(окончание, читать начало)
Вдали у контейнеров послышался шум. Жорди переждал полминуты и неторопливо двинулся через тёмный парк, поглядеть на останки Уго.
Из темноты парка навстречу ему шла тёмная фигура. Ферран? Чави? Почему один? Жорди было открыл рот, чтобы поздравить того, кто бы там ним был, с успешно провернутым дельцем, уже мысленно делил содержимое кейса Уго, но поздравление застряло у него в горле.
Фигура была слишком полной для безработного Феррана. И уж тем более для Чави, который, как и Жорди, больше года недоедал.
Навстречу ему шёл Уго. Здоровый и невредимый. Он шёл вразвалочку и на ходу жонглировал оторванным предплечьем в красной водолазке Феррана и белесыми шариками — вечно грустными глазами Чави. Особенно грустными вне глазниц…
На лице Уго было написано дикое восхищение.
— Оп-па! Оп-па! Оп-па-па! — напевал он. — Веселуха у вас здесь! Раньше в этом парке такая скукотища была. Разве что африканские путаны сами на клыки бросались, а сейчас погляди какой экшн! Попытка ограбления! И кто нападающие? Голодные братья-нежити! Дьос мио, боже мой! Кризис — занимательная штука. Уже не так пресно в вашей Европе, как в былые времена.
— Ты в порядке? — обеспокоенно произнёс Жорди.
Беспокоиться ему было о чём. Запасного плана действий он не предусмотрел.
— Я? Чу-у-удесно! Перекусили, размялись, теперь ещё полетаем! Э-э-эх!
С этими словами Уго швырнул шевелящую пальцами руку Феррана и грустные глаза Чави в пирамиду-холм посреди парка, взмыл на пару метров и призывно помахал Жорди.
— Летим к Арке, мой дорогой и преданный сердцу друг!
Жорди проследил, как глаза Чави, словно мячики, отскочили от керамической стены пирамиды и затерялись в траве. Он перевёл взгляд на парящего в высоте Уго и многозначительно показал себе на ноги.
— Ах, да, мой приземлённый амик! — будто бы спохватился Уго. — Не переживай, у меня хватит сил на двоих! У меня на целую банду сил хватит!
Он спикировал к Жорди и подхватил того подмышки.
— Эй-эй, полегче! — от неожиданности выкрикнул Жорди.
Уго взмыл с ним вместе в небо над парком.
Воздух зашумел в ушах. Тысячи запахов района Эшампле ударили в ноздри — пакистанцы с улицы Али Бей, полуночные велосипедисты с Марины, лобызающиеся парочки в парке Цитадель, китайские официантки с проспекта Сан Жоан. Жорди вдохнул район полной грудью. Вся еда отсюда чувствовалась, как на блюде. Когда последний раз он так летал? С каких пор он стал ползучим падальщиком? Как он докатился до такого?
— Нравится, бро? Хорошо летать, правда? — прокричал Уго и перехватил Жорди поудобнее.
Слова Уго напомнили Жорди о мясистых ручонках толстяка у него подмышками, о кейсе, упирающимся ему в бок. Опять он почувствовал груз своего вялого никчёмного тела. Летать? Разве быть мешком с дерьмом в чужих руках — это называется летать?
— Мне хочется самому, Уго! Помнишь, как раньше? Как десять лет назад? Наперегонки над Монжуиком?
— Самому? Это запросто! Чего только ни сделаешь ради друга!
В мгновение руки подмышками пропали. Жорди провалился в пустоту. Огни закружились перед глазами. Кажется, это были фонари на Луис Компанис… Тибидабо на горе вдали… Террасы Эшампле…
А вот и Триумфальная арка — гений нео-мавританской архитектуры…
Жорди инстинктивно расправил руки, словно ещё надеялся спланировать на какую-нибудь пальму. Глаза у него расширились. Рот разрывал поток воздуха.
Ещё мгновение и удар. Жесткий удар о землю.
Но нет — в паре метров от асфальта что-то дёрнуло Жорди верх, норовя свернуть шею. Затрещал капюшон толстовки. Словно ракета, Жорди устремился в беззвёздное небо. Арка начала удаляться. «Ракета-носитель» прошептал ему на ухо:
— Ты ведь не знал, что грабители будут поджидать меня за баком, правда?
Жорди, ещё не пришедший в себя после свободного падения, ошарашенно поглядел на Уго и сделал непонимающее лицо: «О чём ты?»
