(продолжение; оглавление истории)
Часть 4. Наплыв туристов. Проблемы на Рамблас и их регуляции. Фиксированные места и смены. Статуя №15. Конфликты с полицией. «Артисты» и «работяги».
«Рамбла» в переводе с арабского означает «высушенный овраг». Говорят, когда-то на месте известного барселонского проспекта пролегало русло реки. Вода там не течёт уже давно. Вместо неё бушует поток людей: непрерывное движение туристов, торговцев всякой всячины, карманников. Людской поток огибает препятствия на пути, бурлит вокруг препятствий.
15 лет назад, когда Вэйн только начинал работать статуей, туристов было не так много, как сейчас. Желающих выступать тоже было немного. Выступать на Рамблас выходили артисты по призванию. Там было дозволено всё, на что только хватало фантазии. Рамблас было открытым местом самовыражения — там выступали жонглёры, фаерщики, клоуны, унициклисты, там устраивались спонтанные крупномасштабные шоу. Рамблас было местом творческих поисков и неожиданных перевоплощений.
Однако Барселона быстро набирала популярность. Всё больше и больше людей приезжало сюда отдыхать (исп. guiri). Всё больше иностранцев ехало сюда работать (исп. estrangeros). Всё больше находилось желающих стать «статуями». И не потому что новоприбывших привлекала артистическая сторона этого занятия, не потому что они получали удовольствие от перевоплощения, а потому что работа статуей на Рамблас приносила неплохие деньги. И чем больше наезжало туристов, тем сильнее росла конкуренция в мире «статуй». Заработок «статуи» был достаточно стабилен, на эти деньги новоприбывшие гастарбайтеры могли содержать свои семьи.
Плохо было то, что статуи создавали скопления народа, которые мешали движению остальных пешеходов. Толпы вокруг «статуй» загромождали кафешки, блокировали киоски — на «статуй» жаловались официанты и продавцы. Они звонили в полицию. А «статуи» только разводили руками:
— Мы не виноваты, что люди скапливаются, как попало, и не собираются в идеальные кружки вокруг нас!
Тогда власти стали вводить ограничение за ограничением. В итоге дошло до того, что на Рамблас разрешили работать только 30 артистам. Всем им выдали именные лицензии, без права передачи третьим лицам, и обязали платить налоги (ежегодную пошлину, которая сейчас составляет 189 евро в год, и НДС). Каждая из «статуй» была приписана к одной из 15 специально отведённых точек в конце Рамблас. За каждой точкой было закреплено по два артиста, работающих посменно, каждый по 4 часа в день. Разрешён был только стандартный репертуар и никакой другой самодеятельности.
Многим артистам это не понравилось. Они стали уезжать в другие города и страны, где их не ограничивали в творчестве. Их места занимали «работяги», которых особо не волновала творческая сторона вопроса. Даже наоборот, чем меньше разрешали власти, тем им было проще. Типичный «работяга» выбирал одного персонажа и исполнял его годами почти без изменений. Для него это была просто работа. У него были другие важные обязательства. Ему нужно было прокормить семью.
Некоторых из творческих личностей пытались выступать вопреки правил. Они выступали на других «запрещённых» улицах. Но им приходилось постоянно смотреть через плечо — не объявилась ли полиция? В законах, касающихся регуляции уличных артистов, было много «серых областей», вроде бы многое можно было трактовать себе на пользу. Но если к артисту подходил полицейский и говорил, что здесь выступать нельзя, спор с ним ни к чему хорошему не приводил. Артистов могли оштрафовать на сумму до 200 евро, а если те не могли заплатить эти деньги на месте, то полицейские забирали у них их костюмы и прочий инвентарь для выступлений.
Вэйн слишком влюбился в Барселону, чтобы так просто из неё уехать. Скрипя зубами, он получил свою лицензию «Estatua humana №15» и встал в положеное ему место. На поскольку занимался он этой работой не столько ради денег, сколько ради искусства, ему то и дело хотелось выдать что-нибудь эдакое на грани правил.
— Ты не можешь этого делать! — говорили ему некоторые статуи-соседи, наблюдая за очередной его выходкой.
«Работяги» боялись, что из-за него у них тоже возникнут проблемы. Они смотрели на него со злостью.
— Ребята, не поймите меня неправильно, мне нравится искать новые художественные приёмы! Я получаю от этого удовольствие! Я на Рамблас в основном поэтому!
Другие «артисты», которых осталось примерно половина, поддерживали его, а «работяги» злились только больше. Он в общем-то понимал их. В отличие от них, у него не было обязательств, ни семьи, не было давления со стороны «делать деньги». Для жизни ему нужно было очень мало, и поэтому он никогда не переживал, если кто-то недоложил ему монетку.
Случалось, например, когда зрителям что-то не нравилось, они кривили лица и полушутя говорили «это всё, что ты можешь?», тогда Вэйн внезапно «оживал» и отвечал:
— Да, это так! Другого не делаю! Хотите, берите свои деньги обратно.
Зрители обычно тушевались и никто и никогда за своими деньгами в коробку не лез.
«Работяги», в отличие от артистов-пофигистов вроде Вэйна, любили пожаловаться, что туристы не платят или платят мало. Артисты же на свой страх и риск искали новые формы самовыражения…
(продолжение следует)
Роюсь...
