‒ Вот вы жалеете друг друга! Не скажете “да говно полное твой текст”, выискиваете какие-то лучшие куски. А ведь не стали бы вы это читать, не будь на рецензию. Не лезет. Недоработал автор! ‒ распалялся англичанин Джон.
Появился он в писательской группе весной. Видел я его только однажды, но этот раз запомнился мне надолго.
‒ Думаете, Хэмингуэй, Гетсби, Пикассо, Дали жалели друг друга, когда обсуждали между собой свои труды? Хрена с два! Без жёсткой критики нет творчества. Нет остроты мысли. Унылое политкорректное говно! Вот что вы плодите своим осторожничанием. Рубить! Резать! Рвать! Вот, Олег, я на твоём первом параграфе уже на хрен запинаюсь. На втором меня одолевают грёбаные сомнения. А на третьем я швыряю текст в корзину.
Я спросил, что именно Джону не нравится. Говно сказать каждый может. Попробуй объясни! Джон хмыкнул. Прямо там в баре “Бешеная утка” мы сели за его ноут и по словам разобрали начало десятой главы “Кинтупян”.
‒ Ты прав, ‒ согласился я. ‒ Есть ещё над чем поработать…
Домой я пошёл пешком. Окрылённый, со жгучим желанием творить, трудиться. Вышагивал по Гран Бие, по Дипутасьон. Огни ночной Барселоны освещали мне дорогу. Они горели в моей груди ещё пару дней, а потом у меня началось лето. Творчество отошло на второй план. Долгое время я не посещал группу, а потом узнал, что Джона там больше нет. Слишком резок он был. Не прижился.

англичане, творчество