Кто-то залип перед телевизором с праздничными “буратинами”, а кто-то заглянул сюда, в наш барселонский блог. Праздно тыкался по сайтам или намеренно хотел проверить, чего мы там насочиняли – один фиг. Сегодня истории не будет! Не для этого мы, текстописец и художники, сегодня тут виртуально собрались. Нас теперь целых четверо, плюс Макс по старой памяти заглянул. Стоим обвешанные разноцветными гирляндами и машем вам пальмовыми веточками (за неимением еловых под рукой). Пакетами с хамоном, фруктами и кавой ещё трясём. Уря, наши дорогие читатели! Новый год долбится в окна! Весь год мы трудились, творили тексты и картинки, вы тоже трудились – читали и решали, стоит ли очередная заметка вашего лайка, комментарии ласковые писали. И вот год закончился, конец света не наступил – опять с января жизнь начинать. Будем же позитивны! Плюс один нам не в минус! Помните, что жизнь наша обыкновенная, будь то в Барселоне или где бы то ещё, по существу бессмысленна и монотонна, в истории, наделённые эмоциями и смыслом, превращаем её мы сами (или их дофантазируют писатели…) Большие амбиции, достижимая и понятная цель, преодоление трудностей – вот важные составляющие увлекательной истории. Желаем вам их в будущем году; даже трудностей – без них история, как и жизнь, пресна. Год такой, о котором можно вспоминать с улыбкой, рассказывать с восхищением, думать как о ступеньке к вашей мечте – таким чтобы стал для вас 2013!.. Макс уже колупает ножом хамон, Александра моет виноград, Таня и Юля расставляют на столе салаты. Я спешу к холодильнику за кавой. Вот-вот и пробьют часы.

обращение, самокопание

Варю вызвали в школу в Барселоне. Странно, вроде бы Миша последнее время приносил одни “be”. До высших оценок “molt be” и “excelent”, которые могут получить здесь особенно старательные пятилетние детишки, он не дотягивал, но всё же это было далеко не “insuficient” и едва могло бы стать поводом для разговора с родителями.
– У нас серьезные опасения по поводу твоего ребёнка, – призналась ей молоденькая учителка Лайа. – Пожалуй, мы отправим его к психологу.
Варя даже поморщилась от неожиданности.
– К психологу?? Зачем? Хороший мальчик. Вроде всё с ним в порядке.
Учителка покачала головой. На её лице читалась преувеличенная забота.
– Он у тебе очень грустный.
Варя всмотрелась в глаза каталонки. Она это всерьез? Лайа всегда казалась ей девушкой рассудительной, не истеричкой, умеренно требовательной к детям. Похоже, та искренне переживала за Мишу.
– Лайа, у нас всё хорошо. Честно! Совершенно благополучно живём.
– Да нет же, Варя… ты не понимаешь. Вот, например, недавно я переоделась в клоуна. Упала. Все дети смеялись, а он нет.
Варя невольно приподняла брови. Упала? Миша никогда не любил эти эксцентричные шоу, где все падают, поскальзываются или стукаются лбами. Подобные записи с Youtube частенько гоняли по испанскому телевидению. Миша смотрел их сосредоточенно и вполголоса удивлялся: неужели люди и правда такие?.. Как-то раз он заявил, что они точно заранее репетируют. Только получается у них хуже, чем в кино, совсем невзаправду. Варя вздохнула.
– Лайа, я тебя уверяю, для него это нормально. Мы просто другие.
– Ну как же, есть у нас детишки из Колумбии, из Сенегала, итальянчики и французики есть… все смеялись! А Миша только нахмурился и стал рисовать что-то у себя в тетрадке…
Позднее Варя полушутку-полувсерьёз рассказала об опасениях школьной учителки в компании русских друзей. Оказалось, в Барселоне многие русские родители проходили через такой разговор в школе.
– Особенно грустных детей растим, – заметила Варина подруга.
– Или, может, чрезмерно задумчивых?.. – добавила другая.

