Почти два года я уже жил в Барселоне. Нормально так на испанском разговаривал. Однажды пришёл к нам на квартиру водопроводчик. Встречал его мой сосед Матео, но меня дома не было. Вечером Матео мне рассказывал, что было в моё отсутствие, употребив какую-то странную форму глагола после фразы “когда к нам приходил водопродопроводчик…” Я спросил его “Это что, тот самый субхунтив? Чё к чему?” Матео объяснил, почему он использовал условную форму. Его объяснение я не совсем понял, зато субхунтив с тех пор стал видеть повсюду. То там, то сям, где я раньше пропускал его мимо ушей, субхунтив стал проявлять себя во всей своей лингвистической монструозности. К тому моменту я уже переварил прошлое, будущее, перефектные и континиус формы, они выходили из меня на автомате. Я специально не обременял сознание ненужными замудротами. Жил в детерминистском языковом пространстве. Вполне обходился без условностей. И вот пришёл водопроводчик, и я понял ‒ пора, созрел для субхунтива. Генерация простых фраз, распознавание испанской речи отточились, ушли на бэкграунд. Головной процессор высвободился для более сложных задач.

испанский, самокопание, язык