Любовь до гроба

Эту историю мне прислал один мой московский приятель:

Я вообще человек не особо завистливый. Если уж и мелькнёт мысль «вот бы мне так!», она будет скорее относиться к нематериальной сфере. Один раз в жизни я крепко позавидовал чужой любви — её силе и прочности. С этой парой меня тоже свела любовь — к мотоциклам.

Читать далее


, , , ,

Гимн Барçы

История от нашей читательницы Евгении Мининой:

Этим летом мы решили жить в Сантсе. Мне всегда нравился этот район — приветливые люди, практически полное отсутствие туристов (даже в августе), ну и любимый стадион Камп Ноу в пешеходной доступности. Мы выбрали квартиру рядом со станцией метро Бадаль и наслаждались отпуском. Хотя, скорее, получали новый опыт жизни в Барселоне: выгрузка мусора из четырех контейнеров, стоящих по правой стороне улицы, начиналась в 22.35. Грузили с промежутками в 10 минут (зачем? Ну сгрузите все сразу!). Вывоз мусора на левой стороне улице начинался в 0.20. Та же процедура… Ширина улицы от силы 4 метра, высота зданий — 6 этажей, акустика — супер, позавидует любой оперный театр! Но, всё же, я не об этом!

Одним прекрасным летним вечером моя дочь Аня возвращалась домой после утомительно-отдыхательного дня на пляже со своим другом, местным украинцем Романом, фанатом итальянского «Милана». Читать далее


, , , , ,

Простой урок семейной жизни

Вместо того, чтобы свернуть налево внутрь Побле сек, Паола поехала направо. Я поморщился и шумно втянул в себя воздух. Дорога повела нас за пределы Побле сек, на Монжуик, куда нам совсем было не нужно. Паола засуетилась ещё больше, снизила скорость ниже допустимой нормы, и так мы потащились по правой стороне.

— Вон туда, ну туда же! — воскликнул я.

Паола завертела головой и проехала нужный поворот. Она нервно сжимала руль.

— Скорость переключай! Что ты тормозишь так резко? Вперёд!

Читать далее


, ,

Пятисотый трек сальсы –2

(продолжение, начало здесь) Утром Энрике не услышал будильник, в офис собирался впопыхах – его ждали клиенты – и только по дороге он вспомнил, что даже не вытащил злополучный диск из музыкального центра. Вечером они собирали у себя латиноамериканских друзей. Энрике пришёл с работы поздно, в самый разгар вечеринки, гости уже поели, болтали с хозяйкой и весело приплясывали под сальсу… Энрике сел за опустевший стол, вяло поковырял ложкой в подогретом морочо, потыкал вилкой в креветки, но аппетит не шёл. Энрике косился на центр, лихорадочно пытался вспомнить очередную песню, чтобы прикинуть, сколько осталось до конца. Он подумал, что Сандра навряд ли знала о пятисотом треке, иначе не была бы так беспечна. Собравшись с духом, он поднялся из-за стола, быстро подошёл к центру и ткнул Eject. Трей проигрывателя выезжал мучительно медленно. Гости удивлённо замерли, словно тишина парализовала их. Энрике быстро ухватил диск за край, махнул рукой и запустил серебристый кругляш в открытую дверь балкона. Сандра, которая танцевала рядом, как-то неуклюже вскинула руки, её брови дёрнулись на лоб.
– Дорогая, прости, не могу больше… каждый день слушаем одно и то же!
– Ты!.. – проговорила Сандра, хватая воздух ртом. – Это был мой любимый диск!
В семье вот-вот случился бы скандал, к которому Энрике уже стоически приготовился (всё же лучше группового прослушивания пыхтений и хихиканий из прошлого), но тут, на удивление всех присутствующих, диск, словно карликовое НЛО, впорхнул с улицы в открытую балконную дверь и приземлился на диване. Энрике непроизвольно потряс головой и, пытаясь восстановить психический баланс, выглянул наружу. С террасы напротив с издёвкой помахал пучеглазый сосед, мол, нам чужого не надо.
– На этот раз, мой самородочек (исп. mi tesoro), тебе повезло, – заявила Сандра, возвращая диск в проигрыватель. – Я, конечно, понимаю, работа-стресс, но у всего же есть свои границы! Если тебе так приелась последовательность, я включу “режим перемешивания”…
Энрике открыл было рот, но сумел только шумно выдохнуть. Кровь долбила в виски посильнее возобновившегося ритма сальсы. Вернувшись к столу, Энрике временно затих, моля про себя, чтобы случайно не выпал пятисотый трек. Пытаясь сохранять невозмутимость на лице, он стал обдумывать очередную музыкальную диверсию. Вечер казался нескончаемым. Чем больше песен проигрывалось, тем выше был шанс, что следующим гости услышат пыхтения и сопения. Ужин придал Энрике сил. Он перебрал все возможные варианты избежать неприятностей и остановился на самом простом и надёжном. Дождавшись пока жена выйдет на кухню, он поймал её в коридоре.
– Я не чокнулся! – сердито прошептал он. – Cтресс тут не причём…
Он взял девушку за плечи, и, глядя ей в глаза, поведал о злосчастном треке.
– Дыхание? Сопения? Чавкания? – переспросила Сандра.
Казалось она ничуть не смутилась, даже наоборот повеселела, сморщила нос, готова была расхохотаться.
– Это ведь Бóрис! Он со мной три года жил! Он всегда так пыхтел и обожал лизаться…
– Что? Какой ещё Бóрис??
– Шарпей! Мы его ещё щенком взяли, но потом моя сестра пеерехала и забрала его с собой. А голос – так это ведь мой отец, только помоложе. Неужели не узнал? Ну и фантазёр же ты, Энрике! Релаха-те! Пойдём танцевать!
Но расслабиться под злосчастный диск пристыженному мужу ещё долго не получалось. Пыхтения шарпея Бóриса переплелись в голове Энрике с заокеанским и таким пугающим своей до-энриковостью прошлым жены.


