Не кочегары мы не плотники – крановщики!

– Эй, мужик, как считаешь, можно тут припарковаться? – спрашивает Энрике у скучающего на входе бармена.
– Да, пжлста. Вот если пару метров вперёд, то не советую.
Энрике ставит машину. В баре его уже ждёт приятель. Они славно обедают. Выходит, а машины нет. Первая мысль: “спёрли, бля…” Подумав здраво, решает поискать талон. Так и есть – уволокли на кране за неправильную парковку.
– Сейчас в Барселоне вообще беспредел, – рассказывает мне Энрике. – Развелось этих падальщиков. Понакупили, понимаешь, кранов и курсируют целыми днями по районам. На каждый райончик под два три грузовичка с кранчиком (grúa). Чуть не так припаркуешься и пяти минут не пройдёт – уволокут твою тачку. Им теперь даже полиция не нужна. Подъезжают – чик, чик! – пару фото сделают на сотовый, быстренько загузят твой транспорт, пока тебя нет, и привет-прощай сто пятьдесят евро. Причём, столько стоит только “услуга” увоза. Плюс в полиции штраф 60 евро. Если сразу платишь, то скидка 50%. Долбануться сервис! (исп. vaya servicio)


,

Испанские агентства недвижимости

Хотя в Испании развитой капитализм, с местными агентствами недвижимости лучше не дурковать. Сыграть в лопуха им с тобой ничего не стоит.
Съезжала тут как-то знакомая аргентинка с арендованной квартиры. Агент квартиру осмотрел и заверил, что всё в порядке. Пришло время агентству возвращать ей залог.
– Извините, но ваш залог в 2000 евро мы вам не вернём.
– Почему это?? – удивилась аргентинка.
– До вас на этой квартире жил один товарищ. Так он нам должен был деньги по счетам, а вы с ним были знакомы…
Девушку покорёжило, как пуфик задом сумоиста. Настолько абсурдным показалось ей заявление сотрудника агентства.
– И что?? Того придурка нет в контракте. Я с ним вообще никак не связана!
Но агентство считало иначе. Более того, на следующий день со счёта девушки сняли ещё 900 евро. Она тут же отменила транзакцию и позвонила в агентство.
– С меня сняли почти тысячу евро, – сказала она без прелюдий. – Что за бред? Тут должно быть какая-то ошибка!
– Никакой ошибки, – спокойно заверила её секретарша, – сняли, значит так надо.
Аргентинку такое объяснение не устроило, но она попыталась успокоиться.
– Возможно, вы и правы, но, прежде чем снимать с меня деньги, вам следовало бы меня предупредить и объяснить причину.
В итоге, после долгих проверок, выяснилось, что 900 евро всё же сняли с неё зря.
– В любом случае, вы должны нам ещё 200 евро, – оправдались в агентстве.
– Да ну? И за что это?
– Ведь вы собираетесь жить в квартире дополнительных 11 дней…
– С чего вы это взяли? Я остаюсь в квартире только на два дня, и вообще, вы можете взять эти деньги с моего залога!
Залог в 2000 евро моей знакомой придётся возвращать через суд. Что крайне неприятно, поскольку судебная процедура будет длиться не менее полугода.


