Эквадорка Сандра только переехала в Барселону и со своим каталонским мужем пришла пообедать во французском ресторане. Подали меню. Она долго вчитывалась, хотела попробовать что-нибудь необычное, французское, чего в Южной Америке не найти. Подошёл официант.
‒ Perdoname, ‒ спросила Сандра, не отрывая взгляд от меню, ‒ y qué es esto “follé de pato”? (“Прости, а что это у вас тут за “ебала от утки”?”)
Даже наслушавшийся многого от туристов, француз-официант не выдержал и издал неприлично громкий смешок. Ему стоило усилий взять себя в руки.
‒ Perdone, como? (Что, простите?) ‒ спросил он уже с серьезным лицом.
‒ Este… “follé de pato”. (Вот это… “ебала от утки”).
‒ Foie de pato (Фуа из утки), ‒ спешно поправил муж Сандры. ‒ Quiere decir foie gra! (Она имеет в виду “фуа-гра”!)
Не знала Сандра как правильно читается французское “foie” (фуа), а “фойé” на испанском это глагол “follar” (“трахаться”) в прошедшем времени.

испанский, кафе, эквадорцы

Эквадорка Сандра вышла замуж за каталонца и переехала к нему на родину. В один из первых дней в Барселоне она пошла в магазин за продуктами. Набрала всего, выгрузила покупки из корзинки на кассе. Замордованный за день паренёк-кассир устало поздоровался с ней, привычно запикал штрих-кодами продуктов.
‒ ¿Perdona, puedes regalarme una funda? (Извини, можешь подарить мне презерватив?) ‒ готовя деньги, между делом поинтересовалась Сандра.
Паренёк подвис. Удивлённо посмотрел на странную девушку.
‒ Pues, una funda? Vale? (Ну, презерватив? Хорошо?) ‒ уточнила эквадорка.
Тут до кассира дошло, в чём дело. Усталость с его небритого лица смели широченная улыбка и блеск в глазах. Когда девушка попросила презерватив в третий раз, он уже не смог удержать смех. Дело в том, что на эквадорском “funda” ‒ это обычный пластиковый пакет, в Испании же для пакета используется слово “bolsa” (сумка, мешок), а “funda” ‒ это слэнг для “презерватива”. Кроме того, эквадорцы обычно говорят “regalame” (подари мне) в смысле “не мог бы ты дать мне”. Так и получился у Сандры бесплатный презерватив в довесок.

испанский, эквадорцы

Ищем с Паолой где бы быстро поужинать в правой Эйшампле. Приличных мест как-то всё не попадается. Заходим в итоге в китайский ресторанчик, более или менее на вид. Большая часть публики – китайцы, что, наверное, хороший знак, раз свои же там едят. Наряду с другой едой, заказываем два супа с тофу. В меню предлагаются три варианта порций: маленькая, средняя, большая. Решаем, что мне средняя в самый раз, а Паола возьмёт маленькую. С трудом объясняем пухлой китаяночке-официантке, что нам надо. Уходит. Через три минуты прибегает другая, видимо администратор.
‒ Извинитя, но средняя порция – очень большой. Три-четыре пирсоны нормальный человек испанцев.
‒ Три-четыре?? ‒ переспрашиваю удивленно. ‒ А китайцев?
‒ Людей китайцев ‒ на два. Наши люди привыкли есть много суп.
‒ Просто любопытно… а на сколько людей тогда большая порция рассчитана?
‒ Испанцев?
‒ Допустим.
‒ На десять-двенадцать людей испанцев…
Заказываем две маленькие порции. В итоге мне приносят “маленькую” (по меньшей мере на двоих русских), а Паоле среднюю, которую бы хватило на современную семью эквадорцев.
‒ Извинитя, этот суп нет маленький порция.
У Паолы глаза округляются. Смеётся.
‒ Но я столько просто физически не съем!
‒ Ничего, вы не переживать… Мы вам с собой завернём. Дома кушать!

испанский, китайцы, рестораны

Приходим с моим канадским гостем Филом на одну из интернациональных встреч. Я народ там уже знаю, здороваюсь то с одним, то с другим. Фил тоже за компанию здоровается. Тут к нам приближается организатор встречи Серхио и начинает быстро-быстро говорить на испанском. Я ему отвечаю. Перебрасываемся несколькими фразами. Фил морщится. С английским у него само собой проблем нет, французский у него тоже родной, а вот испанский он учил давно и с тех пор совсем не практиковался.
‒ ¿Perdona, y tu puedes hablar español? (Извини, а ты можешь говорить на испанском?) ‒ Серхио, вдруг спохватившись, спрашивает Фила.
Пауза в пару секунд. Фил делает над собой видимое усилие и произносит с сильным англоязычным акцентом с “ар” вместо “рр”.
‒ Puedo hablar, pero… no entiendo nada! (Говорить-то могу, но… ничего не понимаю!)

испанский, канадцы

Эмил подзывает меня обсудить рабочие задачи. Жозепа за соседним столом нет, поэтому спокойно беру его стул и сажусь рядом с Эмилем. Только начинаем говорить, как заявляется Жозеп.
‒ И минуты в туалете не провёл, а ты уже занял мой стул!
‒ Зад поднял ‒ место потерял, ‒ отвечаю.
Жозеп смеётся.
‒ У нас немного иначе, ‒ говорит, ‒ Él que se va a Sevilla, pierde su silla. (Кто поедет в Севилью, тот стул и потеряет.)
Севилья действительно далеко, на юге Испании, в Андалусии. Особенно если туда на лошадях, как в старину, добираться, можно не только стул, но и дом и невесту потерять. Есть и другая форма присказки (видимо, для севильчан): “El que se va a la villa, pierde su silla” (“Кто поедет в деревню, тот стул потеряет”). Интересно, что культуры у нас совершенно разные, но жизненные ситуации похожи, поэтому люди независимо изобретают похожие присказки.