, , , ,

Пятисотый трек сальсы

В квартире испанца Энрике и эквадорки Сандры в пригороде Барселоны сальса никогда не умолкает. Когда ни придешь, постоянно выстукивает четыре на четыре, пиликают инструменты, беспечно напевают латиноамериканские звёзды. Сандра, накрывая на стол, приплясывает, на лице у неё бодрая улыбка. Энрике танцевать не умеет, топчется только на месте, но сальсу тоже любит. Даже работает под неё. Сводит балансы компании и сверяет заказы в Экселе, созванивается с клиентами – всё под сальсу. Когда я спрашиваю его, откуда у них столько сальсы, да ещё такой разной (для меня она звучит, как одна непрекращающаяся мелодия), Энрике моей поддёвки не улавливает и отвечает на полном серьёзе да ещё с гордостью:
– Этот диск у нас из Эквадора. Сандра привезла. Нескончаемый! (Interminable) Сорок часов, пятьсот треков! Я ещё никогда его целиком не слышал…
Но вот однажды я прихожу к ним в гости и музыка почему-то не звучит. Я интересуюсь, в чём дело, не зашоркался ли диск, на что Энрике мнётся, но потом всё же смущённо рассказывает, в чём дело.
Однажды они с Сандрой были в особенном меломанском ударе и не выключили музыку даже на ночь. Только немного приглушили звук, но диск продолжал играть. Он проиграл весь следущий день и следующей ночью тоже остался включённым. Посреди ночи Энрике приспичило утолить жажду. Он пошёл на кухню, но тут услышал чей-то голос в зале. На фоне голоса играла какая-то незнакомая ему сальса. Энрике прокрался в зал и обнаружил, что голос доносился из колонок – он был записан на диске. Застал Энрике только самый конец речи, что-то типа: “…Сандра, вся эта музыка для тебя в память о прекрасных днях в Эквадоре. Не забывай нас!” Голос был мужским, и Энрике решительно не понравился. Далее зазвучало такое, что Энрике подвис, словно перегруженный компьютер, не в силах переварить напор входной информации. В колонках кто-то запыхтел, учащённо задышал, потом раздались какие-то чавкающие звуки. На фоне их явно слышалось приглушённое хихикание его жены Сандры. Осознание, что этот срам может услышать кто-то ещё, выбил его из ступора, и Энрике поспешно выдернул центр из розетки. Вернувшись в кровать, он не мог совладать с эмоциями, улёгся от жены на расстоянии. Ему очень хотелось разбудить Сандру и порасспросить её о странном треке, но, после долгих ворочаний, он всё же решил отложить разговор на утро… (продолжение в понедельник)


