу-джитсу, муай-тай

В “японских” WOK “Bufet libre” (исп. букв. “свободный буфет”, анг. all-you-can-eat), которые разбросаны по всей Барселоне, работают сплошные китайцы. Место считается хорошим, если подошвы к полу не прилипают. А что? Платишь 11-13 евро и можешь есть, сколько и чего животу угодно. Я раньше часто захаживал в один из таких ресторанчиков на площади Уркинаона. Наверное, сказывались мои “азиатские корни”, всё же за Уралом родился. Позднее я совсем европеизировался и привык есть поменьше и поизысканней. Но это произошло лишь два года спустя, а до этого мне очень нравилась идея жрать не пережрать.
Обычно приходил я к китайцам с друзьями. Мы делали несколько ходок к изобилию еды на витринах, брали самые большие тарелки, накладывали всевозможные салаты, морепродукты, суши – с горкой. После них и супа мису мы набивали животы фруктами и десертами. Когда я совсем объедался, то шёл в туалет по крупному. Потом еще влезало пару мороженых, а иногда ещё хотелось повторить бокероны. Всё казалось очень вкусным. Казалось… Не то чтобы там гадость на деле, некоторые блюда не плохи, но качество низковатое – после такого ресторана самое то сказать: “объелся, как тузик на помойке”.
После того, как я пристрастился к местам, где платишь за каждое блюдо, к китайцам я долгое время не ходил. Но недавно с чего-то решил тряхнуть стариной, оторваться по полной… Пришел один. Набрал полные тарелки знакомых блюд. Набросился на них с былым энтузиазмом, но очень быстро стух. Что-то было не то. То ли компании не хватало, то ли вкусовая память других более изысканных блюд портила радость обжорства. Но я все равно себя пересилил. Все как надо – две ходки. Да только после второй мне так что-то поплохело… Живот пучило. Особенно бесмыссленым казалось это всё в одиночку. Остро так почувствовалось. Жрешь как на убой… хочется и того и сего попробовать – а толку? Пока я вяло тыкал вилкой в маслянистые бокероны, мне вспомнилась история брата, как у них на вахте, на северах, шведский стол был, так два охранника обожрались до такой степени, что им промывания желудков делали. После этого случая еду всем вахтовикам стали выдавать строго по порциям, без всяких “ешь, сколько влезет”. Хотя до промывания желудка мне не хватало еще по меньшей мере двух-трёх ходок, на душе стало совсем грустно. Подходили китаяночки-официантки, уносили пустые тарелки, а я пялился в стену и медитировал на яркие красно-жёлтые узоры. Наконец, найдя в себе силы встать, я подошёл к кассе, заплатил свои 13 евро и ушёл вразвалочку. С тех пор, в “свободный буфет” меня не тянуло.

еда, китайцы, рестораны, русские

Испанский я еще в Томске начал учить, но там не с кем было практиковаться. Я понял, что нужно срочно кого-нибудь найти. Идея языкового обмена по интернету звучала увлекательно: найти тех, кто учит, русский, и у кого родной язык испанский. Тогда мы сможем замотивировать друг друга. Как водится, идея такая и другим людям в головы пришла. Поэтому я быстро нашёл море сайтов. В основном они были плодом китайской мысли, как например, huitalk.com (прикрыт, следы здесь), italki. Сейчас таких сайтов и того больше. Например, Conversation Exchange, Language for Exchange, My Language Exchange, Interpals. Впрочем, самой проблемой были не сайты. Сложно было найти ответственных товарищей, с кем можно было бы регулярно общаться. За всю мою полуторогодичную историю языкового обмена я переобщался с примерно с двадцатью иностранцами, а скольким написал, так уже и не вспомнить. Убил я на них уйму времени, но не жалею. Перебор был увлекательный. Как экскурс в психологию и чужую культуру одновременно. Среди желающих учить русский язык, я нашёл трёх особенно полезных иностранцев. С ними я оттачивал построение фраз на начальном этапе, понимание на слух, переписывался с взаимной коррекцией.
Практиковался я с моими интернет-приятелями два-три раза в неделю. Самое главное, что я понял: всерьез языковой обмен в языке не продвинет. Он – приятное дополнение, мотивация учащемуся. С его помощью я смог сделать экзотический испанский реальностью, частью моей сибирской жизни. Жизни такой далёкой от Западной Европы и уж тем более Южной Америки. Когда у меня появились испаноговорящие друзья, я почувствовал хотя и несколько искуственную, но всё же необходимость в испанском. Он перестал быть для меня лингвистической абстракцией. Я лично познакомился с реальными людьми, которые с детства говорили на нём, а в русском делают лишь свои первые шаги… Тем не менее, основная учёба всё же шла в оффлайн. И это должны были понимать оба. Много аудио, проговаривание целых текстов вслух, чуть-чуть книжек. Для того, чтобы языковой обмен был хоть сколько-нибудь полезным, хорошо всё же иметь базовый разговорный. Иначе вас ждут сплошные “ха-ха-ха”, да “привьет-эспасибо-пОка”.

