Дело было два года назад. Венесуэлец Федерико вот-вот приехал в Барселону. Почти сразу Антон и я познакомились с ним на одной из интернациональных встреч на пляже. Вместе пошли на регги-фестиваль, пошарахались по городу, а вечером прошлись по барам. Федерико был уж хорош, вышагивал с нами по Рамблас. С виду выглядел он как типичный турист (“гири”), на котором можно хорошо поживиться. Мимо нас проскользнула чернокожая проститутка и окинула нас хищным взглядом.
‒ О-ой, она меня за сосок схватила! ‒ вдруг воскликнул Федерико и дико заржал. ‒ А-ай, а эта прямо за член!! Представляете? Ха-ха.
‒ Идём со мной, кариньо, ‒ томно прошептала третья красотка и ухватила Федерико под локоть.
‒ А чё? Почём? Что за сервис? ‒ покачиваясь, поинтересовался венесуэлец с ехидной улыбкой на довольном лице.
‒ Договоримся… всё узнаешь, родной.
‒ Ну, я как бы тут с друзьями, понимаешь, дорогуша…
‒ Ничего страшного, не маленькие. Постоят посмотрят.
Мы с Антоном переглянулись. Мы на такой сценарий не подписывались, поэтому потянули Федерико прочь. Он слегка посопротивлялся, задал ещё пару вопросов девушке, но потом всё же поплёлся за нами. Проститутка стрельнула в нас гневным взглядом.
‒ А чё? Нормальная такая бабенция и не дорого! ‒ не унимался Федерико. ‒ Может, вернуться попозже? Ха-ха.
‒ Давай-давай, ‒ откликнулся Антон. ‒ Они тут почти все прямиком из Африки. Быстро узнаешь, что такое СПИД.

венесуэльцы, проституция, улица

В том же клубе, где мы занимаемся джиу-джитсу, есть секция дружественная дзюдо. Мы обсуждали с их тренером, чёрным поясом шестого дана, чтобы надо бы как-нибудь побороться вместе. И вот они пришли. Сам тренер и два его ученика, на вид отнюдь не худших. Здоровые, мускулистые парни с суровыми лицами. Хави, наш тренер, оглядев их с ног до головы и особенно обратив внимание на их подозрительно белые пояса, ехидно заметил:
‒ У вас ведь не белые пояса, правда?
Парни смущённо улыбнулись.
‒ Вообще-то чёрные… но мы подумали, что как-то джиу-джитсу… а мы с дзюдо.
Позднее, когда они ушли, Хави, смеясь, сказал мне:
‒ Думаю, они хотели нас вмочить. Мечтали показать, что дзюдо гораздо круче бразильского джиу-джитсу.
И хотя “вмочить” им нас не удалось (мы держались на уровне), чёрные пояса они, конечно, и есть чёрные пояса. Дело ведь не столько в том, какой спорт круче, тем более в таких родственных видах, как дзюдо и джиу-джитсу, а кто физически сильнее и у кого больше опыта.

джиу-джитсу, дзюдо

Как-то возникла небольшая проблема с данными для сайта. Жозеп обратился ко мне за помощью, но я был занят. Через некоторое время я подошёл к нему, мол, освободился, в чём дело?
‒ Всё окей, ‒ ответил Жозеп. ‒ Проблема была на стороне партнёра.
‒ Отлично. Всегда лучше, когда это их проблема, а не наша.
Жозеп посмотрел на меня с интересом. Широко улыбнулся.
‒ Вот это… очень по-испански!

испанцы, менталитет, офис

Ищем с Паолой где бы быстро поужинать в правой Эйшампле. Приличных мест как-то всё не попадается. Заходим в итоге в китайский ресторанчик, более или менее на вид. Большая часть публики – китайцы, что, наверное, хороший знак, раз свои же там едят. Наряду с другой едой, заказываем два супа с тофу. В меню предлагаются три варианта порций: маленькая, средняя, большая. Решаем, что мне средняя в самый раз, а Паола возьмёт маленькую. С трудом объясняем пухлой китаяночке-официантке, что нам надо. Уходит. Через три минуты прибегает другая, видимо администратор.
‒ Извинитя, но средняя порция – очень большой. Три-четыре пирсоны нормальный человек испанцев.
‒ Три-четыре?? ‒ переспрашиваю удивленно. ‒ А китайцев?
‒ Людей китайцев ‒ на два. Наши люди привыкли есть много суп.
‒ Просто любопытно… а на сколько людей тогда большая порция рассчитана?
‒ Испанцев?
‒ Допустим.
‒ На десять-двенадцать людей испанцев…
Заказываем две маленькие порции. В итоге мне приносят “маленькую” (по меньшей мере на двоих русских), а Паоле среднюю, которую бы хватило на современную семью эквадорцев.
‒ Извинитя, этот суп нет маленький порция.
У Паолы глаза округляются. Смеётся.
‒ Но я столько просто физически не съем!
‒ Ничего, вы не переживать… Мы вам с собой завернём. Дома кушать!