, , , ,

Барселона в октябре: Рауль и немки –4

(продолжение, начало здесь) “Три часа ночи. Я подношу мокрое полотенце к глазу, распухшему от удара соском. Сижу с четырьмя немцами на пластиковых стульях на крыше под пляжным зонтиком, который мы пристроили на бетонном парапете. Моросит дождь.
– Хо-хо-хо, Роуль, ты уж пердон-нас, что мы тебя перепугали, – говорит Ганс, парень Анники, – уж и право, не хотели. Девчата тебя очень порекомендовали.
– Говорит, ты гут шпанец, – добавляет Стефан, парень Джудит. – Другим одно едва надо, а ты просто есть друг. Просто показать город с дома! Вот мы и вышел.
Ганс протягивает мне бутылку пива, и я не отказываюсь, это уже пятая за ночь.
– Пей-пей, а то переволновался тут в ожидании, – приговаривает Анника и ехидно подмигивает мне. – Наш баварский Hefeweizen лучше вашей Estrella?
– Estrella?! – восклицает, морщась, Стефан. – Урин!!
Я пожимаю плечами. Мне больше нравятся коктейли, но нет желания спорить. Вообще, сижу какой-то весь безжеланный. Действительно переволновался. Хочется расслабиться и насладиться компанией, без всяких задних мыслей. Вид ночной Барселоны к этому располагает.
– Ещё баварской колбаски? – интересуется у меня Джудит.
Я рассказываю немецким гостям о Барселоне, указывая то на одну, то на другую точку её “звёздной” карты. Про переулки Готик, трансвеститов Рамблас, ресторанчики Раваля, ночные клубы порта Олимпик и Барселонеты, террасы пятизвёздночных отелей, площади Грасии, дискотеки геометрически правильной Эйшамплы. Немцы делятся со мной историями о их родном Мюнхене, как оказывается, тоже довольно живом и молодёжном городе. Когда уже начинает светать, остаёмся только мы с Гансом.
– Ты ведь не думаешь, что я поверил в этот бред с “гут шпанец, просто друг”?
Я напрягаюсь и покрепче сжимаю бутылку. Ганс смеётся.
– Не печалься, – успокаивает он меня, похлопывая по плечу. – Я таким же до Анники был. Ненасытным… но вот, как сошлись мы, так никого больше не надо.
– Она да, что надо… – говорю я, потирая глаз.
– За неё хоть кому бошку оторву! – твёрдо заявляет Ганс, и потом добавляет помягче: – Но тебе нечего бояться. Ты безобидный…
И так мне тошно становится от этого его “безобидный”. Такое бессилие и импотенцию я чувствую, словно этим словом подытоживается всё моё неудавшееся сексуальное похождение, что я спешу проститься с Гансом и спускаюсь с крыши. До дома я бреду пешком. По дороге жалость к себе сжирает сама себя, в пустой от усталости голове крутится всего одна мысль – неплохие ребята эти немцы…”
Мы с Раулем допиваем свои коктейли, расплачиваемся и поднимаемся с мест. Жёлтыми огнями горят башни площади Испании, между ними вдали виднеются магические фонтаны и Музей искусства Каталонии.
– Я на той волне даже к Маше хотел вернуться, чтобы постоянное что-то начать, – подытожил Рауль и по-мальчишески задорно ухмыльнулся, – но потом подумал, какого чёрта? Мне только двадцать пять – ещё успеется!


