С Джессикой я познакомился в Барселоне на террасе четырёхзвёздочного отеля Barceló Raval. Она тараторила на ломаном испанском, а когда я узнал, что она из Нью-Йорка, мы переключились на английский, и речь её ускорилась ещё вдвое. У Джессики необычная судьба. Её родители ‒ отец колумбиец-итальянец, мать мексиканка-ливанка ‒ прожжённые хиппи. Они кочевали по американским континентам и повсюду таскали за собой своё чадо. С самого рождения Джессики добрые папа и мама обкуривали её марихуаной, кормили ЛСД и прочими средствами для просветления. Когда Джессике исполнилось 8 лет, она научилась избегать родительских экспериментов, а потом и вовсе сбежала из дома. К тому времени у неё уже развилась занятная форма дислексии: когда она смотрит на текст, буквы у неё перед глазами прыгают и прочитать ничего не возможно. Кроме того, её поле зрения ‒ лишь 15-20% от зрения нормального человека, как будто смотришь в свёрнутый лист бумаги. Тем не менее она умудрилась закончить колледж и художественный факультет какого-то университета и стать оплачиваемой художницей-абстракционисткой. Она устраивала выставки в Нью-Йорке, у неё есть клиенты в Дубаи. Она может позволить себе колесить по миру и, хоть и скромно, но жить на своё искусство. Она увлекается фольклорными танцами, йогой, бывала в Москве, жила в Турции и недавно перебралась в Барселону, где особенно дружественны к инвалидам. Джессика уже оформила себе субсидию и нашла группу людей со схожими физическими недостатками.
‒ Врачи говорят мне ходить с тростью и в очках. Я им отвечаю: не пердите в стетоскопы! Пусть я натыкаюсь на стеклянные двери, но калекой я не буду!
Джессика ‒ отличная подруга по вечеринкам. Всегда бодра и жизнерадостна. Пусть в жизни она не прочла ни одной книги, её неуёмный дух продолжает будоражить людей незаурядными художественными образами.
Роюсь...
