Паше было 17 лет и он лабал на электрогитаре Led Zeppelin. Играл без музбазы, в удовольствие – многие играли, время и место располагало. Питер как-никак, конец 90-х, и рок, и джаз, и блюз – чего душе угодно. СССР уже в прошлом, свобода полная, но при этом и безденежье тоже полное. Поэтому родители Паши хотели пристроить его понадёжней, как в плане места, так и профессии.

— Поедешь учиться заграницу на инженера? В Германию поедешь?
— В Германию? —  и, подумав секунд пять. — Поеду!

Так будущий инженер получил стипендию на обучение и уехал в Карлсруэ.

Учиться было легко, что Пашу несказанно радовало — он хотел заняться музыкой посерьёзней и записался на уроки классической гитары. Русских в Карлсруэ было дополна, земляки нередко звали его поиграть, попеть, побухать вместе. Но всё это как-то отталкивало. С русскими поначалу общаться совсем не хотелось, наоборот – отстраниться от них и кайфовать в интернациональной тусовке (а интернационал в студенческой среде был полный – китайцы, американцы, индусы, чехи…).

Прожив в Германии несколько лет, Паша, без пяти минут дипломированный инженер и недипломированный гитарист, стал ощущать себя на чужбине совершенно комфортно. Более того, почувствовал, что начал “становиться одним из них”.

“Пора делать ноги, пора… — всё чаще думал он, — слишком уютно тут. Усыпляет.”

Он стал смотреть в сторону юга, и, как это случается, когда сильно хочешь, возможность представилась. Ему предложили писать инженерный диплом в Барселоне. “Испания!” Паша побывал там впервые в 18 лет, на рождество в Гранаде, и с тех пор оставался под впечатлением от испанской гитары и Альгамбры. Ему не терпелось взяться за занятия уже там, играть испанскую музыку на родине фламенко и корриды.

Павел Хлоповский, “немецкий” преподаватель классической гитары дал ему контакт в Барселоне. Учительницей оказалась русская девушка, Екатерина Зайцева, что было даже плюсом – испанским Паша пока владел слабо. Екатерина могла бы сойти за местную, жила в Каталонии давно и сделала там музыкальную карьеру.

После защиты диплома университет предложил Павлу хорошую аспирантскую стипендию, и тот без раздумий согласился. С учётом Пашиных музыкальных увлечений университетская карьера выглядела привлекательно: “Это не работа в фирме, – рассуждал он, – можно иногда уйти рано или вообще не прийти…”

В музыкальном плане Паша заметно вырос и даже подвизался играть поп-рок в каталонской группе из Корнелья-де-Лобрегат. Почти все музыканты были каталонцы, только ударник итальянец. Было весело, давали концерты, но эмоциональных привязанностей почему-то не возникало.

Вскоре эффект новизны от всего испанского прошёл, и Пашу потянуло к корням, захотелось чего-то родного. Постепенно родилась идея заняться русскими блатными песнями. Паша, заметил, что в некоторых блатных песнях и городском романсе попадаются тексты с поэтическими достоинствами. Особенно его задевали за живое песни в исполнении Аркадия Северного. Заслушиваясь ими, он пришёл к выводу, что именно это для него и есть “настоящее”.

С каталонскими поп-рокерами Паша завязал и стал искать, с кем бы заняться русским шансоном. Екатерина посоветовала ему барселонский ансамбль “Вечеринка”.

— Татьяна, споёшь со мной? – обратился Паша к руководительнице ансамбля.
— Шансон? Слушай, я тебе посоветую человека, который идеально для этого подойдет.

Нужным человеком оказалась каталонская певица Маричель Родес. Со встречи Маричель и Паши началась барселонская группа “Meritxell & The Troubled Band”.

культура, русские