Мимо них, чуть ли не врезавшись, пролетел пучеглазый нежить во фраке с вялой ещё не до конца обращённой невестой. Белая фата невесты развевалась в чёрной пустоте.
— Ке се бесан! Горько!! — прокричал Уго им вслед и закашлялся кровью. — Э-ге-гей!
Жорди посмотрел вниз. Распознал улочки Эль Борна.
— Куда мы летим, Уго?
— Я пока не решил. Может, сделаю тебе сюрприз, амик.
Уго делал круг над Эль Борном, словно освежая в памяти знакомые места. Они слетали до площади Уркинаоны, пролетели над Дворцом каталонской музыки и сейчас планировали в сторону моря, пересекая улицу Принцессы.
— Не надо сюрприза, — взмолился Жорди. — Я отведу тебя к нашим манда-мас, влиятельным барселонцам. Ты сделаешь фантастические инвестиции!
— Ты? К манда-мас? — Уго усмехнулся, перехватил Жорди и кожаный кейс покрепче. — Лучше отведи меня… ммм… в толковый бар. Какое-нибудь модное нынче место. Хоть это ты можешь? Как в старые гадкие времена, а? Выпьем с тобой… на посошок.
— Около проспекта Эль Борн? Смотри-смотри, вот там за собором есть шикарное местечко! — выкрикнул Жорди, ухватившись за это спасительное предложение.
Конечно, Уго не выпустит его из своих жирных пальчиков в перстнях, кружилось в голове у Жорди. Но на такой высоте Жорди и сам бы не рискнул из них вырываться, а на земле можно было хотя бы попытаться.
— Угощаешь? — сказал Уго и пошёл на снижение.
— Ты же знаешь…
— Ладно тебе, не нищебродься. Шучу!
В баре «Зубастые монашки» при склепе базилики Санта-Мария-дель-Мар было полно нежити. Жорди это всегда поражало — кризис, жрать нечего, денег на лицензии нет, не говоря уже об аренде приличной усыпальницы, но на глупый коктейль, конечно, у всех деньги находились. Впрочем, сегодня столпотворение упырей Жорди было на руку.
«Сангрия Кожистая Мумия», «Лимонадный Крыс», «Нафталиновый мохито» — читал он в меню названия совершенно безгемоглобинных и слабоалкогольных коктейлей.
— «Кровавая Марта»! — воскликнул он, тыча тощим пальцем в меню.
Уго пожал плечами, мол, всё что угодно. Жорди заметил, что после прихода в бар толстяк как-то подуныл. Жорди гадал почему. Мелковата ночная жизнь после московской? Или ностальгия напала? Однако в душе, а вернее бездушии, он ликовал. Уныние Уго только поможет тому напиться. А с «Кровавой Мартой», в синтетической крови которой было полно алкоголя, напиться было проще простого.
— Жди меня здесь, — пробубнил Уго на ухо Жорди и, прихватив кейс, стал пробираться к уборной.
Жорди непонимающе смотрел ему вслед. Что? Так вот просто? Можно уматывать?
Нет, рановато, решил он. Далеко он так не убежит. Нужно вначале подпоить толстяка. А там, глядишь, и кейсик можно будет заодно прихватить. Получается даже к лучшему, что Уго расправился с Чави и Ферраном. Не придётся с ними делиться. Жизнь стала казаться Жорди не такой плохой штукой.
Когда Уго вернулся, коктейли уже принесли, а на шею Жорди настырно вешались две молодых упырки. Они гладили его козлиную бородку, массировали уши. Жорди от них вяло отмахивался.
— Пр-р-рочь от моего амик-ка, — рявкнул Уго.
Упырки скривились и удалились в зал искать другого клиента.
Выглядел Уго как-то странно. Здоровый серый цвет лица сменился на болезненно-желтоватый, колючие глазки потускнели. И ещё — Жорди чуть было не подпрыгнул на месте от своего открытия — у Уго не хватало уха! Неужели…
Толстяк залпом выпил «Кровавую Марту».
— Ещё!! — рявкнул он. — И «сиротские пальчики». С кровью!
— Простите, сеньор, — ответил бесёнок за стойкой. — У нас только соевые продукты…
Уго изобразил харю омерзения.
— Чёрт с ними! — рявкнул он на бармена и повернулся к Жорди. — Жди меня здесь.
Широкая спина Уго затерялась среди других спин в зале склепа. Опять в уборную?
Жорди глянул на стул Уго и часто-часто задышал: Уго забыл свой кейс!