дети, каталонцы, культура, русские

(начало здесь)

Состав творческой группы непрестанно менялся. У кого-то не было времени, кому-то надоедало. Кто-то ушёл, чтобы создать свою компанию. Иногда к работе подключались вообще подростки, бесплатно учились делать кино. Группа раздулась до 60 человек. Провели чистку, чтобы избавиться от людей случайных, мало вовлечённых. Осталось только 30.

С годами киношный проект AVED превратился в серьезную продюсерскую компанию (исп. productora), стали зарабатывать деньги. Читать далее

испанцы, кино, люди

Джорди Монторнес Соле приехал в Барселону из каталонского провинциального городка Лериды в 2001 году учиться на программиста. Успешно поступил в Каталонский политехнический университет (UPC). Однако, чего-то для полноты жизни ему не хватало. Какой-то творческой струнки. Всё началось с того, что на доске объявлений кампуса UPC Nord он обнаружил объявление такого содержания: “Хочешь поучаствовать в создании короткометражки? Приходи к нам! Сделаем кино вместе!” На объявление также откликнулся его будущий лучший друг Хави Руэда с телекоммуникаций и другие компьютерщики. Всего человек восемь. Объявление было от некой ассоциации AVED, которая организовывала университетские праздники в Барселоне. Возникла потребность в цифровых видео для этих праздников, а специалистов не было. Впрочем, не откликнулось таковых и на объявление. Всем хотелось делать кино, но никто толком не знал, как именно. Кое-кто умел держать камеру, не более. “Ну чё, запишем?.. Эй, кто знает как свет ставить? Какой свет? У нас ламп-то нету!” Сделали первую короткометражку. Вышло не так плохо. Стали тренироваться на простых видео, учились по ходу. Книги, интернет, смотрели много фильмов, говорили с людьми, вместе анализировали работы. Позднее стали приходить люди со знаниями, из ECIB, ESCAC, были и те, кто уже зарабатывал этим. Получалась смешанная группа – не дилетанты, но ещё и не профессионалы. “В творческом плане границ нет! – пояснил мне Хави. – Можно сделать что-то убогое (исп. cutre) в визуальном плане, но с очень хорошей идеей, и наоборот. В нашем коллективе у каждого есть свой голос, равноправный со всеми. Главное, способствовать творческой работе (исп. fomentar labor artistica), делать интересное кино, которое показывает оригинальный взгляд на мир…” (продолжение в среду)

испанцы, кино, люди

Увидеть театральную постановку “Каштанки” в Барселоне для меня было слегка сюрреалистическим опытом. Каштанка и в театре — уже само по себе необычно, да к тому же любимая история из русского детства и здесь в Барселоне. На каталанском!

Я серьезно порасспросил Наташу Гарустович, руководителя театра “Teatre Rus Barcelonés”, что это за безобразие она тут устроила.

Познакомились мы, пока она ещё была в гриме (“Целовать не буду, а то сам, как Каштанка, станешь!”) Выяснилось, что Наташа с её напарником Иманолом ставят чеховскую историю в Барселоне вот уже три года. Читать далее

