Если вы отправитесь в пригороды Барселоны и фермеры распознают в вас русского, то не удивляйтесь, если они вам вдруг обрадуются.
– Русо? Русо? Нива!!
Хотя ВАЗ-2121 “Нива” наши перестали производить ещё в 1994 году, некоторые испанские фермеры всё ещё используют это чудо советского автомобилистроения.
– У вашей “Нивы” слава продуктов восточных стран – продуктов без изысков, но крепких и надёжных. Для села – самое то, – говорит мне фермер Джорди. – Даже жаль, что у “Нивы” всё же ограниченная популярность… в ней буквально всё чинится только с помощью молотка и гаечного ключа!
Оригинальная “Нива” родилась в 1977, но в Испанию её стали поставлять лишь с середины 80-х. Это был чуть ли не единственный продукт нашего ВАЗа, полюбившийся испанцам. Пик её популярности приходится на начало 90х, стоила она тогда 950,500 песет (~5709 евро). До сих пор существуют группы испанских друзей “Лада Нива”, у них есть целый форум, где они обсуждают воспросы эксплуатации русского джипа. В Барселоне есть моторостроительная компания, где можно приобрести различные модели двигателей для Нивы.
Занятно, что Нива прижилась не только в Испании, но была популярна и в странах Южной Америки. Благодаря своей надёжности и экономичности её активно использовали в Аргентине и Венесуэле. В Чили она тоже поначалу зажигала, но потом заработала дурную славу. Для чилийцев это был их первый автомобиль и пользоваться они им толком не умели. Вместо того, чтобы заниматься грамотным техобслуживанием и ремонтом, чилийцы во всём винили производителя, что в 1998 году привело к полному исчезовению автомобиля с чилийского рынка. Зато в Эквадоре наоборот, успех “Нивы” привёл к тому, что в 2001-2005 её даже производили на местной фабрике Aymesa.
Встречая успешные советские поделки за границей, я проникаюсь с гордостью за свою страну, но к сожалению… зачастую ей сопутствует и горечь. Молодцы – сделали продукт, но развить его и закрепиться на чужом рынке не смогли. Всё порастеряли в чёртовы девятностые… Возродим ли былое уважение к нам в ближайшем будущем?

загород, русские, транспорт

Узенькие средневековые улочки и на берегу реки массивное каменное здание, настоящий замок с закруглёнными сверху окнами и узкими дверями. Высоченные потолки, сюрреалистичные картины на стенах – такой он отель в Манресе, небольшом городке в часе от Барселоны. Администратор здесь – бармен по совместительству. Принимает он нас за барной стойкой. Играет джаз. У нас смешаная компания – каталонцы, русские, аргентинцы, эквадорцы. Когда бармен видит наши с Антоном паспорта, радостно восклицает:
– О, русские!
– Ну да, а что такого особенного? – отвечаю я.
– О, так вы ещё на испанском говорите!
– И на английском, и на каталанском немного понимаем… – отвечает Антон.
– Хе-хе, просто на прошлой неделе у нас тут русская семья останавливалась. Так они со мной только на русском… даже по-английски не бум-бум.
Бармен лезет в карман, достаёт оттуда смартфон.
– Мы с ними через Гугл разговаривали.
– Как это?
– Вот, скажи чё-нибудь на своём, – говорит бармен и суёт телефон Антону.
Тот пожимает плечами, медленно и разборчиво произносит по-русски:
– “Мне нужна комната на двоих на одну ночь”.
Смотрим на экранчик, там волшебным образом появляется произнесённая фраза без единой ошибки. Прифигеваем. Говорим, что да, всё правильно. Бармен, улыбаясь, тыкает пару кнопок – смартфон высвечивает перевод на испанском и тут же произносит его, хотя и механически, но вполне разборчиво: “Necesito una habitación doble para una noche”.
– Вот так мы с ними и общались! – довольно резюмирует испанец.

