С Джессикой я познакомился в Барселоне на террасе четырёхзвёздочного отеля Barceló Raval. Она тараторила на ломаном испанском, а когда я узнал, что она из Нью-Йорка, мы переключились на английский, и речь её ускорилась ещё вдвое. У Джессики необычная судьба. Её родители ‒ отец колумбиец-итальянец, мать мексиканка-ливанка ‒ прожжённые хиппи. Они кочевали по американским континентам и повсюду таскали за собой своё чадо. С самого рождения Джессики добрые папа и мама обкуривали её марихуаной, кормили ЛСД и прочими средствами для просветления. Когда Джессике исполнилось 8 лет, она научилась избегать родительских экспериментов, а потом и вовсе сбежала из дома. К тому времени у неё уже развилась занятная форма дислексии: когда она смотрит на текст, буквы у неё перед глазами прыгают и прочитать ничего не возможно. Кроме того, её поле зрения ‒ лишь 15-20% от зрения нормального человека, как будто смотришь в свёрнутый лист бумаги. Тем не менее она умудрилась закончить колледж и художественный факультет какого-то университета и стать оплачиваемой художницей-абстракционисткой. Она устраивала выставки в Нью-Йорке, у неё есть клиенты в Дубаи. Она может позволить себе колесить по миру и, хоть и скромно, но жить на своё искусство. Она увлекается фольклорными танцами, йогой, бывала в Москве, жила в Турции и недавно перебралась в Барселону, где особенно дружественны к инвалидам. Джессика уже оформила себе субсидию и нашла группу людей со схожими физическими недостатками.
‒ Врачи говорят мне ходить с тростью и в очках. Я им отвечаю: не пердите в стетоскопы! Пусть я натыкаюсь на стеклянные двери, но калекой я не буду!
Джессика ‒ отличная подруга по вечеринкам. Всегда бодра и жизнерадостна. Пусть в жизни она не прочла ни одной книги, её неуёмный дух продолжает будоражить людей незаурядными художественными образами.

американцы, инвалиды, люди

‒ Бла-бла-бла, бла-бла-бла, ‒ быстро говорит тренер Джорди на родном ему каталанском. Тут в его поле зрения попадаюсь я с Антоном, и он спешно переключается на испанский.
Мы с Антоном никогда его не одёргиваем, не просим подстраиваться под нас. Мы даже в какой-то мере заинтересованы в таких спонтанных языковых упражнениях. Благодаря им мы теперь намного лучше понимаем каталанский. И всё же разучивать особенности бросков дзюдо на испанском пока для нас предпочтительнее.
‒ Вообще, мне совсем не нравится, когда мои земляки заставляют приезжих разговаривать на каталанском, ‒ заводит как-то речь Джорди. ‒ Да, каталанский очень важен в Каталонии. Это наш язык. Мы говорим на нём в наших семьях, с друзьями, он нам удобен и привычен. Да, нам очень приятно, когда приезжие разучивают его и тем выказывают каталонцам уважение. Но заставлять я бы никого не стал. Я знаю, что некоторые мои земляки отвечают на каталанском, даже когда с ними говорят на испанском. Я их не понимаю и не поддерживаю. Я отдаю себе отчёт, что наш язык не очень распространён, что с каталонцами можно общаться и на испанском, что изучение нового языка ‒ это большой труд и много времени. Поэтому ‒ никаких гонений. Если у вас есть силы и желание выучить каталанский ‒ прекрасно. Мы вам поможем. Если нет, то жаль, но ничего не поделаешь. Продолжим общаться на испанском.
Очень проникновенная и приятная речь. Вот только начал её Джорди на испанском, а закончил на каталанском. Не специально, конечно. Привычка!

дзюдо, каталанский, язык

Карен, датчанка, приходит на договоренное место встречи в Равале. Встаёт на перекрёстке, поглядывает на часы. Её клубные друзья всё не идут и не идут. Тут откуда ни возьмись какая-то яркая девица на неё как накинется:
‒ А НУ ПОШЛА ОТСЮДА! ЭТО МОЙ УГОЛ!
Карен в шоке, чуть не плача:
‒ Дура! Я и не пытаюсь у тебя работу отобрать, я ПРОСТО друзей жду!!
Надо сказать, Карен любит очень женственно, если не сказать вызывающе, приодеться.

датчане, проституция, улица

На часах 4:20 утра. Небо еще тёмное, улицы в свете фонарей. На пересечении проспекта Марины и Меридиан толпа молодёжи. Все ломятся к чуррерии ‒ киоску, где продают чурросы, то есть жареные колбаски и колечки из заварного теста, в сечении имеющие вид многоконечной звезды. Чурросы обязательно подаются с шоколадом. Наклубившаяся молодёжь покупает здоровые пакеты с чурросами, макает их в горячий шоколад, жадно ест. Давно удивляюсь этой странной испанской традиции. Впервые столкнулся с ней полтора года назад на рождество. После пятка баров, кучи алкоголя и танцев в клубе, под утро моя компания пошла наедаться чурросами. Я, конечно, понимаю, что чурросы едят с утра, на завтрак, но не перед сном ведь??