,

Зрелый отдых в Барселоне

На сцене “Luz de Gas” группа “Talking Rabbits”. Гитаристы играют то Queen, то Europe, то вдруг перескакивают на Бритни Спирс и Мадонну с её “Material Girl”. Солист, явно косящий под Бон Джови и вместе с ним три эффектные, грудастые и длинноногие девицы, лихо отплясывают и голосят от души так, что хочется прыгать и непременно подпевать вместе с ними до хрипоты. На танцполе полно народу. Говорят, когда-то в клуб захаживала молодёжь, но недавно неподалёку открыли “BlingBling” и вся двадцатка ушла туда. В “Luz de Gas” сейчас в основном те, кому далеко за тридцать. В синеватой дымке со сцены и отблесках ярко-салатовых лазерных лучей, веером разлетающихся по залу, мелькают то и дело рыскающие взгляды. Лысины и очочки молодящихся ухажёров. Помятые весёлой жизнью лица увядающих клубных красавиц. В глазах у многих одиночество и безысходность. На лицах у них неистребимое желание вечной фиесты и праздника вопреки течению времени, стремление ухватить утекающую молодость и за уши вытащить её из болота жизни. Сутулые нескладные фигуры, двойные подбородки, нарумяненные, обильно накрашенные лица, и среди них вдруг… Высокие и статные мужчина и женщина в светлых одеждах. Их уже далеко не молодые лица притягивают сянием какого-то внутреннего мира. Их крупные, но вместе с тем без излишеств фигуры выказывают людей знающих меру, но и вкус жизни. Седоватый мужчина, чем-то напоминающий президента Клинтона, и его дама, аристократического вида блондинка – с идеальной осанкой и гордо поднятым подбородком. Не бьются в конвульсиях, а легко и грациозно танцуют, кружатся, выделяясь из толпы. По их виду читается, что у пары в белом был замечательный день. Возможно, с осмотром барселонских достопримечательностей, прогулок в Готике, обедом в порту Олимпик, ужином в каталонском ресторане. Сейчас они натанцуются, запрыгнут в такси и умчатся в “Vela”, отель-парусник на пляже. В номере они откупорят бутылку кавы, зажгут длинные свечи и проведут фантастическую ночь в одном из лучших городов на Земле. Я смотрю на них, не отрывая взгляда, и думаю, что именно таким, уверенным, здоровым и счастливым, с любимой женщиной, и возможностью жить и отдыхать красиво, хотел бы я видеть себя в свои зрелые годы.


, ,

Секси афтерсун

Начиная со времён видеосалонов, русский понахватал немало английских словечек. Мы используем английские кальки чуть ли ни каждый день и настолько привыкли к ним, что, даже если и знаем их английское произношение, русское искажение не кажется нам странным. Испанцы, создаётся впечатление, нахватали поменьше англицизмов, но, когда они произносят их на свой лад, да ещё вкрапляют в испанскую фразу, моё неиспанское ухо немедленно сигналит в уголки губ, и те разъезжаются в стороны:
– Мы весь день на пляже будем. Ты это… захвати афтерсун.
– Каво-каво?
– Афтерсун! (aftersun – крем после загара).
– Ругби – очень опасный спорт.
– У тебя есть Фасебук?
– Возле них очень сложно найти паркинг…
– Esta comida es muy heavy (исп. Эта еда очень “хэви”).
– Мы разрабатываем модуль на хаба (java).
– Экис-эм-эле (XML). Аче-тэ-эм-эле (HTML).
– Доблеуве-доблеуве-доблеуве (WWW).
– No sé, no había feeling (исп. Не знаю, что-то не было между нами “филинг”).
Также от испаноязычных в Барселоне я часто слышу “окэй” вместо родного “vale”, “секси” (ни разу “сексуал”), “чатеар”, “кликеар”, “навегадор”, “сриллер”. А какие англицизмы в испанском слышали вы?


, ,

Изнанка Каталонии вблизи

– А в Манресе красиво? – спрашиваю я Эмму.
– Ну, красиво-красиво это не в Манресе… – отвечает Эмма. – Манреса, Сабадель, Тарраса – когда-то в прошлом всё это были мелкие деревушки вокруг Барселоны. Потом они разрастались и разрастались. И вот превратились в эдакие бетонные пригородные уродцы…
Мы едем на машине и, словно иллюстрация к её словам, из-за горизонта выплывают совдепоподобные одноликие многоэтажки. При всём при том серые, словно их сляпали на скорую руку и забыли покрасить.
– Обделаться какая красотища! – замечает Эмма. – Франко недолюбливал Каталонию. Ляпали как получится, лишь бы поскорее расселить народ…
Мы приближаемся к Манресе, и я готовлюсь к худшему. На подъезде к городку действительно ничего особенного, но внутри… узкие средневековоподобные улочки, дома и мосты из камня, огромная церковь на холме. Всё такое старинное, странное, аутентичное. Барселона – большой, современный мегаполис. Даже в Старом городе там полно туристов, везде налёт современности. А тут, жизнь застыла давным давно. Попадаешь сюда и будто перемещаешься во времени. Не издалека, с шоссе, думается мне, изнанку региона нужно смотреть, а в самой вблизи – чуть ли не под лупой.