, , , ,

Барселона в октябре: Рауль и немки –2

(продолжение, начало здесь) “В ‘чирингито’ мы отлично проводим время. Я сижу между немками, много шучу, они много смёются. Их мощные мясистые груди подрагивают от хохота, а я едва скрываю своё возбуждение. Смесь алкоголя, полумрака и эмбиента создают у меня ощущение гулкой нереальности происходящего. Меня захлёстывает эйфорией вседозволенности. Я приобнимаю немок за плечи и небрежным тоном говорю:
– А поедемте ко мне? Я вам такую сангрию забацаю, закачаетесь.
– Что, прямо втроем? – громко восклицает Анника.
На её возглас оборачивается пьяный англичанин, что повергает девушек в очередные смеховые конвульсии. Мне одолевает желание раздеть их прямо там на пляже на глазах у всех.
– Отличная идея! – подхватает Джудит тон подруги, закидывает мне ногу на колено и, облизнув пухлые губы, заговорщицки подмигивает мне.
– Я серьезно, – говорю я серьезным тоном.
Девушки переглядываются. Им стоит усилий понять, что я действительно не шучу.
– Знаешь, Раульчик, – говорит Анника, – подожди-ка нас здесь. Мы скоро, только дойдём до “баньо”.
Они шустро выскальзывают из моих объятий и оставляют меня одного. Англичанине за столиком напротив зубоскалят над моим фиаско. Я от них отворачиваюсь и пытаюсь сфокусировать взгляд на огоньках в чёрной морской дали. ‘Каталонский осёл! – укоряю я себя. – ‘Казались такими доступными…’ По ощущениям проходит целый час.
– Рау-у-ульчик… – вдруг раздаётся стерео-шёпот в оба уха.
Каждая из двух девушек кладёт мне подбородок на плечо.
– Мы согласны, – шепчет мне в левое ухо Анника.
– Но только к нам, – добавляет Джудит в правое. – У нас квартирка неподалёку.
В такси выясняется, что ‘квартирка’ у них аж на Саграда Фамилия. Меня садят на переднее сиденье, поэтому по дороге мне ничего не перепадает. Девицы громко хихикают, что-то там сзади ёрзают. Я то и дело кручу головой, ловлю краем глаза их влажные губы, декольте, обнажённые ноги. Тем же занимается и усатый, как таракан, водитель, и меня беспокоит, что живыми мы в обещанный мне рай – фантазию миллионов мужчин – не доедем. Но вот и обшарпанный дом. Узкая чуть ли не винтовая лестница с широким зазором посередине. Спортсменки, звонко смеясь и громко топая, устремляются вверх. Я бегу за ними, хватаюсь за перелила, тяжело дышу. Всё вращается, кружится передо мной. Этаже на третьем я слышу томный шёпот сверху. Задираю голову. Белокурые головки немок торчат из лестничного пролёта двумя этажами выше.
– Рау-у-ульчик… – шепчет Анника.
– Поднимайся на крышу, – шепчет Джудит. – Мы сейчас…”
(продолжение в понедельник)