испанцы, традиции

Маленькая девочка в вагоне пригородного поезда:
‒ У меня ваще много животных! У меня есть кролик, щенок, котёнок, и ещё… ещё один щенок, который похож на лягушку… Кролик у меня! Лягушка, две кошки… Хы-хы. Лягушка. Кролик.
‒ Ещё раз? ‒ просит её отец.
‒ Хы-хы. Хе-хе. Ух. Яй-яй. Лягушка, кролик, две кошки… розовая кошка…

аудио, дети, испанский, поезда

Возвращаюсь с фанк-концерта домой. Оказалось по пути с австралийкой Мелиссой и каталонцем Сержи. Мелисса ‒ маленькая, пухленькая, конопатая блондинка, бухгалтер в полугодовом отпуске. Сержи её спрашивает:
‒ ¿Que tal tu castellano? ¿Has aprendido mucho? (Как твой испанский? Много выучила?)
Мелисса смотрит на него. Глазами ‒ хлоп-хлоп!
‒ Un poco! (Немного!)
‒ Bueno, poco a poco. Y cuanto llevas aquí? (Ну, понемногу. И сколько ты тут уже?)
У Мелиссы глаза постепенно расширяются.
‒ Un poco!
Сержи слегка хмурится:
‒ Pero tu me entiendes, verdad? (Ты понимаешь, что я говорю, да ведь?)
Прежде чем Мелисса выдаёт очередное “un poco”, вклиниваюсь на английском:
‒ Сержи, ты только в глаза ей посмотри, сразу всё поймешь!
Позднее Мелисса делится со мной своим опытом изучения испанского:
‒ Как я только говорю местным, что я австралийка, они сразу переключаются на английский. Всё хотят со мной английский учить. Но я придумала выход: путь они, умники, говорят мне на английском, а я им на испанском буду отвечать! Причем, плевать, что я времена не знаю. Знаешь, как я пока говорю? Vivo en Londres dos años… pasado. (Живу в Лондоне два года… прошлое.) Tres semanas vivo en India… futuro. (Три недели живу в Индии… будущее.)

австралийцы, испанский, язык

Сидели как-то в баре Shilling в смешанной компании ‒ каталонцы, австралийка, датчанка, шотландец, и я. Шотландец Пол ‒ двухметровый и крепко сложенный, довольно привлекательный, хорошо одетый мужчина. Каким-то странным образом речь зашла о проститутках в Барселоне. Тут Пол выдал:
‒ Похоже, в Барселоне конкуренция дикая. Цены совсем бросовые. 20 евро за ночь!
Остальные стали над ним подтрунивать: “И как, мол, часто пользуешься?”
‒ Да нет, не поверите, ‒ широко улыбаясь, пояснил Пол. ‒ Случайно узнал. Сижу как-то в баре, только отхлебнул пивка, как ко мне подскакивают двое девчат ‒ хап каждая за половинку задницы! И нахрапом так: “20 баксов!!” У меня аж пиво через нос пошло. Я им: “Нет уж!! Сначала вы должны меня соблазнить!”

бары, проституция, шотландцы

Группка бабушек и дедушек собралась в одном из парков на холме Монжуик. С горы открывается панорамный вид на Барселону, но старичкам не до него. Они играют в петанк. По очереди они кидают металлические шары, стараясь подкатить их как можно ближе к кошонету, деревянному шарику, который бросается первым.
– Игра эта к нам из Прованса пришла. Сейчас очень популярна, – говорит один из пожилых игроков. – Мы сюда каждый день приходим играть.
В руке у него специальная верёвка с магнитиком на конце, которая позволяет поднимать шары, не нагибаясь. Как выясняется, дедушке накануне исполнилось 79 лет, но выглядит он довольно бодро, ни тени старческой скорби на лице. В разговоре старичок незаметно соскальзывает в каталанский, но потом спохватывается:
– А… ты на испанском? Или?..
– Я не отсюда. Русский, – поясняю.
Старичок смотрит на меня с интересом.
– В войну были тут русские. И наши потом к вам убегали, – говорит. – Знаешь, а ведь в любой стране есть хорошие и плохие люди…
Он доверительно похлопывает мне по плечу и рассказывает о своей семье, которую разнесло по разным городам и странам.

пожилые, традиции, улица

– У кого-нибудь есть какие-нибудь сомнения, вопросы? – интересуется Хави под конец тренировки.
– У меня! – восклицает каталонка Лаура, необычно стройная и симпатичная для девушки, занимающейся борьбой. – Когда я вот оказываюсь в положении сверху (montada/mount), то не знаю, как финализировать противника.
Хави ложится на спину, Лаура забирается в указанное положение, то есть садится тренеру на грудь, ноги по сторонам, поджаты. Наклоняется, пробует сделать Хави американу – залом руки с выворачиванием руки и запясться. Её грудь нависает над лицом тренера.
– Вот это никогда не срабатывает, – говорит она. – Силы не хватает. Задушить тоже не получается. Что ещё можно сделать?
Хави думает пару секунд, глядит перед собой, загадочно улыбается.
– Не знаю, как другие… но если на меня вот так и такая девушка сядет, то я уже точно сопротивляться не стану!
Зал взрывается смехом, а Хави только успевает защищаться от шквальной серии мелких и шутливых ударов Лауры.

джиу-джитсу

– С самого детства к Испании у меня было какое-то особенное отношение, – вдохновенно, но с лёгкой улыбочкой, исповедуется француз Анри. – С родителями мы ездили отдыхать в Испанию, лучшие друзья у меня были испанцы. С возрастом я всё больше проникался испанской культурой. Позднее уже стал приезжать сюда сам. Путешествовал по Испании. Вот в итоге я перебрался сюда. Живу здесь уже семь лет. Говорю на испанском, дышу Испанией, вижу свою жизнь только в этой стране! В конце концов, я могу даже смело утверждать, что Я – ИСПАНЕЦ!
На последней фразе в комнату заходит мой местный приятель Альберт.
– Что я слышу от нашего француза?!? – восклицает он. – Меня сейчас стошнит!!

испанцы, французы