самокопание, язык

Гулять тут обычно начинают часов в десять. Если молодежь, то собираются где-нибудь на улице, чтобы никто не видел, и устраивают botellon – покупают дешевую выпивку, хорошенько подзаправляются, чтобы потом не тратиться в барах. Народ повзрослее встречается дома, на террасах. Часов в одиннадцать-двенадцать все выползают в бары. Ищут бар позаполненней. Чем теснее, тем считается круче место. В самых лучших барах на пути от двери к барной стойке чувствуешь себя сосиской, которую зачем-то заглотили целиком и отчаянно пытаются пропихнуть вглубь по пищеводу. В барах пьют популярные коктейли: мохито, космополитен, пина колада, иногда рюмочку водки (чупитос), пиво. За полночь, в час-два, когда бары начинают закрываться, народ потихоньку мигрирует в ночные клубы. Цены в Барселоне 10-20 евро за вход. Там продолжают пить, но больше танцуют. Одинокие сканируют взглядами противоположный пол, парные – балдеют от обстановки. Заканчиваются пляски под утро, на рассвете. Люди расползаются по своим или, если повезло, чужим квартирам. Несколько лет назад еще были афтерпати (раннеутренние дискотеки для самых оторванных или удобренных химикатами), но их запретили – мирные жители жаловались. Поэтому сейчас, кому не хватило, просто идут поглощать чурросы.

бары, испанцы, клубы, традиции

Одним из самых сложных в испанском для меня было употребление частички “se” (рус. “ся”) с глаголами. Использовал я её как попало, по наитию, и до сих пор в некоторых случаях порой не успеваю быстро сообразить, нужна она или нет. Раньше мне казалось, что “se” используется только для возвратных глаголов (например, llamarse Juan – зваться Хуаном), да замен le, les для благозвучности. Как выяснилось, случаев употребления непокорной “СЯ” по меньшей мере семь.
1) Замена le, les для благозвучности (variante de le o les). Пример: Juan compró una ratancita a Marta >> Se la compró (исп. “Хуан купил крыску Марте” – “Её ей купил”). Здесь “le” (ему) превратилось в “se”, чтобы красивее звучало. Не “le la”, как рифма плохой пенси, а “se la” – “села Марта за весла, хороша и весела…”
2) С местоимёнными глаголами (con verbos pronominales). Некоторым глаголам для склонения необходимо присутствие местоимения, в таком случае злополучная “se” игрет роль этого самого местоимения. Например, Juan se atreve a beber cinco chupitos – Хуан отваживается выпить пять стопок, Marta se queja de que Juan aún no ha vuelto a casa – Марта жалуется, что Хуан до сих пор не вернулся домой.
3) С возвратным значением (con valor reflexivo). Когда подлежащее и дополнение совпадают (объект воздействует сам на себя): Juan se lava la espalda – Хуан моет спину (свою, гад, спину моет, не Марты), Juan se afeita a navaja – Хуан бреется опасной бритвой (себя бреет, Марта предусмотрительно побрилась раньше).
4) Взаимодействие субъектов (con valor recíproco). Например, Juan y Marta se casan – Хуан с Мартой женятся (между собой), Juan y Marta no se saludan – Хуан и Марта не здороваются (Хуан не здоровается с Мартой, а Марта с Хуаном – отсюда se).
5) Отметка безличности (marca de impersonalidad). Например, no se vive bien en Barcelona – в Барселоне живётся плохо.
6) Отметка пассивности (marca de pasiva refleja). Например, allí se oyen los gritos de Marta y Juan – там слышатся крики Хуана и Марты.
7) Дательный интереса (dativo de interés). В этом случае “se” лишь подчёркивает глагол и могла бы быть исключена без потери смысла предложения. Например, Juan (se) comió dos chuletas – Хуан слопал две отбивные (Марте ничего не оставил, поэтому глагол достоен “se”). Los muchachos (se) bebieron dos botellas – Ребята вылакали две бутылки (Марта оказалась не такой сволочью и поделилась с Хуаном – подчеркнуть с помощью “se”).