, , , ,

Барселона в октябре: Рауль и немки

Как-то мой каталонский приятель Рауль написал мне по Whatsup: “Ещё не вышел из gym? Могу тебя до дома добросить. Со мной такой казус приключился…” Я знал, что Рауль – болтут ещё тот, наверняка, кофе где-нибудь захочет попить по дороге, а у меня были другие планы на вечер. Но его “казус” звучал многообещающе…
– Ола! Я рядом колесил. Такое дело, тио, прям история для твоего блога!
Один глаз у него был слегка распухший и налитый кровью. В машине Рауль говорить не хотел. Пришлось ехать с ним в центр Аренас на площади Испании. Там на террасе с видом на ночной город Рауль поделился своими похождениями: “Представь картину. Октябрьская Барселона. Полпервого ночи. Пляж Нова Икария. На чёрном небе среди серых марлевых облаков жёлтый серп луны. Я развалился лежаке, потягиваю ‘Пинья Колада’ из трубочки. Пялюсь на спайку мрачного неба и серого моря на горизонте. Думаю, чего это меня сдуру потянуло на этот безлюдный осенний пляж… Лежу прямо, как есть, в одежде и в ботах. Причём даже так не жарко. Прежде чем ложиться, я стряхнул сконденсировавшиеся капельки воды с лежака, но на нём всё ещё сыро и прохладно. Дует свежий ветерок. Позади из кафешки-чирингито доносится гипнотизирующий эмбиент и пьяная английская речь с тяжёлым британским акцентом – джентельмены из Би-би-си расслабляются. Впереди на море в такт музыке моргают огоньки маяков. Оранжевый, белый, красный… Белый, оранжевый, красный… На самом пляже ни души. Он кажется широким и неуютным. Мрачно притягательным… Лежу я вот так, втыкаю в огоньки под музыку, когда на сцене появляются две грудастые феи с волейбольным мячиком.
– Ахцы мрды зихста нихт! Мруда грынц гронхон тох! – ласково переговариваются они, из чего я понимаю только, что залетели они в Барселону из Дойчляндии.
Крупные такие белокурые девахи, в коротких юбках, босоногие. Гарцуют по песку. Ляжки в свете фонарей белеют. Долбают по мячику будь здоров. Потихоньку я подтягиваю лежак в их сторону, чтобы получше насладиться зрелищем. Одна из девах замечает меня и бросает в мою сторону ничего не значимую улыбочку.
– Сеньориты, можно к вам присоединиться? – не теряюсь я.
Оказывается, они вполне прилично говорят по-испански. Я для них, как водится, местная экзотика. Пока долблю за компанию по мячику в ночи, рассказываю о прелестях Барселоны ‘изнутри’. Немки, оказываются, полупрофессиональными волейболистками. Мне, ясно дело, за их темпом не угнаться. Ноги вязнут в песке. Сердце долбится в груди, как пневматическая груша под ударами боксёра-тяжеловеса. Я приглашаю Джудит и Аннику выпить по коктейлю…”
(продолжение в пятницу)


, , , , , ,

Тёмный период Иветт Гомес – 2

(продолжение, начало здесь)
Прошёл день, Марк так и не ответил. “Как же я дура, понаписала с горяча всякую чушь, – думала Иветт, – оправдываться теперь ещё хуже”. Ей было стыдно признаваться в своей минутной слабости даже Марте, поэтому подруге она соврала, что написать Марку так и не решилась.
– Спортивный, целеустремлённый, – говорила Иветт, задумчиво крутя телефон в руке, – а ещё таким внимательным и хорошим казался.
– Спортивный, целеустремлённый… – передразнила её Марта. – Ты много требуешь от своего идеала. А что ты можешь предложить ему взамен, такому хорошему?
– Как это что? Ты к чему это вообще клонишь?
– Он тебя спрашивал о работе?
– Спрашивал.
– И что ты ему сказала?
– Что меня из больницы уволили. Вот уже полгода я живу на пособие.
– Вот именно. Спортом занимаешься?
– В детстве занималась художественной гимнастикой.
– Нда, в детстве. Чудесато. А сейчас?
– Хожу иногда в спортзал.
– Иногда! Оно и заметно. Получается, ни спорт, ни карьера. Может, танцуешь или поёшь, языки иностранные знаешь?
– Английский немного…
– Пыф! Сейчас этим даже дедулек не удивишь.
– Марта, чего ты вообще пристала? Я и не хочу никого удивлять! Тем более, как ты говоришь, “дедулек“!
– Тогда, дорогая, и сама не удивляйся, что тебе потом не звонят. У тебя сейчас уйма свободного времени, но куда оно, твою мать, уходит?
– Почему сразу “твою мать”. Я много чего делаю.
– Да? Не учишься, не работаешь.
– Так нет в Барселоне работы…
– О, да! Ты-то её ищешь, как посмотрю. Меня хоть не обманывай! Целый день дома торчишь. Утром пока раскачается принцесса, днём непонятно что, вечером с животными возится или шатается с подружками по барам.
– С подружками… с тобой! И только по выходным. Марта, не знаю, у меня сейчас такой период тёмный, пассивный. Плохо мне. Мне нужен кто-нибудь сильный, кто бы меня замотивировал. Вот я его и ищу.
– Сказать по-честному? Не там ищешь! Да и не с тем отношением. Замотивировать её, фак… Сильного, значит, мужчину хочешь? Уверенного в себе? Целеустремлённого?
– Представь себе.
– Поди ещё с хорошей денежной работой?
– Неплохо бы, да…
– Так вот, таким и женщины соответствующие нужны. Либо деловые и решительные. Либо красавицы неписанные. Либо, блядь… просто яркие натуры.
– Марта, перестань! Ты меня совсем в депрессию вгонишь… и так тошно.
– Дай-ка сюда телефон.
– В смысле?
– Дай, говорю! Перепишу номер твоего Марка.
– Не дам. Чего ты задумала?
– Посмотрим, что ещё за мачо. Откуда он вообще такой.
– Марта, не стоит. Забудь. Ты права, я сама дура. Не для меня он.
– Это ты забудь, что я тебе говорила. Он тоже тот ещё жеребец. Скачет, понимаешь, по клубам, кружит принцессам головы, а потом исчезает словно конь отца Гамлета. Ходер! Ненавижу таких. Торреро, сукин сын. Дай телефон, говорю! Тебе интересно о нём больше узнать?
Иветт в нерешительности зажала телефон в руке, словно Марта могла вырвать его силой.
– Иветт, амига, гвапа. Я тебе обещаю, что мы до него докопаемся. Сделать его твоим мужиной силой я не смогу, но, что у него на уме, выясню. Так что? Дашь?
Иветт заглянула в карие, почти чёрные, глаза Марты. В них зажглась какая-то бесовская искорка. Жажда приключения, решительности и чего-то ещё, мрачного и пока не читаемого. Хмыкнув и как можно непринуждённее пожав худыми плечами, Иветт продиктовала Марте телефон Марка.
(продолжение будет не скоро)