загород, испанский, отели, русские, русский, язык

В Германии, как и в России, ловить рыбу можно, как хочешь. А в Каталонии нет.
Ганс, Томас и Андреас этого не знали и поначалу у них всё было estupendo (исп. “зашибись”). Сначала до Барселоны, потом парочка баров в Борне, а утречком поездом до Таррагоны. На Эрбе понаставили удочек, распаковали пивка. Птички каталанские пели, ветерок был южный – чудные испанские каникулы. Компании женской не хватало. Томас с Андреасом отправились на разведку в село, а Ганс согласился последить за клёвом в тишине. Но слиться с природой ему удалось только внутренне, внешне он из окружения явно выбивался и обнаружить его заинтересованным лицам не составило труда.
– Буйнос диас, Гвардия рураль!! – рявкнул вдруг кто-то из-за кустов ежевики.
Ганс подскочил на ноги и по старой армейской привычке чуть было не отдал честь. Перед ним выросло два сельских стража порядка.
– Рыбку ловим, значит?
Ганс непонимающе хлопал глазами.
– Пять удочек на одного, значит?
Ганс в испанском был туг. На пальцах ему пояснили, что в Каталонии в одни руки положена одна удочка, а всё что свыше – от лукавого – и попадало под штраф.
– Ловим на что? – не унимались проверяющие. – Кальмарчик, значит, ну-ну…
В руководстве Женералитата было чётко прописано, что кальмарчик каталонским рыбкам не полагается, а кто глупых рыбок вздумает соблазнять деликатесами, тому – штраф. И рыбки не избалованы, и региону барыш. В правилах рыбалки также чётко прописывалось, какие крючки и наживки полагаются каталонской речной фауне. Удочки у Ганса конфисковали, данные немца записали, а когда объявился Томас, учли и его. Андреас же, завидев гвардейцев, схоронился в зелени, а когда они ушли, предложил поникшим товарищам гениальный план. Прокравшись в местный офис Гвардии Урбаны, он геройски вызволил дорогие удочки и вернул друзьям отпускное настроение. Тем же вечером троица на радостях обмыла свою маленькую победу, а на утро Ганса и Томаса опять повязали. На этот раз за неподчинение властям. Испанскому филиалу юридической конторы “Кох и Майерс” пришлось поработать, чтобы горе-рыбаки отделались лишь небольшим штрафом. Спасло немцев то, что пройдоха Андреас опять умудрился улизнуть, не оставив за собой следов. А поскольку выкрадывал удочки именно он, нет виновного – нет и обвинения!

загород, испанский, немцы, язык

Лаймовый привкус, анис, изысканный фруктовый аромат – китайская слива, ананас. Едва заметное дыхание чего-то сельского, вроде свежескошенной травы, уносящее за пределы мегаполиса, вдаль от суеты, замкнутых пространств, людей… в поля, на свободу, где движение без границ, где ветер в лицо, и свежий воздух, и инстинкты… сильные, непреодолимые животные инстинкты…
После Кальсотады мы заезжаем в городок Манреса – час на поезде от Барселоны, родину Марка. Бар в центре городишки вполне приличный. Почти все коллеги тут – Марк, Антон, Алексис, Хосе, Серхио… с ними их девушки и жёны. Мария заказывает “Perro verde” (исп. “зелёный пёс”). Я удивляюсь такому сюрреалистичному названию, скорее более подходящему для абсента, чем для вина. Цвет желтоватый, соломенно бледный, на этикетке – бегущий малахитовый пёс на фоне жёлтого неба и размытых силуэтов гор. Пёс гонится за собственным хвостом, недостижимой целью, которая тем не менее, движет его бесконечно. Бежит он, видимо, по полям центральной Испании, а именно Руеды, где производят эту марку вина. С каждым глотком “перро верде”, очень маленьким, чтобы прочувствовать глубину горьковатого вкуса, но таким соблазнительным, растекающимся по языку мистическим ароматом, всё более пробуждаешь в себе задавленную социальными нормами животную сущность, проникаешься сияющим великолепием сейчас. Под под пологом надвигающейся ночи “Перро верде” ускоряет разделение нашей компании на парочки, разносит их по домам и отелям в каталонском провинциальном городке.

вина, загород, кафе, отношения

Мы, русские, весной ездим на природу на шашлыки, а каталонцы с февраля по апрель ездят загород на кальсотаду (Calçotada). Ресторан “La Forca” (кат. “Вилы”) в Кастельгали, полтора часа езды от Барселоны, довольно здорово стилизован под деревенский – деревянные, грубо отёсанные столы, вилы на деревянных стенах. Кальсотс нам подают в газетке – так принято. На тарелках “снопы” репчатого лука. Разворачиваю газетку и достаю один лук, с полметра длинной. Внешний слой у него опалён – кальсотс готовится на огне. Как чулок, снимаю жжёность и макаю лук белой частью в рыжеватый соус “ромеско”. Ради “кальсотсов” иду вопреки моим диетическим принципам. Хо-одер… вкусно-то как. А ведь лук просто! Ещё один изыск кулинарного минимализма.
– Ням… вот так со-о-оус (sa-a-alsa)… – протягивает каталонец Марк. – Густой, как раз, какой я люблю. Много миндаля и умеренно оливкого масла.
Кальсотов за одну кальсотаду каждый съедает обычно десятки. Набив животы, мы выходим на просторную террасу с роскошным горным пейзажем. Хотя день солнечный, на улице ещё морозно. Изо рта идёт едва заметный пар. Мы сыто пялимся на чёрные силуэты гор на фоне ярко-синего неба, насыщая более высокие потребности гомосапиенсов. После лука, когда уже больше ничего не лезет, смышлёные каталонцы придумали подавать жареное мясо: курица, телятина, баранина, свинина – всё что хочется и включено в цену меню (но уже едва можется). Лук и мясо сопровождаются вином и кавой. В заключение подают десерт: кофеёк, мороженое в шоколаде, чупитос (рюмочки) с травяным ликёром “орухо”. Хотя коллектив наш и интернациональный и говорим мы на испанском, но благодаря атмосфере, блюдам и напиткам я получаю ощущение чего-то очень-очень традиционального, местного, каталонского.