Теперь он совершенно был уверен в том, что происходило с Уго — тот отравился. Видно ему было совсем плохо, раз он забыл про свои деньги. Даже полному сил толстяку не по зубам оказались радикальные исламисты. Какое облегчение!..
Медлить было нельзя.
Жорди схватил кейс и без оглядки стал протискиваться к выходу. Он выскочил прямо напротив стелы. «В колодце Морерас предатели не захоронены…» — всплыл у него в голове текст с таблички на стеле, начало которого он знал наизусть. Жорди метнулся направо, вдоль стены базилики. Ещё раз направо, мимо входа в церковь. На улице прямо путь ему преградили три волосатые фигуры в капюшонах. «Как бы я сейчас хотел взлететь, — блеснуло в голове Жорди. — Чёртов кейс привлекает слишком внимания!» Жорди побежал от волосатых фигур в переулок направо, опять оказавшись бок о бок с базиликой. Соваться в мрачный проулок налево он не решился, побежал вперёд. За ним слышался топот. Опять направо. Нет, только не на проспект Эль Борн. Там куча Соглядатаев. Направо!
— Ай! — вскрикнул Жорди, врезавшись в знакомую пузатую фигуру.
Он осознал, что опять очутился у входа в бар, да ещё клыком к клыку с Уго.
— Амик! — воскликнул Уго, сгрёб Жорди вместе с кейсом и взмыл со своим грузом в воздух.
Погоня бешеным паровозом пронеслась сквозь образовавшуюся пустоту внизу.
— Я уже было подумал, что ты от меня сбежал!
— Что ты!.. — сдавленно процедил Жорди. — Покурить вышел. В помещении нынче нельзя, знаешь? Говорят, гемоглобины киснут!
Уго выглядел посвежее. Он даже успел прикрепить на место отвалившееся ухо с помощью шпажек от канапе. При словах Жорди он осклабился и тихо прорычал:
— Кто были те двое в халатах в парке, амик? От мусульман настолько дурно не бывает.
Они пролетели над Виа Лаетаной. Уго мучила одышка.
— Понятия не имею, — процедил сквозь зубы Жорди.
Уго пошёл на снижение возле Собора Барселоны.
— Не суть важно, Жорди, — сказал Уго с осунувшимся лицом. — Пара глотков крови настоящего католика излечит меня от любого недуга.
— Может быть. Да только ты не знаешь, где её купить. На улице тебе её разбавят сукровицей деистов, да ещё сдерут в тридорога.
— Купить? — сказал, скривившись, Уго, они парили в паре метров от земли. — Кто сказал, что я собираюсь её покупать? А как же романтика?
Жорди понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл этих зловещих слов. Спину его покрыл мертвецкий пот.
— Ты ведь несерьёзно, правда? Ты знаешь, что у нас делают за браконьерство?
Пока Жорди успел что-либо добавить, Уго вмазал его головой о стену.
Когда Жорди очнулся, Уго уже допивал какого-то бедолагу возле собора. По кислому виду Уго, жертва была пресновата на вкус, и не очень-то восстановила его силы.
Они опять поднялись в воздух. Вскоре опять последовал удар. Отключка. Следующей оказалась старушка. Наивный Уго полагал, что местные присоборные старушки такие же глубоко верующие, как и московские. Однако по причитаниям жертвы Жорди распознал в жертве Уго французскую туристку. Не удивительно, что она оказалась закоренелой атеисткой. После неё Уго долго отплёвывался.
Опять полёт. Удар о стену. Деист. Удар о стену. Деист. За ними уже наверняка выслали Соглядатаев. Попробуй потом докажи, что Жорди не причём в этой вакханалии…
— Я же тебе говорил, что у нас с верующими туго. К тому же по ночам. Они спят всё!
— Заткнись! Мне нужен только один! Один настоящий католик! И потом про меня могут забыть! Словно и не бывал я в Барселоне!
Руки у Уго заметно ослабли. Жорди попытался вырваться, но от многочисленных ударов о стены он ослабел ещё сильнее. Он был уверен, что их раньше поймают Соглядатаи, чем Жорди найдёт настоящего католика для восстановления иммунитета и сил.
И тут он увидел в окне третьего этажа старинного готического здания её. Вернее, Уго увидел её раньше, и Жорди всего лишь проследил за его взглядом.
Крохотная беленькая фигурка с ореолом золотистой шевелюры вокруг головы. Нежное детское личико. Красный бантик. Лет шесть не больше. Что она делала в такой поздний час при свете лампы? На столе перед ней на подставке была раскрыта толстая книга. Девочка беззвучно шевелила губами. Руки её были сложены на высоте груди ладонями друг к другу. За её спиной в глубине комнаты на стене висело распятие.
