– Chaikovski, impresionante! (Чайковский, ошеломительно!) – восторгалась впереди сидящая пожилая сеньора.
Меня распирало от гордости за “своего”. Так хотелось наклониться вперёд и сообщить, что Петр Ильич – мой соотечественник, что он представитель моей, русской культуры. Но звучало бы это как-то глупо, и я сдержался. Мы были в концертном холле L’Auditori. Огромный зал, чистый, светлый, современный. Обшитый пластиком под светлое дерево. Со множеством рядов, балкончиков, лесенок. Сидели мы на самом верху (поднимались по лестнице на четвертый этаж) по бюджетным билетам за 20 евро, но видно было хорошо, всё грамотно построено. Вокруг одни пенсионеры. Помимо меня и Паолы лишь одна молодая пара вдали, и те поди из консерватории. Только что началось второе отделение концерта. Вдалеке внизу муравьиный дирижёр во фраке размахивал руками. В первом отделении прозвучала музыка американского композитора XX века Самуэля Барбера, за ним шёл испанец Хесус Торрес (из Сарагосы). Музыка Барбера сильная, но незамысловатая, к своему стыду я принял его за Чайковского. Более того, слушая его, я красноречиво (насколько это возможно с моим уровнем испанского) расписывал Паоле насколько эта музыка классическо-русская по духу, проводил параллели с саунд-треком к Доктору Живаго. Хесус Торрес ошеломил меня своим напором. В исполнение его творения включились трубачи и барабанщики. Согласно брошюрке концерт был посвящён романтической музыке, и в варианте испанца она была очень пылкая, эмоциональная. Перепады настроения, метания, гром. Я цеплялся слухом то за один, то за другой инструмент, сопереживал. На Чайковском же я обо всём забыл. Музыканты, инструменты, мелодия – на полчаса всё вокруг перестало для меня существовать. Влекомый настроением музыки я витал в своих мечтах, надеждах, переживал душевные порывы. Я грезил наяву. Когда композиция закончилась, я пришёл в себя и посмотрел на Паолу. Её агатово-чёрные с почти неразличимыми зрачками глаза были широко раскрыты, грудь тихо вздымалась. Мы были на одной волне.
– Chaikovski, impresionante! – опять воскликнула сеньора, и зал бурно зааплодировал.

культура, музыка

Есть джаз-клубы для души, а есть… понтовые. Как, например, Bel-Luna возле площади Каталонии. Приходишь, выкладываешь деньгу. Там внутри всё такое понтовое. Сцена, ресторан, все дела. Тебе так клёво. Думаешь, какой я весь понтовый – в таком понтовом месте сижу. Заказываешь бокал понтового испанского вина. Кругом люди в пиджаках и чуть ли не вечерних платьях. На сцене нарядные джазмены. Начинают играть и… пшик! Не цепляет. Ну никак. Обстановка клёвая, пошшш, люди приятные, а музыка не прёт. Вяло всё. Чисто за деньги. Лишь бы отыграть.

Идешь в антипод, Harlem Jazz Club. Занюханный переулок в аналах Готик. В клубе накурено. Толпа потная. Никакого антуража. Но музыка… жар, страсть, любовь к делу, фиеста!

заведения, клубы, музыка