еда, загород, каталонцы, традиции

‒ Позвал меня как-то один барселонский приятель кумбию танцевать, ‒ рассказывает бразилец Бруно, официант в эквадорском ресторанчике. ‒ Я танцевать люблю, румба, самба у меня в крови, а кумбию пока как-то не доводилось испробовать. Интересно стало. Повез он меня куда-то ваще в сторону Матаро. Заводит в средненький такой на вид бар. Там полутьма. Что-то сальсаподобное в уши долбит. В зале прямо у входа маячит какой-то орангутанг. Плечи назад откинул, водит ими туда-сюда, правое-левое, язык высунул и задом призывно мотает. Я насторожился, но потом понял, что ему ни до кого. Это он так кумбию танцует… Растворился парняга в танце. Ладно, думаю, у каждого свои странные радости. Оглядываю зал ‒ матерь божья! Да они там все такие! Кумбия, ёпть. Языки повысунули, плечи назад, глаза таращат. Вот тут-то я сел на измену. Совсем не так я себе кумбию представлял. Пока они меня там не приметили, я бочком-бочком к выходу. На улице прыг в машину и педаль газа в пол. С тех пор зарёкся я на сельский дискач ходить. Ещё приучат там к своей кумбии…

загород, танцы

‒ Я сейчас на заводе Фольксвагена работаю, ‒ говорит мой приятель Матео. ‒ Всё ничего, только 80 км от Барселоны. На машине час, а на поезде все два.
‒ Ну, если наловчиться, можно с умом эти два часа использовать, ‒ говорю. ‒ Бери с собой ноут, книжку. За 4 часа в день столько всего можно переделать!
‒ Ага, уже думал об этом. На машине вроде как быстрее, но зато ничего не сделаешь полезного. Тупо два часа в день за рулём. Мне тоже вариант с поездом больше нравится. Проблема в том, что завод не возле станции. Там ещё пилить и пилить. Вот, думаю, может куплю складной велосипед…
‒ Отличная идея!
‒ Не совсем, ‒ говорит Матео, вздыхая. ‒ У меня довольно важный пост. Считай начальник по качеству пластиковых запчастей. А тут, представляешь, приезжаю такой весь в мыле, на складном велосипедике. Мои подчинённые из машин выходят. Смотрят на меня ехидно, улыбки прячут.
‒ Так ты заранее с велосипеда слазь, прячь его где-нибудь в кустах.
‒ Ага, представляю. Велосипед спрятал, сам подползаю такой к стоянке. Аккуратно переодеваюсь из джерси и спортивных трусов в костюм. Встаю такой, как ни в чём ни бывало, из-за какого-нибудь красного Ауди кабриолета, поправляю галстук и под завистливыми взглядами важно шествую в офис…

загород, работа, транспорт

Приезжает брат со своей девушкой в гости. Выбираются они в очень туристический, но, тем не менее, клёвый монастырь Монсеррат в Пирeнеях. Едут на поезде, затем поднимаются на фуникулёре. Гуляют они там, “чёрную Мадонну” после долгой очереди трогают, очудотвориваются и решают лезть поближе к небу. Тропинка ведёт в горы. Девушка выдыхается, а брат у меня здоровый: “Ну что ты? Идём-идём!” Уже и туристов-то почти нет, а они всё лезут. Выше и выше. Вид красивый на монастырь открывается, горы кругом, река внизу извивается. Народ совсем иссяк – никого вокруг. Тишина, благодать! Забираются на самую высокую точку, где ещё тропинки есть. Там лужайка. На ней лежат, развалившись, два пузана.
– Ну что, ребят? – говорит один на чистом русском. – Сфотать вас?

горы, достопримечательности, загород, русские

Играли в пейнтбол мультинациональной компанией из 22 человек, около 12 стран. Каталонцы, испанцы, шведы, австралиец, румын, русские, иранец, мексиканец, латвийка и др. Организаторы предложили игру “Высадка в Нормандии”.
– Вон там, наверху в крепости, будет сидеть команда фашистов, они обороняются. А снизу высаживаются союзники. Их задача – захватить флаг.
Я начал с фашистами, союзники нас перестреляли. Когда был союзником, фашисты открыли чудовищную пальбу. Меня буквально изрешетили, когда я полз к флагу. В итоге мы всё же победили. Итальянская девочка промчалась под шквальным огнём и схватила флаг. Давид, швейцарский еврей, активно участвовал в обсуждении боя.
– Удивительно, но, кажется, Давиду доставляет особое удовольствие играть за фашистов, – ехидно заметил венесуэлец Федерико.
– Мне-то? Да ну! Даже хорошо, что мы проиграли!

венесуэльцы, евреи, загород, игры, мероприятия, пейнтбол

Едем как-то с тренером Джорди ранним утром на соревнования по дзюдо в Льорет-де-Мар. Движемся по платному автобану. Видим впереди затор.

— ¡Me cago en el mar! — беззлобно восклицает Джорди. — Опять перекрыли дорогу.
— А что там такое? — спрашиваю.
— Да, тут с утра постоянно кордон полиции — проверяют на алкоголь. Заставляют проезжать медленно, всматриваются в лица пассажиров.
Читать далее

загород, криминал, транспорт, улица