,

Барселона в апреле: пасмурная

Грохот, будто рушится здание. Шум дождя. Ревёт, как у подножия водопада. Ветер завывает. Утро, на работу скоро, а вставать не тянет. Кутаюсь под одеялом. Лишь стихает дождь, осторожно выглядываю в окно. Небо там серое-серое… проваливаюсь в нём взглядом, будто в жидком бетоне. Дороги, тротуарная плитка, фасады и стены зданий — все темноё и готичноё. Читать далее


,

Европейская вежливость и славянская прямолинейность

Западно-европейцы в целом и испанцы в частности обычно очень осторожны и порой даже слащаво вежливы в общении (исключая, пожалуй, пожелание здоровья и мимоходные приветствия). Например, если здороваешься с приятелем достаточно одного “hola” (исп. “привет”, “здравствуйте”), но с малознакомыми людьми большинство здоровается с подстраховкой “Hola! Buenos días!” (исп. “Здравствуйте! Добрый день!”). В магазине тебе говорят “Gracias” (исп. “спасибо”), ты говоришь “спасибо” в ответ, и тебя благодарят опять, словно последнее “спасибо” непременно должно быть за продавцом. Занимаешь сиденье у прохода в автобусе, кто-то вылазит с соседнего сиденья у окна, ты его пропускаешь, и он тебя душевно так благодарит – словно не ты ему проход загораживал, а это он сглупил, сев к окну. В подъезде с каждым встречным принято здороваться, если это не общественное учреждение. Словом, почти за всё и про всё полагается “грасиас” или “пердон” (извиняюсь). На этом благожелательном фоне прямолинейные и порой топорно рациональные славяне – русские, украинцы, болгары, сербы – заметно выделяются своим поведением… Так однажды в Кастель-де-Фельсе проводился семинар по бразильскому джиу-джитсу. Понаехала куча народа с разных спортзалов. Все в основном западно-европейцы, из славян были только мы с Антоном, да серб Нéманья. В спортзале Кастель-де-Фельса мы никого не знали, приехали туда в первый и, скорее всего, последний раз. Стали перееодеваться. Какой-то левый мужик, из местных, наборот закончил тренировку. Одевшись, он собрался уходить.
– ¡Hasta la próxima! (До следующего раза!) – радостно выкрикнул он на выходе.
Неманья глянул на него с усмешкой.
– ¡Hasta NUNCA! (До НИКОГДА!) – выкрикнул он ответ.
Мужик аж опешил. Мы все так и полегли от хохота.
– Ну, а чего он? – спросил Неманья. – До какого ещё, на фиг, следующего раза???


, , ,

Три девицы под окном…

…тупили поздно вечерком. И хорошо бы просто под окном, нет – в проходе общественного транспорта. Мы с Антоном возвращались с дзюдо. Открылась передняя дверь автобуса. Мы заскочили внутрь, но пройти в салон сходу не смогли. Проход нам перегородили три девицы с чемоданами. В Барселоне во все автобусы входишь спереди, сразу за водителем в проходе установлены два компостёра, в них при входе честно пропечатываешь карточку и спокойно проходишь в салон. Даже фаре понятно, что передний проход автобуса нужно держать свободным, иначе у железного мула случится запор. Однако, некоторых фара почему-то оказывается догадливее… Но даже они через пару остановок обычно ощущают себя “в не нужном месте, в не нужный час” и проваливаются по пассажироварительному тракту дальше. Но не эти девицы, нет… Мы уже ехали минут десять. На каждой остановке пассажиры с молчаливой покорностью протискиваясь между девицами, перешагивали через их чемоданы, чтобы попасть в полупустой салон. Но троица, не хуже легендарных нумантийцев, упорно держала обречённые на сдачу позиции. Очевидно, девицы дружно переживали, как бы водитель о них не забыл, и они не пропустили остановку. Наконец, одна девица утомилась переживать и села на место для пожилых и инвалидов. Когда она раскрыла рот, мы с Антоном переглянулись – девушка говорила со своими подругами на русском! Тогда-то мы поняли… насколько глубоко въелись нормы российских маршруток в наших соотечественниц. Все поведенческие шаблоны были легко узнаваемы: выход через переднюю дверь; протискиваться и толкаться – это нормально; садись, где свободно и, как можно скорее; водителю не доверяй – плевал он на тебя; бди в окно – иначе пропустишь остановку.