испанский, китайцы, рестораны

Приходим с моим канадским гостем Филом на одну из интернациональных встреч. Я народ там уже знаю, здороваюсь то с одним, то с другим. Фил тоже за компанию здоровается. Тут к нам приближается организатор встречи Серхио и начинает быстро-быстро говорить на испанском. Я ему отвечаю. Перебрасываемся несколькими фразами. Фил морщится. С английским у него само собой проблем нет, французский у него тоже родной, а вот испанский он учил давно и с тех пор совсем не практиковался.
‒ ¿Perdona, y tu puedes hablar español? (Извини, а ты можешь говорить на испанском?) ‒ Серхио, вдруг спохватившись, спрашивает Фила.
Пауза в пару секунд. Фил делает над собой видимое усилие и произносит с сильным англоязычным акцентом с “ар” вместо “рр”.
‒ Puedo hablar, pero… no entiendo nada! (Говорить-то могу, но… ничего не понимаю!)

испанский, канадцы

Парк Туро неподалёку от площади каталонского политика Францеска Масиа. Сижу в позе лотоса с нетбуком на коленях на деревянной лавочке с жёсткой спинкой. На клавиатуру не смотрю, пишу вслепую, глядя на пруд. Над прудом свисают платаны с уже пожелтевшими листьями и “бесстыже” голыми стволами. В пруду между островков из лилий плавают стайки рыжих рыбок. Плывут они не спеша, скользя в водной невесомости, потом вдруг ускоряются. К ним присоединяется группка их чёрных собратьев. Они переплетаются, танцуют в едином потоке. Затем дружно притормаживают, зависают у поверхности, словно вглядываясь в наш мир. Что у вас там, люди? Как всегда ‒ суета сует, бестолковые? В паре метров от них плывёт черепашка, размером с мужскую ладонь. Высовывает из воды голову, словно перископ. Вокруг головы расходятся круги по воде. Тут черепашку что-то пугает, она опускается под воду и устремляется вглубь. Шустро работает маленькими морщинистыми лапками. Над водой, щебеча, пролетает коричневая птичка. Умиротворение, покой, равновесие. Солнце разливается у меня в груди. Лучи его проникают в каждый уголок тела. Наполняют меня силой и радостью жизни.

парки, природа, улица

Лег поспать 15 минут в конце рабочего дня на террасе в офисе. Просыпаюсь ‒ на меня сверху смотрит француз Алексис.
‒ Чего это ты тут разлёгся? ‒ спрашивает, улыбка до ушей.
‒ Мне надо было вздремнуть, ‒ отвечаю совершенно опустошённым голосом, ‒ иначе я сидел, тупо пялился в монитор и ничего не делал.
‒ Вау! Ты чего это, революцию задумал? Тут многие этим по вечерам занимаются.