культура, русские, театр

До скидок оставался ещё целый месяц, но Эвелин получила зарплату и ей нетерпелось пошопиться. Она поглазела в витрины на Авеню Портал дель Анхель, в которых зазывающе отражались предрождественские гирлянды. Заглянула в Зару и Корте Инглес, но так ничего и не приобрела. Первые годы в Барселоне на зарплату официантки приучили её к бережливости и обузданию своих желаний. Слегка поникшая, она брела через площадь Каталонии. Вечерок, несмотря на декабрь, выдался по-осеннему тёплым. Моргали гирлянды вокруг. Душа просила праздника или хотя бы какого-нибудь подарочка самой себе. Внимание её привлекли шурушки чернокожих торговцев. Вещицы были разложенны наспех прямо на асфальте на квадратах из разноцветной материи. От углов материй в руки торговцев тянулись длинные шнуры.
– Почём у тебя вот этот кошелёк “Louis Vuitton”? – спросила она у одного продавца-нелегала.
– Двинацать еро, шень шень дюшево, хароши шелёк.
– Я тебе дам десять.
– Ни магу, стите ни магу. Буду терять еро.
– Десять – хорошая цена за подделку.
Поперепиравшись немного, Эвелин уболтала-таки африканца на свою цену. Взяв десятку и вручив девушке кошелёк, парень вдруг расширил глаза. Дёрнув за верёвочки в руках, он мигом стянул тряпку с шурушками в тюк и дал дёру. Эвелин обернулась и оказалась лицом к лицу с запыхавшимся и сердитым полицейским.
– Доброй ночи, сеньор полицейский. До свиданья!
Не дав полицейскому отреагировать, она развернулась на каблуках и бойко поцокала восвояси. С появлением полицейского площадь возле фонтана опустела. Все торговцы перебежали через дорогу и заныкались в переулки, дожидаясь пока он уйдёт. “Ну и жизнь у них… – подумала девушка. – Мыкаться так туда-сюда весь день. Поди едва хватает денег на пропитание…” Она представила себе унылые будни этих чернокожих парней и как-то противно ей стало на душе за свою мелочность. Поколебавшись секунду, она двинулась в сторону заныкавшихся в переулке торговцев. В освещении разноцветных, пыщащих своей хвастливой дороговизной гирлянд, она разглядела своего недавнего продавца и помахала ему рукой.
– Эй, эй, пшш! Пшш! Два евро!
Парень вначале не понял, но потом вдруг расплылся в широкой улыбке с крупными слегка желтоватыми зубами. Эвелин быстро засеменила в его сторону.
– Послушайте, сеньорита!!! – вдруг раздался крик со стороны.
К ней, отдуваясь и пыхтя, бежал прежний полицейский.
– В Барселоне запрещено покупать на улицах!! И хватит уже искать этого жулика, чтобы вручить ему деньги! Я и так видел, что вы купили две кошёлки!
– Не правда! – на ходу возмутилась Эвелин и ускорила шаг. – Только одну!!
– Вы ещё поспор-р-рьте! Сейчас как оштрафую вас на 200 евро!! Пуф…
– Извините! Я… я не знала!! Доброй ночи, сеньор злой полицейский! Адьос!!
ЦОК! ЦОК! ЦОК!