,

Разжигатели глобальной забастовки

29 марта в Барселоне проводилась глобальная забастовка (на кат. “vaga general”). Выражалось организованное недовольство антикризисным мерам правительства, ущемляющим интересы простых трудящихся. Толпы народа вышли на демонстрацию. Весь день над городом жужжали вертолёты. Кто-то, правда, отсиделся в офисе, не желая терять день зарплаты. Кто-то удовлетворился коллективной прогулкой с транспарантами. Но были и те, кто творил революцию…
…Тройка косматых парней выскочила на площадь Риус и Таулет. Жертва священной миссии была яснее лампочки: прямо напротив башни с часами белела нарядная, с нахальным, словно оскал, балкончиком обитель зла, где располагалась городская администрация. Парни энергично выгребли ворох разной дряни из серого мусорного бака на углу, подтащили поближе к окнам ненавистного учреждения и, искренне веруя в высокии цели своей вендетты, подожгли вонючую кучу. Огонь расходился медленно. Маленькое пламя потихоньку лизало грязные тряпки, пластиковые мешки с отходами – до священного пожарища народного гнева мусорному костерку пока было далеко. Опалённая дрянь повалила густым белым дымом.
– ¡Pu-eblo u-unido, jamás será ven-cido! ¡Pu-eblo u-unido, jamás será ven-cido! (исп. “Сплочённый народ непобедим!”) – дружно принялась скандировать троица.
Взгляды их были направлены к восьмиглазой морде мерзотного капитализма, то есть… беленькому фасаду администрации. Вдруг из какой-то подворотни на площадь выскочила старушонка – седые растрёпанные волосы, халатик, тапочки, а в руках КЛЮКА. С неожиданным проворством она подскочила к троице.
– А-А-А-НУ-КА ПШЛИ ПРОЧ-Ч-ЧЬ! – хрипло заорала она им, да как огрела одного активиста палкой по башке.
БАМЦ!
– Да ты чего, бабуля!
БАМЦ!
– Ай! Да мы же за таких, как ты, радеем!
БАМЦ!
– Пошли прочь! Придумали же!! Мусор у людей под окнами жжжечь! Пшли! Пшли! Идиоты!!
БАМЦ! БАМЦ! БАМЦ!
Поджав хвосты, активисты бросились наутёк. БАМЦ! БАМЦ! – подгоняла их старушонка…


,

Фламенко в Барселоне

– Дрыть, та-рыть, та-рыть, та-рыть! Дрыть, та-рыть! – напевал и отплясывал мой брат после концерта в Тарантос. – Га-га-га-га!
Он поочерёдно открывал полы куртки, прищёлкивал каблуком ботинок, изображал пронзительный взгляд и то и дело громко смёялся. Давно я его таким воодушевлённым не видел. И это при том, что у него с детства отторжение к народным танцам и на фламенко он шёл без особого энтузиазма. Было время когда он танцевал казачок под балалайку, выбрасысвал коленца, водил хороводы, и одевался в пёстрые полотняные рубахи, но не по собственному хотению, а как и другие дети, сосланные родителями в музыкальные, художественные, танцевальные и другие окультуривающие школы. Экзотичный фламенко же его развлёк, зацепил, мой брат ещё долго не мог успокоиться в тот вечер, а в следующий свой приезд в Барселону попросился на шоу опять, но уже со своей девушкой. Я тоже народными танцами никогда особо не интересовался, но во фламенко влюбился крепко. Яркая смесь музыки, песни и танца, окрашенная в красно-чёрные страстные тона, зацепила какую-то струнку во мне, пленила-очаровала. Особенно понравился мне формат представления в баре Тарантос, одного из лучших в Барселоне – короткие, но очень насыщенные тридцатиминутные представления, начинающиеся обычно с бодрой испанской гитары, затем переходящие в чем-то напоминающие арабские мотивы завывания вокалистов, с незамысловатой испанской лирикой, и затем на фоне всего этого отплясывающие танцоры. Иногда танцевали две девушки, иногда с женщиной кружился мужчина, а иногда, что тоже смотрелось офигительно, отплясывал один мужик – обязательно в чёрном костюме и лакированных туфлях. И если пение многие мои спутники не понимали, и гитара у некоторых особо не будоражила чувства, то вид крепких, энергичных танцоров, слаженно размахивающих руками, кружащихся с невероятной ловкостью и быстротой, громко притопывающих каблуками – очень, ну очень мало кого оставил равнодушным. Дрыть, та-рыть, та-рыть, та-рыть!


,

Обновления
Система Orphus