(окончание, начало здесь)
Подошёл долгожданный день выступления. Около гримёрок было много народу.
— Ох, не люблю я эти совместные концерты… — сказала одна из певиц.
— Почему? — искренне удивилась Маричель. — Это ведь такая радость!
— Потому что я люблю сольные выступления.
За кулисами каждый певец был сам по себе. Прошествовал Шуфутинский, за ним шлейф журналистов. К кому-то из певцов подскочил менеджер, на ходу дал указания: «Сейчас придут из газеты, тебя сфотографируют, ты ответишь на вопросы…»
Ближе к концу концерта объявили Маричель. Благодаря репетициям в гостинице, она точно знала, сколько метров ей нужно пройти до сцены. Она решительно вышла к зрителям. Зал взорвался мощными апплодисментами. Люди свистели, кричали, желая поддержать экзотическую иностранную певицу.
«Я чувствовала невероятное тепло от людей. Я видела их лица. Обычно в залах темно. Видна только первая пара рядов, как тогда, в библиотеке Саграды Фамилии. Но в Кремле там было видно всё! Мне это очень нравилось — видеть свою публику. Я пела и чувствовала, наконец-то я пою для многотысячной русской публики! Я радовалась, что пою для русских. Мне не хотелось завершать песню. Вначале, я, конечно, немножко переживала, а потом всё уже пошло хорошо. Я хотела бы спеть больше песен».
После выступления к Маричель подскочила стайка фотографов, пощёлкали и «полетели» дальше. За ними подошли журналист с оператором.
— Как вы себя чувствуете? — спросили её.
— Я чувствую радость и скоро её не будет, потому что я уеду в Барселону!
Журналист растерялся, посмотрел на неё с непониманием. Маричель спохватилась и попыталась исправить свою ошибку:
— Ну да, в Барселону. Это тоже радость, но это другая радость!
«Он меня не понял, — прочитала в глаза журналиста Маричель. — Думаю, мало кто сможет это понять… Очень много людей, которым в России тяжело, им надоела эта Россия. Но у меня никогда не было такого. Мне всегда было здесь хорошо».
Рядом интервьюировали Елену Ваенгу:
— Какое у вас впечатление после выступления?
— Я очень рада, что здесь живой звук! — сказала та.
Маричель слышала, что у Елены Ваенги сорок концертов в месяц. Петь с таким графиком без фонограммы просто убийственно. Да и даже если бы певица могла всегда петь вживую, далеко не во всех концертных залах это приветствовалось. Маричель думала: «Хочу ли я этого?»
После концерта Маричель очень хотела встретиться со своими московскими друзьями. Попасть им на Шансон Года не удалось, билеты стоили от 200 до 2000 евро, пригласительных певцам не давали. Но ей позвонила главный редактор с радио и сказала: «После концерта вы обязательно должны с нами выпить! Мы вас не отпустим к друзьям». Маричель подумала: «Звучит здорово». Но придти главному редактору не удалось, вместо неё пришёл главный продюсер: «Извините, я очень устал, но я с вами останусь, потому что я не хочу бросать вас одну». Было ясно, что после всех церемоний организаторы во всю ещё работали. На следующий день с раннего утра им нужно было что-то ещё писать, кого-то снимать. Тем не менее, продюсер держался до последнего и после банкета даже проводил Маричель до гостиницы. Из певцов на банкет заглянули только те, которые исполняли песни для гостей. Шуфутинский, Бублик и другие — спели и быстренько удалились. Банкет, от которого Маричель ожидала размашистого русского застолья, оказался скорее официальным мероприятием.
На следующий день люди с радио очень извинялись, что не нашли больше времени на Маричель. Главный редактор подарила ей колоритные бусы. Маричель никого и не винила, она понимала, что это шоу-бизнес, в котором сложно найти время на более тёплые человеческие отношения.
Заключительные интервью, съёмки в парке на фоне заснеженного монастыря, прогулки по Москве с друзьями пролетели мгновенно, как сон. Маричель «очнулась» уже в барселонском аэропорту, в час ночи, волоча за собой чемоданы в автобус. В её голове крутились образы — такси, гостиница, «мадам сюда, мадам туда», фотографы — всё как в тумане, какое-то нереальное в свете барселонской рутины. На следующий день в семь утра она ехала на метро на работу, совершенно не связанную с пением, и думала: «Что я здесь делаю? Этого не может быть! Всё наоборот — Москва настоящая, а моя жизнь здесь — это просто нелепый сон!»
Она остро осознала, что хотела бы опять петь на кремлёвской сцене. Да хоть на какой! Пусть шоу-бизнес, пусть каждый сам по себе! Только не Барселона с её кризисом и унылой действительностью! Маричель очень хотела вернуться в московскую сказку. Она твёрдо решила переехать в Москву, как можно скорее, как только получится.
Роюсь...