африканцы, колумбийцы, криминал, улица

В отеле NH напротив нашего офиса постоянно кто-то норовит обнажиться. Однажды, когда я сидел, тихо уткнувшись в свои два монитора, в офисе началась какая-то движуха. Поскольку при работе я использую беруши, о всех офисных событиях я узнаю последним. Большинство разговоров на фоне – для меня глухие бу-бу-бу, но если народ начинает чрезмерно суетиться, тут я раскупориваю локаторы и по обстановке примыкаю к действию. На этот раз вся мужская часть коллектива столпилась на террасе и следила за незашторенным окном в отеле напротив. Там на широкой кровати раскинулась совершенно обнажённая девушка. Ни о чём не подозревая, она болтала с кем-то по телефону. Хотя лица её было не разобрать, телом девушка была что надо. По крайней мере, так казалось издали. Каждый раз, когда она перекатывалась на белой простыне, поворачиваясь к невидимым её глазу зрителям то бочком, то спиной, то грудью – по группке из наших программистов и менеджеров (не самые волнующие профессии) прокатывался умилительный вздох. Однако, не всегда отель радует нас такими прекрасными видами, что хочется отлепиться от монитора и удариться в лирику. Порой обнажёнка куда более прозаичная – как, например, ближе к закрытию купального сезона на террасе того же отеля. В тот день я опять выбежал на нашу террасу последним – коллеги уже наперебой обсуждали спектакль напротив. Пьяные английские туристы с криками и матами срывали с себя футболки и трусы и с разбегу сигали в бассейн на крыше. Брызги красиво разлетались на фоне чисто голубого неба. Если за нами кто-то и наблюдал с самого сверху, то его жёлтый глаз был по-веселому ярок и, я бы даже сказал, доброжелателен. Мокрые тела вылезали из бассейна, матерясь, давали круголя по террасе и сигали снова. Поскольку команда британских эксгибиционистов была исключительно мужская, эстетическая ценность шоу была весьма ограниченная – интереснее было наблюдать за ошарашенным персоналом гостиницы. Ни бармен, ни швейцары не знали, что предпринять – англичане застали их врасплох. Наши девушки глянули на болтающиеся британские причиндалы лишь краем глаза, да махнули рукой, мол, чего они там не видели. (Интересно, что мужское мнение на географию женского тела, обычно отличается.) На балконе появился шеф.
– Опять голые англичане?? Нет, у них это точно национальное…
И правда, никакую другую нацию – ни испанцев, ни французов, ни даже русских – не тянет прилюдно гарцевать голышом по “синей лавочке”, как островных британцев. Есть теория, что нации, жившие в изоляции на островах, немного странные оттого, что у них было слишком много внутриродовых смешений. Хотя, кто знает, может они единственные под парами алкоголя достигают раскрепощения и нирваны и высвобождаются от всех человеческих условностей.

англичане, офис

Швед Тоби вот уже более 20 лет работает в области связи. За это время он успел пожить в Москве, ряде арабских стран, Болгарии и Баку. Он свободно владеет шведским, русским и английским языками. Несколько лет назад он с женой Ириной переехал в Барселону. Вдохновлённый моей трилогией о Telefonica Movistar (см. Часть 1. Замануха, Часть 2. Разрыв, Часть 3. Преследования), он поведал мне о своих мыканиях с этой компанией.
С самого начала друзья Тоби предупреждали быть поосторожней с испанской телефонной связью: очень легко попасть впросак, особенно если общаешься напрямую с Телефоникой. Однако испанский монстр связи заманил-таки Тоби и Ирину в свои сети. Этим летом супруги подыскали себе квартирку в Сан Жерваси, первый год с льготными тарифами у прежнего провайдера давно истёк – самое время было искать нового оператора. Телефоника предлагала оптоволоконную связь с хорошими тарифами. Дом был явно подключен – портье даже показал новым жильцам ящик Телефоники с толстым оптокабелем от телефонной станции и тонким – к одной из квартир на первом этаже. После подписания контракта с Телефоникой Тоби и Ирине дали документ с подтверждением заказа и пообещали перенести линию в течение трех недель, правда, в удобный для Телефоники день. Через две недели, непосредственно перед въездом в новую квартиру, Тоби заглянул в магазин фирмы и поинтересовался, когда собираются перенести их линию. Оказалось, что никакой заявки на перенос в системе вовсе не числится… Тоби прифигел, но сделал заявку ещё раз. Побещали то-же самое: перенос номера в течение трех недель, в удобный для Телефоники день. Девушка в магазине оказалась понимающая, пообещала ускорить процесс и даже договорилась, чтобы Тоби с Ириной отменили старый контракт и не выставили счёт за преждевременный отказ от услуг. Через неделю пришёл техник, пошурудил кабели и сообщил, что обеспечить связь до их квартиры не так-то просто, поэтому… аннулировал заказ. Вдогонку позвонили из Телефоники и заявили, что никакой оптической линии в их доме нет и, вероятно, не будет. Вместо этого предлагалась обычная телефонная линия с ADSL. Контракт на допотопный ADSL, как выяснилось, навязывался по меньшей мере на полгода… Номер по старому адресу отключили всего за 10 дней, что невероятно быстро. Бывают случаи, где номер живет много месяцев, а Телефоника продолжает слать счета за чужие разговоры. Другой техник пояснил, что дом недостаточно подготовлен для подключения оптокабеля к квартире Тоби и Ирины, и пообещал написать отчет, чтобы Телефоника (в удобный для себя день) провела распределительные кабели по этажам. Номер пришлось поменять. Было несколько левых звонков. Выяснилось, что новый номер раньше принадлежал какому-то модельному агентству, возможно даже настоящему агентству, без кавычек. После недель изоляции пара наконец-то обрела связь с внешним миром и теперь рада пусть даже ADSL… Расширенную версию злоключений можно почитать в блоге Тоби на трёх языках.

