Наверняка, многие из вас проходили мимо этой престранной инсталляции и даже не разглядели в ней произведение искусства. Сооружённое перед олимпиадой 1992 года, как и лицо Барселоны и жопа на ножках, этот стеклянный куб с хламом всё же от них существенно отличается. Находится он на проспекте Пикассо (видимо, неспроста) за забором парка Сьютаделья. Когда проходишь мимо его грязных от дорожной пыли стёкол, испытываешь ощущение дискомфорта и беспорядка, как после стройки или ремонта, когда рабочие что-то корёжили, корячили, а закончив, побросали весь строительный хлам в кучу. Инсталляция так и видилась долгое время мне эдакой старательно отстеклённой от чудесного города помойкой. Но однажды мне удалось разглядеть в нагромождении хлама Замысел, проникнуться ужасом этого просто творения. Не знаю, то ли стеклянный куб попался мне на глаза, когда я был в нужном настроении, то ли вдруг подсознательно мне стало обидно за его неоценённого создателя, но после тщательного разглядывания монумент вызвал у меня довольно сильные экзистенциальные эмоции. Пробитая железной балкой софа, нагромождение домашнего хлама, бессмысленно бурлящая вода – интуитивно я прочувствовал заполняющий меня иррациональный ужас, как если бы я стал свидетелем последствий землетрясения или наводнения. Некой разрушительной стихии, смеющейся над нашим существованием, ставящей его под сомнение, оставляющей за собой вот такие леденяще безжизненные скульптуры, груды дерева, стекла и металла. Никому не нужные, заброшенные и мертвяще-вечные… Помедитировав на возгоревший в моём сознании монумент, я свернул в ворота парка Сьютадельи – лучшее место для тушения экзистенциального пожара путём соития с природой и наблюдения за себе подобными.

места, монументы

Не люблю туризм для галочки. Свесив язык на плечо, обежать все достопримичательности, сфотаться “я и Саграда Фамилия”, “я и Люся (мутный Торре Агбар на фоне)”, “Люся на Рамблас”, “мы и какой-то кучерявый дом (говорят Гауди)”. В чём радость? Похвастаться друзьям, что я там был? Места, помеченные флажками на карте, стоит прочувствовать. Выделить достаточно времени на их посещение…

На улице темнеет, и перед Саградой Фамилией включают огни. Мощные прожектора высвечивают словно песчанную громаду остроконечного собора. Я сижу за озерцом на лавочке. Передо мной высится фасад Рождества, самый первый, который строил ещё сам Гауди. У основания фасада три портала — Вера, Милосердие и Надежда. Я не фанат этих добродетелей, предпочёл бы что-нибудь поактивнее, но мне нравится, что за архитектурой творения есть идеи, над которыми можно помыслить. Читать далее

места, монументы, самокопание, улица

Уфимец Эмиль с этой зимы живёт и работает в Боливии. Через поисковик он случайно нашёл “Обыкновенную жизнь в Барселоне”, оставил пару комментариев. Я тоже заглянул в его блог, мне понравилось, как он пишет. У нас было общее: оба из России, оба вживаемся в испанскую культуру. Только на разных континентах. В сентябре проездом домой он собирался заскочить в Барселону. Мы договорились встретиться. “Тебе удобно в понедельник вечером? Площадь Каталонии? Триумфальная арка?” ‒ написал я. Эмиль ответил: “Отлично. Завтра в 20.30 у триумфальной арки. Я буду юзать российский номер.” Вот я добрался до арки. Время подошло, а никого с табличкой “Эмиль” на лбу в округе не наблюдалось. “Ya pod triumfaln arkoi. Ty gde?” ‒ скинул я смс. “Ya tut na ploschadi Katalonii, seichas naidu tvoyu arku,” ‒ пришёл ответ. Я подвис на пару секунд, потом хлопнул себя по лбу. “Pl Catalonii – drugoe mesto! Arka v treh kilometrah ottuda! Karoche zhdi, cherez 10 min budu.” Зная дорогу и лучший транспорт на короткие расстояния ‒ прокатные велосипеды, я домчался до площади за 8 минут. Мы вместе посмеялись над ошибкой, а я усвоил полезный урок: туристам ‒ никаких альтератив! Иначе, глядишь, Арка вдруг окажется на площади Каталонии, Тибидабу на пляже, а Саграда Фамилия в музее Пикассо.