, , ,

Тёмный период Иветт Гомес

С пятницы на субботу Иветт дома не ночевала. Утром она буквально ворвалась в квартиру, свежая, цветующая жизнью.
– Марта! Не поверишь, я тако-о-ого парня в “Luz de Gas” вчера ночью встретила… В прошлом профессиональный игрок в ватерполо, сейчас в банке экономистом работает. На руках мышцы – во! Плечи – во! С чувством юмора – во! И вообще…
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее про это “вообще”, – сказала, заулыбавшись, Марта.
– С его “вообще” всё тоже очень даже прекрасно! Словом, я довольна!
– Я за тебя тоже очень довольна, только…
– Что только?
– Ты бы сильно не витала в облаках. Сама знаешь, эти знакомства на дискотеках…
– Да тебе просто завидно!
– Иветт, дорогая, чего мне тебе завидовать, у меня сейчас есть постоянный партнёр. Даже два. Один в запасе…
– В запасе! А у меня никого постоянного вот уже полтора года. Потому я и радуюсь!
– Пусть сначала позвонит. Только ты сама не навязывайся.
– И не собираюсь! Позвонит, как миленький, вот увидишь.
На том разговор и закончился. Прошла суббота, воскресенье. На выходных кавалер так и не объявился. Иветт окупировала гостиную и угрюмо гуглила парня своей метчы по имени и фамилии. В социальных сетях его не оказалось. Зато нашлась его фотография в сводках старых спортивных новостей. Иветт с радостным криком подозвала Марту и, прочитав ей вслух статью, в сотый раз рассказала о достоинствах Марка. Марта демонстративно зевала и норовила поскорее отделаться от подруги. Больше никаких электронных следов своего недавнего любовника Иветт не нашла. В понедельник, вторник, среду, Иветт не вылазила из постели до обеда. В магазин не ходила, питалась консервами и запасами продуктов из морозилки. Каждые пятнадцать минут она заглядывала в телефон, опасая пропустить сообщение. В пятницу Марта не выдержала и попыталась расшевелить подругу:
– Забудь уже о нём. Пойдём лучше развеемся. Что ты выбираешь “Bling Bling” или “Sutton”?
– Никуда я не хочу! Ну как же так… Наверное, он просто занят. Я ему напишу!
Решительно удалившись в свою комнатушку без окон, Иветт скинула Марку сообщение: “Дорогой, Марк! Мне уже тридцать два. Я не расположена к играм. Мне нужно устраивать свою жизнь. Дай мне знать, какие у тебя планы. Иветт”
Прошёл час, два. О планах Марка так ничего и не было известно…
(продолжение завтра)


, , ,

Обновления
Система Orphus