Уго победно взревел. Глаза его выпучились.
— ТЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬ, КАК Я ПРОКОЛЮ ЕЁ НЕЖНУЮ ШЕЙКУ, АМИК!
Только он это произнёс, как из подворотней вокруг послышался низкий гул и шелест десяток одежд. Словно стая гигантской саранчи, откуда ни возьмись к ним приближалась чёрная волна Соглядатаев в длинноклювых масках с пронзительно горящими глазищами.
Уго схватил Жорди за шиворот, взмыл вверх и камнем врезался в оконное стекло. Дождь осколков разлетелся по комнате. Парочка снесла собой девочку за столом и все втроем они отлетели в дальний угол комнаты.
Следом за Уго и Жорди в окно вплыли Соглядатаи. В руках у них были секиры для четвертования браконьеров, насосы для осушения четвертованных тел.
При виде этой зловещей братии Уго весь напыжился, выставил клыки. Он сидел загнанный в углу, хищнически прижимая к себе девочку. Девочка сидела недвижима с широко открытыми глазами и прижимала к себе Библию. По её изрезанному осколками лицу стекала кровь. С другой стороны к ним жался Жорди.
— Стойте! Малышка жива! Мы её даже не надкусили! — закричал он.
Соглядатаи угрожающе поплыли в их сторону, готовя секиры к ударам.
«Четвертовать! Четвертовать!» — читалось в их глазах.
— Мы вам заплатим! — пытался докричаться до них Жорди. — За всех заплатим! За всех кого выпили! У нас есть деньги даже на строительство соборов! Подумаешь, людишки!
При упоминании денег Соглядатаи слегка замедлили шаг. Жорди часто задышал, рывками извлёк кейс из рук заторможенного Уго, отщёлкнул замки, распахнул его и вытряхнул наружу… ворох чистых листов.
Жорди застыл с открытым ртом. Со стороны Соглядатаев послышалось едва слышное ни то кудахтанье, ни то хрюканье, ни то кваканье. Жорди уставился на Уго.
— Где твои деньги? — воскликнул Жорди.
— Прости, брат… У меня нет денег. Никогда не было. Всё моё — на мне.
— Но зачем?..
— Латиноамериканцы любят порисоваться. Особенно, когда нечем…
— А перстни?
— Бижутерия…
— Откуда тогда столько сил? Пузо?
— Я хорошо питался в Москве. В последние дни перед отъездом…
— На какие шиши??
— Меня разыскивают там, Жорди. Я — браконьер.
Жорди глянул на Уго совсем другим взглядом. Уго не богат! Ничего он не добился в своей Москве! Приехал гол, как сокол, с Жорди на равных. Даже хуже! Преступник…
Соглядатаи, прокудахтавшись, тем временем уже раскочегаривали насосы для сушки зарвавшейся парочки. Трое с секирами поплыли к углу, чтобы извлечь девочку из рук браконьеров.
Жорди глянул на Уго. Уго на Жорди. И они одновременно впились девочке в шею. С двух сторон. В шею настоящего католика. В жилы с кровью, наделённой магической силой. Силой способной кратковременно одарить их левитацией, прохождением сквозь стены, возможно, спасти их от нависшей над ними угрозой.
— Sanguinem bibimus… — забормотала девочка.
Соглядатаи замерли. Жорди, блаженно приникший к нежной шейке, приоткрыл глаза. Девочка, казалось, совсем не была напугана. Напротив — она странно улыбалась.
— …corpus edimus, — продолжала малышка. — Elevate corpus Satanae…
Только сейчас Жорди заметил, что кровь, поступавшая в его глотку, была отнюдь не нежной на вкус и ароматной на запах, какой должна быть кровь настоящего католика, она щипала язык, жгла нутро, её смрад разъедал нос.
— Аve! — воскликнула девочка.
— Аve!! — хором повторили за ней Соглядатаи.
Жорди мутило. Лицо Уго по другую сторону от девочки потекло, как оплавленная свеча. Толстая книга в руках девочки раскрылась. Жорди с ужасом обнаружил, что страницы «Библии» были поисчёрканы, изрисованы могилами, черепами, гениталиями…
— Ave, ave Antichriste!
— Ave, ave Antichriste!!
Последнее, что увидел Жорди, было перевёрнутое распятие на чёрной стене.
— Ave Satana!
Последнее, что услышал он.
Роюсь...