рутина, связь, шведы

При виде прилавка с лотками свежих морепродуктов разбегаются глаза. Тут и осьминожки (кат. chipirones), и сардины, и разные молюски (berberechos, tallarinas), и мелкие ребёшки (кат. chanquetes), и креветки (исп. gambas) с омарами (исп. cigalas), и самая разная рыба – дорада (исп. dorada), морской судак (исп. lubina), мерлан (исп. merluza). Все кажется таким вкусным, поэтому мы с Паолой заказываем каждого блюда понемногу, плюс по супу из морского чёрта (исп. sopa de rape). Хосете, племянник Паолы, начинает хныкать, говорит, что он рыбу не любит и вообще хочет обедать дома, но мы, эгоистичные взрослые, говорим, что нечего ныть – всё уже решено. Тогда он в духе поколения XXL просит картошку фри и на том успокаивается. Все морепродукты свежие, вообще эта часть ресторана выглядит как рынок или рыбный отдел супермаркета. Выбранные нами вкуснятины взвешивают, заворачивают в бумажные пакетики и уносят на кухню. “Стол номер шесть!” – сообщает нам продавщица-барменша. У другого прилавка мы расплачиваемся и пока получаем только воду. Место находится в Эйшампле, недалеко от площади Тетуан, но есть и другие подобные ресторанчики морских продуктов (исп. marisquerías), например, из сети La Paradeta в районах Сантс, Борн и Саграда Фамилия. Внутри ресторанчик обставлен очень скромно. Из оформления только модели кораблей на стенах, сети, аквариум с крабами и прочая морская тематика. Атмосфера немного как в обычной столовке – здесь это не главное.
– Стол номер три! Номер семь! Номер четыре! – объявляют с кухни по радио.
Люди спешат к окошку, оттуда им передают свежеприготовленные морепродукты. Вскоре очередь доходит и до нас. При озвучивании нашего номера я вздрагиваю, подскакиваю на месте и опрокидываю минералку. Вода разливается по всему столу. Пока Паола, морщась, промакивает её салфеткой, я, подгоняемый голодом, спешу к окошку и забираю две тарелки супа с чёртом. Суп оказывается чертовcки хорош. Поскольку Хосете ещё маленький и толком не знает вкус рыбы, мы обманом скармливаем ему немного. Но, как выясняется после, обманываем мы себя, поскольку картошку он уже есть не будет. Нас вызывают ещё несколько раз. Сардины, осьминожки с рыбёшками – всё жареное, но тоже невероятно вкусное. Только молюски приготовлены на пару – на тарелке я сооружаю из их панцирей целый морской городок с башнями и стенами. После обеда меня переполняет ощущение чрезвычайной сытости с оттенком вины перед самим собой, поскольку жареное не очень-то полезно, но чистое удовлетворение от вкусной еды в итоге поглощает все оттенки. Обед выходит в 18 евро на человека, что с учётом объёмов и качества съеденного для Барселоны приемлемо. Мы выходим на улицу, декабрьская прохлада нам уже не страшна. На холодно-голубом небе светит яркое барселонское солнце. Жмуря глаза, я поднимаю к нему лицо. Глубоко вдыхаю едва уловимый вкус моря. Расплываюсь в улыбке.