испанский, офис, язык

Почти два года я уже жил в Барселоне. Нормально так на испанском разговаривал. Однажды пришёл к нам на квартиру водопроводчик. Встречал его мой сосед Матео, но меня дома не было. Вечером Матео мне рассказывал, что было в моё отсутствие, употребив какую-то странную форму глагола после фразы “когда к нам приходил водопродопроводчик…” Я спросил его “Это что, тот самый субхунтив? Чё к чему?” Матео объяснил, почему он использовал условную форму. Его объяснение я не совсем понял, зато субхунтив с тех пор стал видеть повсюду. То там, то сям, где я раньше пропускал его мимо ушей, субхунтив стал проявлять себя во всей своей лингвистической монструозности. К тому моменту я уже переварил прошлое, будущее, перефектные и континиус формы, они выходили из меня на автомате. Я специально не обременял сознание ненужными замудротами. Жил в детерминистском языковом пространстве. Вполне обходился без условностей. И вот пришёл водопроводчик, и я понял ‒ пора, созрел для субхунтива. Генерация простых фраз, распознавание испанской речи отточились, ушли на бэкграунд. Головной процессор высвободился для более сложных задач.

испанский, самокопание, язык

Перед концертом шикарнейшей группы “Didi Dawn & Sunsets”. Посидели немного в баре, выпили по чуть-чуть. Однако, англичанину Тайлеру кажется мало.
‒ Пиво будешь? А ты? Ещё по одной? ‒ спрашивает он у каждого.
Наконец, моя приятельница Лена соглашается или, скорее, неуверенно отказывается. Тут как раз официантка рядом.
‒ Пердон! ‒ останавливает её Тайлер. ‒ Дос бесос, пор фавор! (Два поцелуя, пожалуйста!)
Официантка смотрит на него недоумевающе. Чуть пятится назад, улыбается.
‒ “Бесос”? Ты сказал “бесос”? ‒ меня пучит от смеха. ‒ Может, “басос”? (стакана)
‒ “Басос”? Почему “басос”? А “бесос” что ещё за хрень?
Объясняю, и Тайлер сам уже смеётся над своей ошибкой. Позже он подходит к официантке, которая, между прочим, отлично говорит на английском, и они вместе потешаются над закавыками испанского.

англичане, бары, испанский

Маша работала многопрофильным переводчиком для российского промышленного предприятия, которое активно сотрудничало с Европой. Однажды её попросили сопроводить группу российского руководства в Барселону. Наши встречались с испанскими коллегами, посещали их офисы, заводы, и, конечно, совместно развлекались. Испанский наши не знали, но особенно старались закрепить дружеские отношения:
‒ Амигас, амигас! ‒ восклицали они. ‒ Бониссимо! Мучас грасиас, амигаc!
Испанцы тоже были рады встрече, но от восклицаний русских коллег слегка морщились. На третий день они подозвали Машу:
‒ Послушай, ты ‒ большая умница, не могла бы ты попросить своих, чтобы они перестали звать нас “подружками”?
Маша смущённо улыбнулась. Она, конечно, слышала ошибку, но донести её до начальства не решалась. Дело в том, что в русском «о» часто произносится как «а», если на него не падает ударение, и русские часто заменяют «о» на «а», разговаривая на иностранном языке. В испанском же они чётко разграничены и меняют суть слов: “амигО” ‒ друг, “амигА” ‒ уже подруга. Понять это нашим легко, но поменять привычку?? Не одноязычному начальству и не за пять дней!

испанский, русские, язык

Моя приятельница Павлина ‒ чешка, а разговариваю я с ней всегда на испанском. И хотя у нас обоих английский лучше испанского, за месяцы общения мы не проговорили на английском и десяти минут. Когда мы пробуем английский, выходит слишком официозно и бездушно, словно мы заключаем пакт о перемирии или договариваемся об условиях поставок. Испанский намного теплее, неформальнее, естественнее. К тому же он создаёт ауру некой аутентичности, будто мы настоящие испанцы, живущие в Испании. Я привык к Павлине-испанке, и поэтому странная штука происходит, даже когда мы пытаемся говорить не на чужеродном английском, а на родных чешском и русском. Передо мной словно другой человек, которого я совсем не знаю. Чужая мимика на лице Павлины, непривычные нотки в её голосе, иные жесты. Очень сюреалистичное ощущение, словно мой друг одержим демоном. При этом, в отличие от английского, я понимаю, что это и есть настоящая Павлина-чешка, она говорит на своём родном языке. Чешский я понимаю с трудом, а у Павлины сложности с моим русским, поэтому нам приходится переспрашивать и даже простые вещи повторять по-нескольку раз. Мы можем общаться так 5-10 минут, а потом, при очередном недопонимании, один из нас неизбежно опирается на такой удобный и на контрасте родной испанский. С какой радостью мы опять надеваем маски испанцев!

испанский, русский, чешский, язык

Маленькая девочка в вагоне пригородного поезда:
‒ У меня ваще много животных! У меня есть кролик, щенок, котёнок, и ещё… ещё один щенок, который похож на лягушку… Кролик у меня! Лягушка, две кошки… Хы-хы. Лягушка. Кролик.
‒ Ещё раз? ‒ просит её отец.
‒ Хы-хы. Хе-хе. Ух. Яй-яй. Лягушка, кролик, две кошки… розовая кошка…

аудио, дети, испанский, поезда