места, монументы, туризм, улица

Брели мы как-то ночью с австралийкой Мелиссой и еще несколькими экспатами по Виа Лаетане, улице между районами Готик и Эль Борн. На площади Рамона Беренгера III Мелисса вдруг остановилась и указала на конный монумент графа.
‒ Я знаю, как умер этот мужик, ‒ заявила австралийка.
‒ Да ну?
‒ По античным скульптурным традициям, если у коня поднята одна нога, то всадник умер от ранений в бою. Когда две подняты, то значит он прямо в бою скончался. Если все ноги на земле, значит всадник умер естественной смертью.
Я посмотрел на монумент. В ночи, на фоне подсвеченной римской стены 4 века до н.э. и часовни Святой Агаты, конь поднимал одну ногу, однако в красивую античную традицию верилось с трудом. Мелисса сказала, что она тоже вначале не верила, но потом порылась в интернете и нашла тому подтверждение. Я вот тоже порылся. Русские источники как один талдычат, что Мелисса права. Однако, упоминание вездесущих “британских учёных” без нормальной ссылки на источник в одной статье меня насторожило. Англоговорящие авторы разобрали вопрос подробнее и опровергли вату: 1, 2, 3, 4. “Традиция” слишком часто нарушается в известных монументах, чтобы быть универсальной. Что, впрочем, не мешает авторам туристических брошюрок вовсю на неё ссылаться.

история, монументы, традиции, туризм, улица

Ярко-красные губы, прищуренные, очевидно с похмелья, глаза (один чёрный, словно с фингалом), озорной хохолок, огненная, развевающаяся на ветру, шевелюра. Нервные штрихи, яркие краски, мозаика. Физиономия диковатая, образ источает энергию, безрассудство, призывает к переменам и творчеству.

Американский поп-арт художник Рой Лихтенштайн явно прочувствовал дух города, прежде чем изваять свой шедевр на проспекте Колумба. Создавал он эту пятнадцатиметровую прелесть в 1991-1992 годах. Город готовился к Олимпийским играм. Каталонцы решили радикально всё переоформить.

“Лицо” или “голова” Барселоны – отличное место встреч. Рядом проспект Жоан де Борбо, что ведёт прямиком к пляжу. Вверх – знаменитая Виа Лаетана и Готик. Пока ждёшь, смотришь Барселоне прямо в лицо. Его острые черты впечатываются в твое сознание. Ты влюбляешься в них. Влюбляешься так, что забыть уже не получится. Либо останешься, либо ещё вернешься.

монументы

Может, кто-нибудь еще что-то углядит в этом монументе, но едва ли это будет приличнее, чем жопа. Округлая такая жопа на изящных длинных ножках гордо возвышается над парком на пересечении улицы Марина и авеню Икария.

Вульгарно? Для тех, кто не вникает в суть. Ведь за гениальным монументом скрывается глубокий символизм усердия и стойкости к жизненным неудачам.

монументы, улица

— Какое у тебя любимое место в Барселоне? — спрашивает меня однажды англичанин Дэвид.

Отвечаю без раздумий. Для меня тут сомнений нет.

— Достойно, — говорит он. — А у меня Королевская площадь.

Домой нам по пути. Решили не бежать к закрывающемуся метро, а прогуляться по ночным барселонским улочкам. Моросит дождь. Идем по ночному Готику, разговариваем. Дома, переулочки, дворики… и вдруг открытое пространство и — она. Возвышается, упирается в небо, сияет в свете огней. Вокруг блестящие от дождя тротуары, редкие прохожие и велосипедисты. Здесь Дэвиду на северо-восток, а мне на северо-запад, по Сан Хуану. Прощаемся, он медленно удаляется, а я смотрю на Триумфальную арку, не выдерживаю, кричу ему вслед:

— Вот оно! Вот оно мое место! Здесь и сейчас!

Поднимаю руки. Невероятное ощущение пространства, объема, величия всего вокруг. Казалось бы, кирпичные ворота в неомавританском стиле, и что с того? Не знаю. Есть дух в них. Особенно дождливой ночью.

места, монументы