еда, рестораны, улица

(продолжение, начало здесь) Утром Энрике не услышал будильник, в офис собирался впопыхах – его ждали клиенты – и только по дороге он вспомнил, что даже не вытащил злополучный диск из музыкального центра. Вечером они собирали у себя латиноамериканских друзей. Энрике пришёл с работы поздно, в самый разгар вечеринки, гости уже поели, болтали с хозяйкой и весело приплясывали под сальсу… Энрике сел за опустевший стол, вяло поковырял ложкой в подогретом морочо, потыкал вилкой в креветки, но аппетит не шёл. Энрике косился на центр, лихорадочно пытался вспомнить очередную песню, чтобы прикинуть, сколько осталось до конца. Он подумал, что Сандра навряд ли знала о пятисотом треке, иначе не была бы так беспечна. Собравшись с духом, он поднялся из-за стола, быстро подошёл к центру и ткнул Eject. Трей проигрывателя выезжал мучительно медленно. Гости удивлённо замерли, словно тишина парализовала их. Энрике быстро ухватил диск за край, махнул рукой и запустил серебристый кругляш в открытую дверь балкона. Сандра, которая танцевала рядом, как-то неуклюже вскинула руки, её брови дёрнулись на лоб.
– Дорогая, прости, не могу больше… каждый день слушаем одно и то же!
– Ты!.. – проговорила Сандра, хватая воздух ртом. – Это был мой любимый диск!
В семье вот-вот случился бы скандал, к которому Энрике уже стоически приготовился (всё же лучше группового прослушивания пыхтений и хихиканий из прошлого), но тут, на удивление всех присутствующих, диск, словно карликовое НЛО, впорхнул с улицы в открытую балконную дверь и приземлился на диване. Энрике непроизвольно потряс головой и, пытаясь восстановить психический баланс, выглянул наружу. С террасы напротив с издёвкой помахал пучеглазый сосед, мол, нам чужого не надо.
– На этот раз, мой самородочек (исп. mi tesoro), тебе повезло, – заявила Сандра, возвращая диск в проигрыватель. – Я, конечно, понимаю, работа-стресс, но у всего же есть свои границы! Если тебе так приелась последовательность, я включу “режим перемешивания”…
Энрике открыл было рот, но сумел только шумно выдохнуть. Кровь долбила в виски посильнее возобновившегося ритма сальсы. Вернувшись к столу, Энрике временно затих, моля про себя, чтобы случайно не выпал пятисотый трек. Пытаясь сохранять невозмутимость на лице, он стал обдумывать очередную музыкальную диверсию. Вечер казался нескончаемым. Чем больше песен проигрывалось, тем выше был шанс, что следующим гости услышат пыхтения и сопения. Ужин придал Энрике сил. Он перебрал все возможные варианты избежать неприятностей и остановился на самом простом и надёжном. Дождавшись пока жена выйдет на кухню, он поймал её в коридоре.
– Я не чокнулся! – сердито прошептал он. – Cтресс тут не причём…
Он взял девушку за плечи, и, глядя ей в глаза, поведал о злосчастном треке.
– Дыхание? Сопения? Чавкания? – переспросила Сандра.
Казалось она ничуть не смутилась, даже наоборот повеселела, сморщила нос, готова была расхохотаться.
– Это ведь Бóрис! Он со мной три года жил! Он всегда так пыхтел и обожал лизаться…
– Что? Какой ещё Бóрис??
– Шарпей! Мы его ещё щенком взяли, но потом моя сестра пеерехала и забрала его с собой. А голос – так это ведь мой отец, только помоложе. Неужели не узнал? Ну и фантазёр же ты, Энрике! Релаха-те! Пойдём танцевать!
Но расслабиться под злосчастный диск пристыженному мужу ещё долго не получалось. Пыхтения шарпея Бóриса переплелись в голове Энрике с заокеанским и таким пугающим своей до-энриковостью прошлым жены.

испанцы, отношения, сальса, фантазия, эквадорцы