испанский, язык

Как-то полтора года назад один мой приятель француз скинул мне письмо: “В Барселону едет моя хорошая знакомая австралийка. Вы оба замечательные люди, и поэтому просто обязаны встретиться.” Мне понравилась формулировка, время у меня было, я решил, почему бы и нет? Этим мне Барселона как раз очень нравится – сюда постоянно приезжают самые разные персонажи. Встретились мы с австралийкой уже поздно, на общение был всего один вечер. Выяснилось, что зовут её Бианка, в Барселону она приехала поработать на OOFF-фестивале, организовывать там рекламу. Сама из Мельбурна, вначале из Австралии уехала в Лондон, затем в Ирландию на островок, затем махнула в Ротердам (Голландию), последние два с половиной года живёт в Берлине. Выяснилось, что австралийцам также сложно получить рабочую визу, как и русским – поскольку не граждане ЕС. Им тоже нужен контракт на работу. Когда Бианку приглашали в Берлин маркетологом, тоже писали запрос точно под нее, что, мол, немки такой не сыскать, нужна обязательно австралийка с уникальными характеристиками (в Германии тоже хватает безработицы). Сменить тип работы Бианка так просто не может, потому что будут проблемы с визой. Он рассказала мне, что её мечта – продюсировать документальные фильмы о животных. Помимо работы, она учится на вечернем отделении психологического факультета, изучает поведение животных. Мне сразу подумалось, что меня она, наверное, в тот вечер тоже изучала. Впрочем, вёл я себя подчёкрнуто тактично, дружелюбно, можно сказать, держался на расстоянии. Мы общались, гуляли по Барселоне. Напоследок по пути заглянули в Гарлем Джаз Клуб. В тот вечер там играли кубинскую самбу. Народ здорово отплясывал. Особенно здорово выглядел турок Сайгн, я тогда ещё не был с ним знаком и принял его за испанского мачо. Своей знакомой я честно признался, что сальсу я танцую из ног вон плохо, а самбу плясал только бразильскую и то всего три раза на мастер-классе… В общем, блестнуть в танце и в последствие закрепить поведенческие шаблоны мужской особи гомосапиенсов мне бы едва ли удалось. Да и не было желания выпендриваться. Хотелось просто спокойно пообщаться. Мы немного потоптались по кругу вместе с толпой, потанцевали. Получился хороший, такой добрый вечер “замечательных людей”. Распрощались уже далеко за полночь. Домой я шёл пешком через всю Барселону. Дышал летней южной ночью. Когда Бианка вернулась в Берлин, она скинула мне благодарственный е-мэйл. Какое-то время мы обменивались длинными письмами на английском. Делились впечатлениями о наших разных эмигрантских жизнях. Потом переписка заглохла. Осталось лишь приятное воспоминание о встрече в Барселоне.

австралийцы, бары, клубы, отношения, танцы

Около года назад. Весна. Семана Санта. Из Барселоны выбираюсь на праздники с танцевальной школой в санаторий возле муниципалитета Кальдас-дэ-Эстрач. Еду туда один. Выйдя из поезда, оглядываюсь. С одной стороны море спокойное-преспокойное. С другой, на довольно крутом склоне завис ещё более спокойный Кальдас. Погода идеальная: тепло, но не жарит, ветерок морской. Прямо с железнодорожной станции дорога идёт вверх, в сердце посёлка. Я медленно бреду по дороге. Никуда не тороплюсь. Разглядываю домишки, дышу свежим воздухом. Людей совсем нет. Время послеобеденное, выходной. Кто на пляжах, кто на сиесте. Только рыже-чёрный худой кот выходит мне навстречу. Потягиваясь, он здоровается и сразу прощается со мной по-каталански: мэу!
– Кот, привет!
Кактусы на склонах, кипарисы в узких аллейках. Нежно-голубое небо в ажурной наволочке облаков. Стены у домов в три метра высотой и с массивными воротами. Безмолвные машины хозяев во двориках. Красные, бордовые, розовые цветы в горшках на подоконных балкончиках. Теплый ветерок шелестит листвой. Я иду и иду. Уже высоко. Внизу у подножия холма расстилается море. Я долго смотрю на его поблёскивающую гладь. Достаю телефон и сверяюсь с Гугл мапс. До санатория уже не далеко. Там будут люди, с ними придётся говорить. Мой взгляд падает на пустую детскую площадку на склоне. Скольжу глазами по окнам, зелени, цветам. Небу. Морю. Хочется покоя и одиночества. Хочется сочинять стихи.

загород, места