офис, французы

Гляжу на часы ‒ опаздываю! Ускоряюсь, почти бегу. Чувствую легкое увлажнение кожи. На груди, на спине, подмышками. Даже ноги и те начинают потеть. Замедляюсь, но уже поздно, организм разогрелся. Солнце вроде бы не очень яркое, но воздух, густой, плотный, пышет жаром. Август и начало сентября ‒ самое душное время в Барселоне. Я уже давно сплю без покрывала, иногда оставляю вентилятор на всю ночь. В отличие от большинства испанцев, южно-американцев, которые то и дело жалуются на чрезмерную жару (¡Ostia, què calor!) и в августе сбегают на севера, меня жара не мучает. Я люблю жару. Местным я говорю, что в Сибири мы привыкшие к экстремальным температурам. -40? Подумаешь! +50? Даже лучше. Жар костей не ломит! Духота мне тоже не страшна. На тренировках, с десятками людей в подвальном зальчике без окон, учишься быть непревередливым. Однако в обычной жизни меня беспокоят последствия потения. Заявиться на встречу, а ещё хуже на свидание, с тёмными кругами подмышками весьма недальновидно. Дезодорант спасает ненадолго. В любом случае, спина вся мокрая. В августе привыкаешь стирать одежду чуть ли не каждый день. А главное, учишься рассчитывать время. Выходишь пораньше. Идешь не торопясь, не перегревая тело. Прячешься в тени домов, деревьев. Охлаждаешься в магазинах под холодными струями кондиционеров. Но, всё равно, радуешься лету. Лету! В августе, в сентябре. Да что там, по мне так тут чуть ли ни до декабря лето.

погода, самокопание, улица

После того, как Антон потянул стопу, на следующий день он скинул сообщение на рабочую почту, что не сможет прийти в офис. Коллеги заохали по поводу экстремальности нашего спорта. В ответ я процитировал известную фразу Ницше: “То, что не убивает нас, делает нас сильнее!”.
Итальянец Люка: “Это какая-то русская пословица?”
Я: “Ну какая же она русская, самая что ни на есть немецкая.”
Болгарин Эмил: “Русские и немцы для меня одинаково экстремальны. Как насчет травмы, которая в инвалидное кресло заводит? Тоже сильнее становишься?”
Немец Герхард: “Вранье насчёт немцев, мы иначе говорим. ‘Что нас не убивает, делает нас жестче’. Чувствуете разницу? Не сила прибавляется, а злость.”
Стали искать первоисточник Ницше на немецком. Выяснилось, что Ницше всё же писал “сильнее”. И для меня это имеет больший смысл. Надо только правильно его воспринимать. Что ведёт в инвалидное кресло, уже относится к нас убивающему. Невозвратимое, невосстановимое ‒ опасное, вредное. С ним надо быть очень осторожным. Среди остального, даже очень сложного и болезненного ‒ много чего, что нас укрепляет, как в духовном, так и физическом плане. Однако, если совершенно исключить риск первого, то до второго можно никогда не добраться. А немцы, я считаю, сквасились. Испугались жестокой мудрости своего же гения. По словам Герхарда, именно вариант с “жестче” в Германии повсеместный, а о втором многие даже не слыхивали.

болгары, джиу-джитсу, итальянцы, немцы, русские

У немца Андрéаса всегда были высокие оценки по всем предметам. Особенно блистал он в языках. На факультете европейских языков и литературы Гамбургского университета он слыл лучшим студентом. Из чего, впрочем, не следует, что он был затюканным ботаником. Своим мультиязыковым талантам он находил массу полезных применений. Этим летом он приехал в Барселону попрактиковаться в испанском. В тот же вечер он очутился в баре и уже через пару часов, пошатываясь, выдвинулся оттуда с девушкой по направлению своего отеля. Очаровать бойкую аргентинку красноречивому блондину Андреасу не составило труда. Он блистал в испанском и умело подавал свою выдающуюся эрудированность буквально во всём. Он даже об Аргентине знал намного больше, чем его эпизодическая подруга. Но разве это так важно, когда девушка чертовски хороша? Как только закрылась дверь номера, Андреас, не мешкая, приступил к главному. Однако, Валерия отстранилась и недвусмысленно попросила вначале оплатить услугу. Немец офонарел. “Казалось ведь такой приличной на вид!” Подумав, что он слишком хорош для того, чтобы опускаться до услуг проститутки, Андреас вытолкал Валерию из номера и решил, что на сегодня ему хватит приключений. Однако, для Андреаса они только начинались. Аргентинка не растерялась и, спустившись в фойе, попросила вызвать полицию по случаю сексуального домогательства. Допросы, расспросы, вызов в суд, услуги адвокатов. Дело не сложное, но формальностей хватило. Чтобы снять с Андреаса ответственность, юристам немало пришлось повозиться. А главное, вся история барселонских похождений отличника всплыла в родном университете. До сих пор ловит он косые взгляды и немые упрёки. “Ну и Андреас, ну и прохиндей!”

аргентинцы, криминал, немцы, отношения, проституция